Судя по выправке, суровым, квадратным лицам, почти одинаково великанскому росту и слаженным движениям, спутники Нестреля и Водри были военными в штатском. Талькаирсы оделись почти как командир — в толстовки и мешковатые брюки. Земляне — в футболки и джинсы. Водри традиционно щеголял в белой рубашке и черных брюках. Никогда не видел его затрапезно одетым, без фирменной модельной стрижки с удлиненной челкой и почти налысо выбритым затылком. Косматые, густые, сросшиеся на переносице брови придавали лицу Водри суровый вид. Нос картошкой, неровная, широкая линия губ и квадратная челюсть простили. И борец с тремя высшими образованиями и одной ученой степенью активно этим пользовался, притворяясь эдаким недалеким крепышом. Вояки — все как один — шли почти строевым шагом, и в каждом их отточенном жесте чувствовалась многолетняя выучка.
Нестрель и Водри командовали — остальные молча подчинялись. Пока ни один вояка не издал не звука.
Двое людей выглядели помладше остальных — большинству дал бы лет тридцать пять. По нынешним меркам даже не средний возраст. Про талькаирсов я мог сказать лишь, что они весьма молоды.
Мы снова вышли из подземного хода в самую гущу поселения. И снова любопытные взгляды устремились к нам с Лелей. Мы отвлекли колонистов даже от процессии талькаирсов и сородичей, которая вела пленного.
Я обратил внимание, что в обоих поселениях разговаривали на общегалактическом диалекте. Хотя могли бы перейти на свой, планетарный. Или даже на один из национальных — многие из них до сих пор изучали в школах. Колонисты явно доверяли друг другу…
В мэрии землян кресла больше походили на кресла, а их строгие темные цвета — черный и коричневый — настраивали на серьезный лад. Все остальное ничем не отличалось от того, что мы видели у талькаирсов и того, что я видел в сотнях колоний до этого.
Водри предложил нам с Лелей кресла, а сам занялся пленником. Если бы я не видел его лица, сейчас узнал бы по движениям. Водри стремился как можно реже отрывать ноги от пола и всегда оставлял между собой и остальными расстояние не меньше полруки. По сравнению с ним Нестрель с его размашистыми, неряшливыми жестами выглядел просто клоуном.
До определенного момента мы оставались лишь зрителями. Я по-прежнему всем телом, всем существом чувствовал Лелю. Но не так как прежде. Не было того надрыва, того истошного стремления. Я чувствовал ее как часть себя — ногу или руку… нет… наверное все же как что-то гораздо более жизненно-важное… Сердце, скорее всего.
Талькаирсы уважительно уступили землянам первенство в их колонии. Делали, что говорил Водри. И лишь изредка поглядывали на Нестреля, получая его одобрительный кивок.
Я отметил про себя, что особого напряжения между «служивыми» разных рас не ощущалось. Да и мирные поселенцы дружелюбно относились к военным инопланетникам. Не провожали их испепеляющими взглядами — при столкновении колоний я такое видел не раз. Никто не возмущался тем, что «чужеземная солдатня» ведет себя в земной колонии как дома. Их воспринимали почти как собственных военных.
Хм… Все интересней и интересней.
Создавалось стойкое впечатление, что о неприязни между поселенцами кричали на всех углах галанета намеренно. Кто-то очень хотел, чтобы все думали именно так. Даже я попался на уловку. Даром, что матерый агент, опытный следопыт.
Но зачем все это неведомому врагу? Я наблюдал, как земляне и талькаирсы борются с маскировочным костюмом пленника и усиленно размышлял на эту тему.
Спецодежда снималась слоями — каждый придавал телу новую форму, скрывая особенности фигуры и добавляя новые, ложные очертания.
Кто-то не пожалел средств, изрядно потратился на то, чтобы в галанете остались только нужные ему мнения. При видимой простоте, работа адская. Стоит лишь вспомнить — сколько рас сидят в галактической сети, сколько разных существ. Да и сами колонисты, наверняка, выходили туда и пытались донести до общественности правду.
Вредные для неведомого врага комментарии, фотографии, ссылки затирались и исчезали так быстро и так бесследно, что даже я ничего не нарыл. Даже Леля.
Кто-то усиленно разжигал неприязнь между расами. Или хотел, чтобы все в нее верили. Что далеко не одно и тоже. В первом случае, он всего лишь пытался столкнуть талькаирсов и землян лбами. Во втором же затеял гораздо более опасную и хитрую игру.
Если весь Союз пребывает в убежденности, что талькаирсы и земляне только и ждут момента, чтобы перегрызть друг другу глотки… Никто не удивится, когда поселения исчезнут с лица планеты… Черт! И почему я раньше об этом не подумал?
Леля обернулась ко мне, словно услышала мысли. Или услышала? В голове прозвучал знакомый мелодичный голос. Я готов был поклясться, что со мной говорит Леля. Телепатически, как с индиго.
— Колонии почти дружат. Но кто-то убеждает весь Союз, что между ними — страх и ненависть. Это плохо, очень плохо. Кто-то планирует уничтожить оба поселения, — Леля снова ловила мои идеи на лету.
Я внимательно посмотрел ей в глаза. Леля кивнула и едва заметно улыбнулась.
— Я слышу твои мысли? — не удержался от телепатического вопроса.
— Да. Давай позже. Потом объясню, — почти попросила она. Я даже уловил интонацию.
Только собрался согласиться, люди предъявили нам разоблаченного преступника.
Стрелку оставили трикотажный спортивный костюм. Тонкий и эластичный, он сидел как чулок, и цвет соответствовал — точно в тон кожи. Левая рука индиго была заметно меньше правой. Жаль, из-за особенностей его расы нам едва ли удастся доказать, что она еще и моложе. Хотя кожа на нарощенной руке преступника выглядела нежнее, чем на родной.
Невысокий жилистый индиго явно обладал недюжинной силой, и без проблем мог забить человека до смерти. Голову его едва покрывала короткая поросль черных волос. Умно! Гораздо легче изменить форму черепа, если прическа не мешает.
Слегка опустив голову, стрелок уставился на Лелю с изрядной долей вызова. Она дернулась, стиснула мою ладонь и подалась вперед, плотно сжав губы. Узнала. И стрелок ее тоже.
Его темно-карие глаза сузились, на смуглом скуластом лице мелькнула досада. Губы вытянулись в жесткую полоску и презрительно изогнулись.
Я почувствовал, как дрожит рука Лели и накрыл ее второй ладонью. Обернулся к Плазме и обнаружил, что ее заметно потряхивает.
— Что такое, моя девочка? — сама собой потекла к Леле глупая мысль. Она не девочка, да и я ей пока никто. Просто вырвалось.
— Если Магрис работает на правительство… он мог рассказать им о том… об индиго… то, что…
— Им знать не следует, — закончил я за Лелю. — Не переживай, все уладится, — добавил зачем-то. — Не думаю, что он им все выложил. Это и его ставит под удар.
— Не знаю, — Леля перестала дрожать и вся как-то напряглась. Я проследил за ее взглядом.
Пленник смотрел на меня, не мигая, и на лице его удивление смешалось с испугом. Глаза расширились, ладони сжались в кулаки, скулы натянулись, рот чуть приоткрылся.
Леля стиснула мою руку почти до боли. И тут стрелок процедил сквозь зубы:
— А ты что за чудо-юдо?
Меня насмешило то, как засипел от страха голос преступника. Хотя и озадачило тоже. Как опытного агента АУЧС и полумельранца меня опасались многие. Особенно те, кто знал, как веду дела, хотя бы примерно представлял количество раскрытых преступлений. Но чтобы реагировать настолько бурно…
— Индиго с мельранской аурой? — не на шутку поразил меня пленник. — Такого же не бывает?
Леля нервно повела плечом. Я постарался успокоить ее, пожав ледяную ладошку. Не помогло. Плазму трясло все сильнее.
Пленник хотел сказать что-то еще, но вмешался Нестрель. Он хмуро следил за реакцией Лели на стрелка, и, похоже, решил поддержать ее.
— Вопросы тут задаем мы, — в голосе талькаирса звенел металл.
Я бросил на Нестреля благодарный взгляд. И впервые за наше знакомство не испытал к нему неприязни.
Талькаирсы схватили пленника, и оттащили в дальний конец комнаты. Насильно усадили в кресло и удерживали в нем так, что стрелок едва трепыхался.
Леля по-прежнему дрожала. На чистой интуиции я послал ей все свое спокойствие, всю свою уверенность… И… сработало! Леля выпрямилась и расправила плечи. Я узнал этот жест — так она избавлялась от страха и смятения.
— Ну и сколько вас тут? — спросил Нестрель у пленника.
Тот странно поежился, но внезапно телефон Лели звякнул колокольчиком — пришла срочная смс. Плазма удивленно посмотрела на сотовый и растерянно произнесла:
— Шеф просит вернуться на корабль и связаться с ним по внутренней связи.
Медленно встала и направилась к выходу.
— Я провожу, — вызвался Нестрель.
— Я с тобой, — вскочил я. Почему-то в ушах тревожно застучали молоточки, плечи потянуло к земле.
— Ты должен остаться на допросе, Вайлис, — с сожалением произнесла Леля. — Нестрель проводит меня только до транспортника. Шеф сообщил, что разговор конфиденциальный.
В каком-то странном ступоре наблюдал я, как Леля с талькаирсом покидают комнату. В груди колотилось все сильнее, в висках пульсировало. Да что со мной такое? Я почти не ревновал к Нестрелю. Как никто другой понимал, что хотя бы один из агентов обязан присутствовать на допросе столь важного свидетеля…
Минут десять провел я в странном оцепенении. Только поручни кресла тихо трещали под мертвой хваткой моих рук.
Словно издалека, из другой вселенной слушал, как Валдо засыпАл стрелка вопросами.
Тот молчал как рыба об лед и только буравил меня странным взглядом. Так смотрят на существо, которого нет и не может быть в природе.
Но реакция стрелка на мою ауру, да и вообще на меня, волновала сейчас меньше всего.
Леля… Она занимала все мои мысли.
Внутри нагнеталась тревога, переходя в сумасшедшую панику. В ушах барабанил пульс, о том, что нужно дышать, вспоминалось через раз. Я едва удерживал себя в кресле — тело само рвалось вдогонку за Лелей. И тут…
Земля содрогнулась — слабо и предупреждающе. Затем еще раз. И еще. Ноги подскакивали на полу, как на батуте, тело подпрыгивало в кресле.