— Это… — Звездочет вмиг прекратил попытки разобраться с Николаем Романовичем и во все глаза уставился на дам.
— Позвольте представить вам моих рыцарей, — гордо сказал я, расставляя руки в стороны.
Мои очаровательные воительницы встали вокруг меня, задорно смеясь и поправляя купальники.
Даже Островский, которому уже случалось познакомиться с дамами, и тот невольно отвел глаза. На Звездочета вообще было больно смотреть. Казалось, если он еще быстрее начнет двигать усами, сможет взлететь. Это конечно не хлопанье ресницами, но вполне годилось.
— Что значит твои рыцари? — сказал замдиректора, собрав волю в кулак. — Это же… Женщины.
— И что? — удивился я.
— Как они могут быть воинами и защищать главу рода? — он посмотрел на девушек через энергетическое зрение. — При всем уважении к вам, дамы, но… Вы слишком красивы, чтобы сражаться.
— Алефтин Генрихович, вы недавно называли Марусю жнецом, — улыбнулся я. — И меня терзают сомнения, что Маруся косила траву где-то посреди Хоккайдо. Или вы хотите сказать, что Маруся менее привлекательная, чем мои рыцари?
— Хех, подловил, — впервые ухмыльнулся он.
Дамы извинились, как их учил Трофим, и, скинув полотенца, бомбочками попрыгали в озеро.
— Прошу прощения за мой всплеск эмоций в сторону этого гражданина, но мне не понравились, как он отреагировал на мое имя, — запоздало услышал я мысли водяного.
— Все правильно! — кивнул я. — Ты у меня гордое озеро! Никому не разрешай смеяться над собой! Разве что в шутку.
— Да, шутки я люблю! В свое время у меня были множество поклонниц, и к каждой я мог найти подход, рассказав какую-нибудь шутку. Некоторые дамы вообще любят, когда самец с юморком…
— Миша, веди их дальше, — попросила Лора. — Нашего друга опять понесло!
—… и потом можно уже приглашать ее поучаствовать в совместном течении для дальнейшего разлива… — балаболил он. Казалось, Посейдону и не нужен собеседник, ему и так хорошо.
Все-таки я рад за этого странного монстра. Каким неразговорчивым и недоверчивым он был буквально пару дней назад. А теперь Посейдон болтает не затыкаясь. Надо найти ему друга по интересам, такого же болтуна.
У конюшни мы провели немного времени. «Исполинов» еще не подвезли, а пегасы были на выгуле, вот и застали мои гости только лошадей, пусть и дорогих пород. Каждый стоил как все мое имение, если не больше. Николай Романович с интересом расспрашивал конюхов о том, как за ними ухаживают.
— Пегасы будут минут через сорок. Думаю, на обратном пути покажу вам, — сказал я.
— Ого, у тебя еще и крылатые кони есть! — удивился Звездочет. — Редкая тварь, эти пегасы. Хотя насколько мне известно, твой род в этом деле собаку съел… Или лучше сказать коня… — он прокашлялся. — Положа на сердце руку, я только однажды видел настоящих пегасов. При штурме Метеорита в Греции. Залетный был. Там у местного сената имеется целый отряд всадников на этих потрясающих лошадях…
— Этого не могу знать, но мои рыцари тоже будут на них участвовать в сражениях, правда я пока не придумал в каких, — пожал я плечами.
— Ох, Кузнецов… — вздохнул Звездочет, поправляя мундир.
— Алефтин Генрихович, вы сомневаетесь, что они хорошие воины? — от меня этот вздох не ускользнул, я не любил недомолвок. — Может, хотите сразиться с ними позже? Я даже разрешу им действовать в полную силу, но перед этим, пожалуйста, застрахуйте жизнь у Николая Романовича. Или завещание напишите, можете и на меня.
— А что, Кузнецов, маленький мальчик, чтобы так меня провоцировать? — в голосе Звездочета проступили нотки угрозы. — Не забывай, кто перед тобой!
— Я это прекрасно понимаю. Но, думаю, вы бы тоже были недовольны, если бы ваших подчиненных не считали за профессиональных бойцов? — пожал я плечами и пошел вперед. — Вы знаете лучше меня, что внешний вид далеко не показатель хорошего воина.
— Не могу с тобой не согласиться, — кивнул он. — Однако, даю последнее предупреждение, подбирай слова! Ермакова объяснила, какой у тебя скверный характер, но больше подобных провокаций я не стерплю.
— Хорошо, — кивнул я, довольный результатом. — Впредь, буду подбирать слова.
— Вот и отлично, тогда забыли этот разговор, — твердо сказал он. — А теперь, поглядим на деревню и спасенных людей.
— Конечно, пройдемте, она за тем холмом, — ткнул я пальцем в сторону поселения.
Должен признать, деревня оказалась реально хороша. Когда я второй раз осматривал ее, не мог не нарадоваться, как хитро тут все устроено. Это был по-настоящему маленький самодостаточный городок. Уютные чистые улочки, приятные глазу скамейки и клумбы у каждого дома. Загляденье.
— Ого! Кузнецов, отдам должное, ты постарался на славу! — присвистнул Звездочет, когда мы встали на пригорке, откуда была видна вся деревня.
— Согласен, Михаил, вы потрудились на славу! — кивнул Островский. — Стоило бы сделать из этой деревушки курортный городок. Поверьте, это принесет приличные деньги.
— Я подумаю над вашими словами, Николай Романович, — ответил я. — Но этим занимается Надежда. Как она решит, так и будет.
— Если хотите, дам ей пару советов, — предложил он.
— Буду благодарен, — кивнул я. — А теперь давайте я вас проведу к главе администрации. Там и обсудим планы, подождем Кожедуба и, если хотите, угостимся вкусной наливкой. Сам я пока не пробовал, но все в восторге.
— Ну, Кузнецов, веди, — дал добро Звездочет.
Мы прошли к главе деревни, Никанору. Он быстро организовал кабинет из своей гостиной, рассадил нас на диваны и предложил закуски. Все отказались и предупредили, что сыты. Тогда он вытащил свою фирменную наливку.
— Я откажусь, — помахал рукой Островский.
— А я бы попробовал, коль не шутишь, — кивнул Звездочет. — Твой господин говорил, что у тебя она отменная!
— Не попробуешь, не узнаешь, — кивнул Никанор и убежал.
В этот момент мне позвонили с КПП и сообщили, что помощник следователя прибыл, и Данила с ним уже на полпути в деревню. Я на всякий случай уточнил, на чем они едут, и мне сказали, что на штатном внедорожнике. Отлично, значит, минут пять у нас еще есть для дегустации.
А тут как раз и напиток принесли.
Алефтин Генрихович, как истинный гурман, сперва понюхал, сделал маленький глоток, удовлетворенно кивнул и допил остаток залпом.
— Хороша, чертовка! — он глубоко вздохнул. — На чем делал?
— На вишне с малиной, — тут же ответил Никанор.
— А сколько держал?
А Звездочет, кажется, нашел друга по интересам.
— Два месяца. Еще парочку листочков из метеоритов достал, поэтому и вкус такой насыщенный, — хитро подметил Никанор. — Есть месяц.
— А ты хорош! — искренне сказал Звездочет. — Слушай, как там тебя звать?
— Никанор, ваше сиятельство, — глава деревни низко поклонился.
— Оставь потом свой телефончик. Уж больно приглянулась мне твоя наливочка, — подмигнул он ему.
С улицы послышался звук мотора. Вот и привезли последнего гостя. Этого скользкого типа я бы точно не стал водить по территории. Много чести.
— Никанор, приведи людей, — попросил я, и глава убежал на улицу.
Болванчик был на стреме и показывал, как помощник следователя вышел из машины, осмотрелся, скривил недовольное еб…. в смысле лицо.
— Э! Яша! — постучал по окну Островский. — Сюда, мы тут!
Кожудуб заметил его, натянул на лицо наигранную улыбку и прошел в дом. Но когда он столкнулся со мной глазами, посмурнел, а уж после того, как завидел со Звездочетом, мигом вытянулся по стойке «смирно».
Все, кто был причастен, так или иначе, к органам или армии, знали, кто такой Алефтин Генрихович Звездочет. Замдиректора КИИМ и лучший друг генерала Кутузова. В свое время они служили вместе и ходили слухи, что даже пару раз устраивали дуэли. Вничью пока что.
— Зд… здравствуйте, ваша светлость… — помощник следователя даже стал заикаться. — А вы тоже тут?
— Яша, не делай глупое лицо, я тебя предупредил, — махнул рукой Островский. — И вообще, почему со мной не здороваешься? Я тоже граф!
— Простите, ваша светлость! — спохватился Яков, боясь разочаровать двух графов разом, и отчеканил: — Помощник следователя по делам аристократов Имперской канцелярии, Яков Никитович Кожедуб по вашему распоряжению прибыл!
Лора злорадно захихикала, смакуя момент.
— Так, предлагаю начать с опроса потерпевших, — перейдя в рабочее состояние, сказал Островский. — Миша, попроси Никанора запускать к нам людей по одному!
Когда все расселись за большим столом, я, Звездочет, Островский и Кожедуб, в комнату начал заходить народ. Один за другим они садились напротив нас и рассказывали похожую историю.
Жили себе спокойно в маленькой деревне, и однажды приехали злобные бандиты, убили стариков и некоторых мужчин, кто оказывал сопротивление, остальных сковали запихали в клетки. Постоянно упоминали Скрипача и рынок Широково. Позже, когда все оказались за решетками, бандиты отобрали детей и увезли в другую лабораторию, чтобы там ставить на них эксперименты. Потом пришел я с друзьями и спас всех вместе с детьми.
Мои гости слушали, записывали и иногда задавали интересующие вопросы.
Затем начали приводить детей под присмотром взрослых. Кто-то плакал, кто-то охотно рассказывал, но большей частью ребята стеснялись и помалкивали.
В итоге у нас на столе собрались показания почти тридцати человек.
— Теперь опросим Михаила Кузнецова, — спокойно проговорил Кожедуб и кивнул на дверь. — Всех посторонних попрошу покинуть помещение.
— Сообщите, как закончите, — кивнул Звездочет и поймав в дверях Никанора, последовал с ним на улицу. Болванчик показал, что они спокойно сели на лавочку и принялись болтать о всевозможных рецептах настоек. Ну вот и славно.
Островский же никуда не ушел, как мой официальный представитель, юрист и адвокат в одном лице.
Когда мы остались одни, я сел напротив Кожедуба.
— Итак, Михаил, давайте с самого начала… — Должен отдать должное Кожедубу, он не делал ничего, за что его стоило бы поругать. Действовал вполне профессионально с точки зрения следователя. Очень даже неплохо.