– Ой! – пискнула я, так как в следующий момент произошло сразу несколько вещей.
Во-первых, Мракакель заметил манёвр папы, и решил не тратить время, ударяя по нему первым. Искрящаяся снежная лавина выглядела красиво, даже в тот момент, когда она разлетелась о щит папиной тьмы. Это, впрочем, было во-вторых. Отец не только отбил атаку Мракьяна, но и направил в ответ такую мощную волну тьмы, что даже мои силы встрепенулись, решив не оставаться в стороне и тоже поучаствовать. И как я не старалась, сдержать силу у меня не вышло.
Выброс произошёл… странный. Лёд осыпался к моим ногам, больше не сковывая движения. Но я всё равно оставалась на месте, наблюдая за выпущенной магией. Сначала моя тьма метнулась к Мракьяну, затем резко сменила курс и заклубилась в сторону папы…
И всё бы ничего, если бы в какой-то момент тьма не сменилась роем снежинок, превращающим отца в практически такую же ледяную скульптуру, которой неподалёку замерла Василина. Практически. Голова его осталась нескованной льдом.
– Ой, – повторила я более осмысленно, неловко переступая с ноги на ногу и переводя растерянный взгляд с папы на Кладенец. Последняя смотрела на меня с неподдельным осуждением. – Я не хотела.
– Да как ты вообще это сделала?! – заверещала меч, тут же найдя взглядом Мракьяна и угрожающе зашагав в его сторону. – Ты что сделал с моей девочкой, отмороженный? Немедленно…
– Клава! – я встала на её пути, не давая продолжить ни приближение к Мракьяну, ни её, я уверена, более чем ёмкую речь. – Если мы так и продолжим угрожать друг другу и сыпать оскорблениями – это ни к чему не приведёт! Оглядись…
– Да что я тут не видела! – огрызнулась в ответ меч. – Ты посмотри, что ты с отцом сотворила! Да я…
– Я не специально! – повысила я голос, тут же замолкая.
Вокруг меня закружили снежинки, реагируя на смену настроения.
– Да может это вообще он всё делает! – отойдя от меня, Клава не спускала глаз с меня. А точнее, с моих попыток убрать это ледяное безумие. Получалось слабо.
– Нет, не он, – вмешался в нашу перепалку папа.
Он уже освободился от сковывающего его льда и уверенно приближался ко мне.
– В целом, мне плевать, но, – наблюдая за отцом, обратился к нему Мракьян, – я бы сейчас не стал её трогать.
Папа ничего ему не ответил, полностью проигнорировав, а я…
– Не подходи, – выставив перед собой руки, я отступила назад, вставая ближе к Мракьяну.
Слишком свежи были во мне воспоминания про его маму из видения. Сначала нужно разобраться, откуда во мне появилась эта сила, а уже потом экспериментировать. Причинять вред тем, кого я люблю, в мои планы не входило.
– Кирьяна, – строго позвал меня отец. – Отойди от него.
Я лишь покачала головой, делая ещё один шаг и почти не оставляя между мной и Мракьяном расстояния.
– Отойди от меня, – покосился он на меня, впрочем, ждать реакции не стал, медленно отступив в сторону и обращаясь к отцу: – Забирай её и убирайтесь отсюда, – Мракьян брезгливо махнул в сторону заледенелой Василины. – Или…
– Или что? – сухо уточнил у него папа.
– Узнаешь, – тем же тоном ответил ему Мракьян.
– Он силён, Кош, – Клава встала рядом с отцом. – Но и слабые места имеются.
– Вижу, – усмехнулся в ответ папа.
Я растерянно переводила взгляд с Мракьяна на отца и обратно, не зная, как это всё прекратить.
– Послушайте, может… – я устало вздохнула, взмахнув при этом рукой.
Привычный жест чуть не вышел мне боком, так как на ладони тут же образовался искрящийся шар, который бы точно ударил по отцу. Ударил бы, если бы Мракьян не схватил меня за запястье, отводя руку в сторону.
– Ой…
– Следи за руками, – коротко предупредил он меня.
– Ты тоже, – недовольно прокомментировал отец, смотря на продолжающие держать меня за запястье мужские пальцы.
Хорошо, что Мракьян никак на это не отреагировал и разрывать прикосновение не торопился. Это сложно объяснить, но с того момента, как он взял меня за руку, силы словно притихли. И не только новая, снежная, но и тьма. Моя магия реагировала на Мракьяна, как бы странно это не звучало. Понять бы ещё, почему так происходило. И чем мне может подобное грозить…
– Прижилась, – отпустив мою руку, Мракьян пояснил специально для меня. – Хотел забрать своё, но крупица силы смешалась с твоей магией. Избавиться тебе от неё не выйдет. Учись контролировать себя, чтобы потом не пожалеть.
– Как у меня вообще оказалась часть твоих сил? – тихо спросила я. – Это из-за медальона?
– Медальона? – переспросил у меня Мракьян, явно не понимая, о чём я говорю.
Значит дело было не в нём. А в чём тогда?
– Так и знала, что эта безделушка нам ещё аукнется, – буркнула себе под нос Кладенец.
– Ледяное сердце, – едва слышно отозвался папа, мотнув головой в сторону Мракьяна. – То есть, кулон имеет к нему отношение?
Я едва заметно пожала плечами, откровенно опасаясь делать сейчас резкие движения.
– Имеет, – раздался мамин голос.
Мы все обернулись в сторону входа в зал. Судя по промелькнувшей растерянности на лице Мракьяна, он, как и мы, пропустил приближение новых гостей в своём доме.
– Всем доброго дня, – с улыбкой поприветствовала всех царица Лебедь, как и мама, осматривая замороженную фигуру Василины. – Смело. И ведь жива ещё.
– Её бы убрать отсюда, – ответила ей мама, переводя взгляд на Мракьяна. – Есть разговор, свидетели которого нам всем ни к чему.
– Ты права, – согласилась с ней Лебедь, протягивая Мракьяну небольшую шкатулку. – Мы не враги тебе. Не заставляй нас считать врагом тебя.
23
Мракьян взял в руки шкатулку без особого энтузиазма, я бы даже сказала, что с опаской. Но, едва он заметил надписи, выгравированные на крышке, как его опасения сменились интересом. А следом и недоумением.
– Это та самая шкатулка? – тихо спросила я у мамы, подойдя к ней. – В ней был медальон?
– Да, – подтвердила мама и хотела взять меня за руку, но я резко отдёрнула ладонь. – Кира?..
– Прости, мам, – убрав руки за спину, я призналась: – У меня проблемы с… силами.
– С каких пор я должна бояться выбросов тьмы? – фыркнула она в ответ, но тут же нахмурилась, заметив, как опасливо я отступаю назад.
Одно дело немного заморозить папу – ему это почти не нанесло вреда, разве что гордость немного пострадала... И другое дело – мама. Она не обладала тьмой, не владела ничем физически ощутимым. Её дар был прекрасен, но… он не может защитить от меня. А я не могу допустить, чтобы кто-то из близких пострадал от моей руки. Пусть и случайно.
– Кирьяна? – я лишь покачала головой, вставая отдельно от всех.
Рядом с Василиной. Она и так была ледышкой, хуже я точно не сделаю. Да даже если и сделаю – её в данный момент мне было ни капельки не жаль.
– Я чувствую в ней магию Алатыря, – подсказала маме царица-Лебедь. – То есть, магию Мракьяна, – поправила она саму себя, оборачиваясь на продолжающего изучать шкатулку мужчину. – Впрочем, теперь это всё потеряло смысл, верно?
Словно почувствовав её взгляд, Мракьян опустил шкатулку, по-новому осматривая мою тётушку.
Мама рассказывала, что когда-то, ещё будучи царевной, Лебедь владела лишь магией света, но, помогая папе, ей пришлось во всех смыслах сменить оперение не чёрное, впустив в себя тьму. Такую плату взял Алатырь, когда они призвали его наказать одного маминого родственника, решившего захватить себе Кладенец. Способ выбрал он очень тернистый и длительный, конечно. И хорошо, что ничего у него тогда не вышло.
– Где медальон? – сухо уточнил Мракьян, переводя взгляд с царицы-Лебеди на маму, а с неё на меня. – У тебя.
Не вопрос. Утверждение. От интонаций которого я попыталась сделать ещё один шаг назад, практически врезаясь спиной в замороженную Василину.
– Медальон выбрал себе хранительницу, – совершенно спокойно произнесла мама, выразительно смотря в папину сторону.
Даже я смогла прочитать в её взгляде предупреждение для отца, чтобы он сейчас не делал глупостей. А ему хотелось. Как минимум кинуться в мою сторону, чтобы встать рядом. Мракьяну, и его внешнему спокойствию, он не доверял. Это я тоже прекрасно чувствовала без слов.
А ещё я поняла, что мама и царица-Лебедь смогли перевести надпись со шкатулки. Или прекрасно изображали, что смогли, просто блефуя. Даже Кладенец молчала, наблюдая за ними и воздерживалась от комментариев, что было редкостью.
– Я могу удостовериться в этом? – продолжая смотреть куда-то в область моей груди (надеюсь, пытаясь разглядеть спрятанный под одеждой кулон), поинтересовался Мракьян.
– Конечно, – ответила ему мама, сделав несколько шагов в мою сторону. – Кирьяна, отдай ему медальон, – вкрадчиво попросила она меня. – После этого мы уйдём.
– Возможно, даже заберём с собой одну не в меру предприимчивую царевну, – задумчиво дополнила слова мамы царица-Лебедь. – Или оставим здесь?
– Чтобы она ещё что-нибудь в уши влила Мракаклю, – пробубнила себе под нос Кладенец, заслужив косой взгляд от папы. – А ты думал, она сюда зачем пришла? Наговорила с три короба про Бессмертных, какие вы плохие все, и меня попросила. Не достойны вы такого бремени, видите ли. Меня, то есть. Бремя...
– Василину здесь оставлять нельзя, – озвучил для остальных отец. – Но и в таком виде перемещать нет смысла.
– Я могу попробовать, – нерешительно протянула я, вспомнив, как сумела оживить замороженную птичку. – Только…
– А я всё ещё жду медальон, – взмахнув рукой, Мракьян снял чары с Василины, заставив её безвольной куклой упасть на хрусталики осыпавшегося льда, в который она была заключена всё это время.
Так сделать я точно не смогла бы. С птичкой всё вышло несколько иначе…
– Что ты… как ты… – пытаясь отдышаться, Василина злобно осматривалась, шумно втягивая в себя воздух. – Да вы все…
– Гонор сбавь, – осадила её царица-Лебедь, чинно направившись к продолжающей пытаться встать на ноги царевне. – И то, как ты здесь оказалась, и то, какие цели по моему мнению преследовала, я передам не только твоим родителям, от которых толку нет, но и остальным членам совета. А сейчас уходи.