— Да не-ет, — вступился Нестрель. — Оба мы хороши. Я тоже.
Мне стало еще поганей. Талькаирс брал часть вины на себя, хотя я и не стоил таких жертв.
— Нестрель, — обратилась к нему Леля, и я ожидал, что она сейчас уйдет с новым ухажером, оставив мне злость на собственное поведение и ревность. Но по счастью у Плазмы были другие планы. — Давай мы поговорим с тобой завтра, хорошо?
Я испытал нелепое облегчение от того, что она его отсылает. Нестрель покачал головой, вздохнул и более-менее ровно ответил:
— Хорошо, Леля. Я зайду завтра, как договаривались. Провожу к людям. Прости еще раз, — развернулся и ушел прочь.
Плазма тоже рванула от меня подальше по коридору. Понимая, что снова наломаю дров, я бросился следом и нагнал ее у самой двери. Леля резко развернулась, кажется, готовилась к очередному нападению. Но я застыл в нескольких шагах и демонстративно убрал руки за спину.
— Что? — спросила она, снова изогнув бровь.
— Слушай, Леля, — тихо и осторожно заговорил я. — Прости меня за все эти допытывания. За допросы. За недоверие.
Она удивленно приподняла брови, приоткрыла рот, но ничего не сказала и я продолжил:
— Не знаю, почему так себя вел. Я был не прав. Просто… да, я тоже хочу с тобой встречаться. И мне плевать — видел ли я в больнице глюки. Давай забудем про больницу вообще. Будем считать, что я ничего про нее не спрашивал, а ты не говорила. Я просто… просто… хочу чтобы ты дала мне шанс.
Она как-то вся расслабилась, чуть опустила голову вбок и продолжала слушать. А у меня было что еще сказать.
— В конце концов, это неважно. Что там случилось, какие видения ко мне приходили в полубессознательном состоянии. Я ведь почти умер. И да, согласен. Информационное поле — занятная штукенция. Кто знает, откуда пришло видение. Как я увидел в тебе этот огонь. Тебя в огне. Может, умирая, я вошел в информационное поле, как вы, индиго.
Она кивнула, и широко улыбнулась. Облегчение разлилось в животе теплом, щекоткой. Мне жутко захотелось подскочить к Леле, стиснуть ее объятиях и продолжать говорить уже не вслух, а на ушко.
Очень некстати, в паху снова собрались тяжесть и жар.
— Леля, я хочу, чтобы ты дала мне шанс. И давай забудем все мои нелепые подозрения и тупые предположения. А?
Она кивнула и едва слышно ответила:
— Хорошо, Вайлис. Но ты больше никогда не вспомнишь о своих видениях?
— Никогда, — решительно кивнул я.
Улыбка Лели расширилась.
— Я планировала сегодня сходить в развлекательный блок или прогуляться по равнине. Что думаешь?
— Думаю, это отличная идея, чтобы отвлечься. И ты можешь поделиться подозрениями… Или просто… поделиться чем угодно? Но развлекательный блок все же лучше. Кто ее знает, эту равнину…
— Ты прав, блок лучше и безопасней, — согласилась Леля — просто и без раздумий. — Тогда заходи через два часа. Я успокоюсь и приведу себя в порядок, — и прежде, чем я успел обронить хоть слово, она исчезла за дверью каюты.
Я немного постоял в коридоре, перекатывая ступни по мягкому полу — с носка на пятки, с пятки на носок. Зашел в свою каюту, плюхнулся в кресло, и озарение внезапно накрыло с головой.
Я все время искал в словах Лели ложь, подтверждение того, что там, в больнице она была со мной, она была моей, лишь потому, что очень этого хотел.
До одури, до тумана в голове желал ее близости, с самого начала, с первой же нашей встречи в кабинете Элдара Масгатовича.
И теперь, когда Леля согласилась со мной встречаться, бурная жажда докопаться до истины прошла сама, без утоления фактами. Я откинулся на спинку кресла, завел руки за голову и облегченно вздохнул.
Я просто мечтал быть с Лелей, чтобы она дала мне шанс, дала нам шанс. Остальное казалось настолько неважным, что я удивился — почему так цеплялся за те воспоминания, так удерживал их.
И вдруг, неожиданно, пришло очередное прозрение. Те мгновения в больнице, Леля была полностью моей. Больше моей, чем здесь, на кораблей, днем назад. Тогда мы просто упивались страстью, выплескивали напряжение последних событий. А в больнице мы стали одним целым.
И я не мог отказаться от этого, жаждал вернуть те ощущения. Не себе вернуть — Леле. Чтобы она снова отдалась — вся, без остатка. Не телом, как на корабле, а душой и сердцем — всем существом. Чтобы приняла меня не только как любовника, как своего мужчину, как единственного претендента на… на себя как на спутника жизни.
Глава 11Где герои пытаются разобраться в своих отношениях и тараканах у себя в голове
В ожидании Вайлиса, я переоделась в изумрудные трикотажные лосины и блузку. Налила себе ромашкового чая и устроилась в кресле, стараясь унять нервное перевозбуждение. Меня основательно потряхивало.
И не мудрено! Денек выдался тот еще.
С самого утра я боялась встречи с Вайлисом. Накрутила себя до невозможности. Я была уверена — вчера он опять намекал на происшествие в больнице. Тонко намекал, по-агентски. Пытался подловить меня в момент полной расслабленности, неги.
Напомнил ту самую фразу, которую обронил после нашего первого слияния. И наблюдал, как отреагирую, что отвечу. Проколюсь или нет.
Всю ночь я просыпалась в холодном поту, с криком отчаяния на губах, со слезами на глазах. Дрожала так, что зуб на зуб не попадал. Вот уже много столетий не мучили меня кошмары о том, как некто очень ловкий, коварный подкрадывается сзади и усыпляет на несколько часов. А потом я пробуждаюсь в клетке. Стоит коснуться прутьев — меня бьет током. А снаружи бродят сумасшедшие доктора, готовясь подвергнуть нового подопытного ужасным тестам.
Тычут иголками, жгут каленым железом, вырывают клочки мяса. Морят голодом и жаждой.
Звучит гротескно, нелепо и по-киношному смешно. Но я пугалась до чертиков.
Высадка на Муританну тоже не прошла гладко.
В нас начали палить из плазменных автоматов, и я здорово прокололась. Почудилось — рядом мелькает аура индиго. В полном замешательстве, я сосредоточилась на этом ощущении, попыталась астральным зрением найти сородича, и едва не погибла.
Слава богу, прибежал Нестрель. Он оказался именно таким, каким я и представляла себе помощника главы талькаирсов по досье. Отзывчивым, не злобливым, умным и обаятельным.
Но… меня все равно тянуло к Вайлису.
Сердце трепетало рядом с ним как крылья мотылька, сила воли улетучивалась, ноги слабели. Желание бороться, защищать свой секрет вытесняло желание прижаться к крепкому мужскому телу и забыть обо всем.
Не знаю, почему я не рассердилась на Вайлиса всерьез, когда он хватал и прижимал. Наверное, потому что в его жестах, словах, голосе сквозило какое-то глухое отчаяние, а в глазах не было ни капли подлинной ярости, жестокости.
Он пообещал больше не вспоминать эпизод в больнице и… я словно очнулась от страшного сна. Все то, чего так хотела рядом с Вайлисом, на что толкало желание, страсть и притяжение между нами вдруг из призрачного стало возможным.
С души будто камень свалился. Казалось, я начинаю жить заново, с чистого листа. Это было непривычно и на удивление приятно.
Почему я доверилась Вайлису? Поняла, что могу отдать ему на хранение свою тайну, тайну таких же индиго?
Не знаю. Было что-то в словах Вайлиса, в выражении побелевшего лица, в суматошных, угловатых жестах… Что-то истошное, до боли искреннее… Настоящее.
Омрачало мою радость лишь то, что творилось с аурой Вайлиса. Я понимала — ему может грозить беда. Но исправить ничего не могла. Оставалось лишь ждать… И надеяться на лучшее. На то, что смогу снова воскресить Вайлиса, если потребуется. Пусть сотни, пусть тысячи раз…
Я ощутила приближение спутника за несколько секунд до того, как он постучался.
В каюту ворвался розовый вихрь. Энергетика Вайлиса менялась ежечасно. Теперь его биополе заполняла не только плазма, но и розовая эмоция. Струилась и полыхала вокруг, вместе с огненными языками. Чувство созрело. Знать бы еще какое…
Почти совсем пропали фиолетовые прожилки. Только кое-где, словно плохо стертые ластиком с карандашного наброска, мелькали крохотные точки. Вайлис поборол это чувство или оно ушло само, за ненадобностью.
Я открыла дверь и встретила улыбку спутника. Не помню, чтобы он так улыбался. Немного смущенно, как мальчишка и очень страстно — губы Вайлиса алели, а по щекам разливался румянец. Он засунул руки в карманы брюк, немного ссутулился и улыбался все шире. У меня ослабели колени. Теперь, когда я больше не боролась с ощущениями от близости Вайлиса, они нахлынули с новой силой. По телу разлилось тепло, в голове царил хаос, томление и жар собирались у лобка.
Вайлис постоял с минуту и вдруг сгреб меня в охапку.
Мы прильнули друг к другу так, как замученный жаждой путник припадает к живительному источнику.
Словно рухнули стены, рухнули запреты и остались лишь мы. Мужчина и женщина и наша… страсть.
С затаенным удовольствием я отметила, насколько возбужден Вайлис. Сердце зачастило, и я потянулась к спутнику, прильнула к его горячему, окаменевшему телу. Вайлис задрожал, и это распаляло еще сильнее. Накрыв мои губы своими, спутник потерся о живот твердым бугром на брюках, словно давал понять — как сильно хочет меня.
По телу прошла сладостная волна предвкушения, и я изогнулась дугой, навстречу Вайлису. Он принялся ласкать мой рот языком, подхватил за ягодицы и поднял над полом. Я послушно сцепила ноги у него на бедрах, запустила пальцы в волосы. И тело спутника вновь охватила крупная дрожь.
Вайлис приподнял меня, пытаясь расстегнуть брюки. Не вышло. Он намеревался дернуть их и порвать в клочья, как вчера. Но я остановила руку Вайлиса и нащупала ладонью молнию.
Спутник напрягся сильнее, двинулся навстречу, когда я провела ладонью по твердому бугру на его брюках. Я повторила жест, и Вайлис издал что-то вроде сдавленного стона. Я расстегнула молнию, и спутник, не выпуская меня из рук, мигом освободился от брюк и белья. Снова приподнял меня и сдернул лосины с бельем так ловко, что оставалось непонятным, как ему это удалось.