На все про все — меньше получаса. Быстрее только мухи женятся, но все провернули с такой скоростью, будто бы готовились к этой херне с того момента, как Долгоруков вышел в четыре утра из кабинета начальства.
Впрочем, Валера и Валерия меня увели не слишком далеко — затолкали в кабинет Долгорукова, где меня уже ждал штабс-капитан.
— Ваше Благородие… — протянул я. — А это че было?
— Ты теперь герой! Разрешаю радоваться! — устало сообщил княжич.
— Это какой-то договорнячок, да? — осторожно уточнил я.
Штабс-капитан потер глаза кончиками пальцев, а после все же посмотрел на меня.
— Это плата от князя Понятовского за то, что они применили свои боевые мехи в центре Москвы без разрешения нашего командования. Впрочем, решению этого вопроса поспособствовал и княжич Станислав, так что в этом есть и его заслуга. Ты теперь официально героическая личность, Штерн, можешь гордиться.
— Ваше Благородие… — начал я. — Но ведь это же польская медаль…
— Так у тебя дед из Варшавы, — сказал Долгоруков.
— Правда?
— Теперь правда, — выдохнул княжич. — Ты теперь из мелкой шляхты, Понятовские заверили, что родня скоро найдется.
— А если не найдется?
— Не волнуйся. У таких как Понятовские точно всё найдется, — заверил штабс-капитан.
— Так я вам нужен был, как простолюдин, — внезапно дошло до меня. — А теперь говорите, что шляхтич…
Долгоруков удивленно посмотрел на меня, словно с ним заговорила табуретка.
— А ты умнее, чем кажешься, Штерн.
— Спасибо, Ваше Благородие.
— По законам Империи ты наш поданный, а твой род угас три поколения назад в соседнем государстве. Так что технически ты все еще российский простолюдин.
— Но польский шляхтич, — уточнил я. — Поэтому мне смогли дать медаль.
— Мелкий шляхтич, — утвердительно кивнул Долгоруков. — И ты сможешь подтвердить титул в Империи, но только при наличии выслуги лет, рекомендаций и достаточного имущества.
— Или переехать в Варшаву, откуда родом был мой дед… — протянул я.
Глаза Долгорукова опасно сузились, так что мне пришлось срочно оправдываться.
— Но никакого переезда, Ваше Благородие! Я же не предатель, чтобы так поступать со своим благодетелем! Я обязательно сделаю все, что могу для укрепления престижа простолюдинов в армии!
После этой тирады княжич немного оттаял. Откинулся на спинку стула, внимательно разглядывая орден на моей груди.
— Княжич Понятовский человек крутого нрава, — наконец-то сказал Долгоруков. — Как и его отец. И как его весь его род. Будь осторожен с этим поляком, Штерн. Если зацепишь его гонор или дашь предлог усомниться в своей порядочности, он тебя размажет любыми способами. Так что веди себя прилично, пока проходят соревнования. Ты меня понял?
— Еще хуже, чем Шереметьевы? — уточнил я.
— Намного хуже, — ответил Долгоруков. — Шереметьевы могут на тебя только скалиться и мелко пакостить, пока я твой командир, а карьера Анны зависит от моего слова. А Станислав — потенциально следующий король Речи Посполитой. Не на этих выборах, но лет через двадцать — легко может взойти на польский престол. И если тебя втянут в очередной международный скандал, тебе никто не поможет.
Звучало это как угроза, коей, впрочем, слова Долгорукова и являлись. Вот только штабс-капитан не понимал о польском княжиче кое-чего, что четко увидел я прошлой ночью.
Стасян Понятовский отлично вписывался в наш клуб крепко ебанутых, о чем говорило и его поведение в ту ночь, и то, как он лихо едва не спровоцировал военный конфликт между двумя вечно конкурирующими странами.
Единственное, что меня реально интересовало — а что потенциальный король Речи Посполитой забыл в маленьком кабаке без охраны и сопровождения?
Минутка Б. Г.-куна и историческая справка по отсылкам в тексте
Стасян Понятовский, как я уже говорил, происходит из рода натуральных польских князей, то есть титул они «взяли» в седые времена аристократов-варлордов, а не получили за выслугу перед короной. Прямым предком Стасяна является СтаниславIIАвгуст Понятовский — в нашем таймлайне последний король Речи Посполитой, в таймлане Ильюши — один королей РП, который все же поборол Барскую и Тарговицкую конфедерации, смог провести реформы по ограничению власти магнатов (отмена правоLiberiumVetoи переход к полноценной военной демократии), а так же защитил конституцию «3 мая 1791 года». Тем самым предотвратил гражданскую войну, российскую интервенцию и три раздела Речи Посполитой. В нашей реальности СтаниславIIАвгуст потерпел поражение из-за подрывной деятельности Тарговицких конфедератов и польских магнатов, которые были недовольны документом, и хоть СтаниславIIАвгуст и был в юности любовником ЕкатериныII, договориться с имперскими интервентами не смог.
Так что в нашей реальности прототип предка нашего польского княжича — неудачливый последний правитель независимой РП, который не смог сохранить государство и побороть внутреннюю коррупцию дворянства, а в реальности Илюши — национальный герой и реформатор масштаба где-то ПетраIили АлександраIIдля россиян.
Ну, это так, просто чтобы вы понимали крутость родословной Стасяна. А то хули я сижу все это выдумываю, а в текст вставить некуда.
Глава 19
Оставшиеся несколько дней до соревнований прошли под звездой потных тренировок.
— Господь, если ты меня слышишь, дай мне знак, что все не зря… — пробормотал я, вываливаясь из кабины меха после очередной тренировки по боевому передвижению с Мишаней.
— Штерн! — этот мерзкий звонкий голосок я узнаю из тысячи. Анька Шереметьева уже спешила через весь ангар, цокая по бетону каблучками.
— Понятно, здесь бога нет… — пробормотал я, наглухо игнорируя окрики лейтенанта.
— Сержант Штерн! Стоять! — опять крикнула мне в спину Шереметьева.
Если успею заскочить в раздевалку и оголиться хотя бы по пояс, то буду в безопасности. Потому что лицезреть меня голышом будут рады только поклонники моды героинового шика и Лилит.
— Ты чего приказы вышестоящих игнорируешь! — рявкнула Шереметьева, с силой захлопывая дверцу шкафчика, за которой я пытался спрятаться.
Сраный компрессионный костюм прилип, как банный лист, и я даже кокетливо плечико оголить не успел, так что изгнать ведьму видом своей впалой груди и сколиоза у меня не получилось.
— Лейтенант! — вскрикнул я, пытаясь показать на лице удивление. — Это мужская раздевалка!
— Я тебя на дизель отправлю за такое поведение! — продолжила истерить эта ведьма. — Ты должен выполнять приказы командиров!
— А, вы что-то говорили? У меня просто в ушах звенит после пилотирования, да и вижу я плоховато… — ответил я, прикидываясь шлангом.
Оправдание, кстати, было рабочее. Даже с учетом аномально мощного магического ядра, качалки с Мишаней и постоянных тренировок, даже полчаса в капсуле в режиме тренировки — пиздец какое испытание как для мышц, так и для центральной нервной системы. Иногда мне казалось, что лучше бы я со своим черным соседом целыми днями железо тягал, чем залезал в этот проклятый мех хотя бы дважды в неделю… А Мишане, кстати, было норм. Ничего его не парило. Он сейчас вылезет из компрессионки, достанет из костюма меня, сходит на обед, немного вздремнет и пойдет на вечернюю тренировку. И так каждый божий день.
— Ты что от моего кузена хотел? — прошипела Шереметьева. — Вроде как Андрей конкретно дал тебе понять, чтобы ты не зарывался.
Я внимательно посмотрел в льдистые глаза этой сучки, которая сейчас была готова броситься на меня и расцарапать лицо. Красивая, шаболда, ну почему же ты такая тварь? Хотя думаю даже с таким характером дворянчики перед Анькой штабелями укладываются. Вон, даже Валерчик запал и ходит, вздыхает как поэт Серебряного века. По всей видимости, дворянам на характер плевать — лишь бы по родословной была породистая, словно кобылица, да обертка поярче. А то, что человек и не человек вовсе, а так — говнецо, а то и вовсе говнище, как в случае с лейтенантом Шереметьевой, им было уже не столь принципиально.
— Про какого Андрея я не в курсе, но если вы столь неуважительно упоминаете штабс-капитана, то его прямого указания не нарываться на вашу родню я не нарушал, — вздернув подбородок, ответил я.
Ну а чо? Я теперь обедневший потомок шляхтича и международный герой, могу позволить себе к еврейской изворотливости добавить и старой-доброй шляхетской спеси.
— Я вот слышала другое, — прошипела Анька.
— Не знаю, что вы слышали, но я вмешался в ситуацию с Антоном Шереметьевым, исключительно защищая честь Московской Магической, — ответил я. — Или вы считаете, что позволять царскосельским бить местных студентов это достойное поведение для заместителя председателя студсовета и сержанта спецмехвойск?
Опля! Это была чисто ментальная двоечка для Шереметьевой. Я приплел к своим аргументам не только гимназию, но еще и свой статус ее подчиненного, прямо намекая, что если бы нихера не делал — то опозорил бы и Долгорукова, и саму Аньку.
Шереметьева была готова во мне дыру прожечь, но тут в раздевалку все же зашел Мишаня. Было понятно, что для порядка гигант решил помяться за дверью, но привычной ругани и криков в исполнении лейтенанта он не услышал и, судя по обеспокоенному виду решил, что мы тут уже перешли в рукопашную и друг друга поубивали.
Мои навыки Иванов знал отлично, не зря столько дуэлей провел, как секундант, но и Шереметьева была не лыком шита, так что кто вывезет в схватке — миниатюрная спортивная блондинка или тощий потомок богоизбранного народа, являлось вопросом открытым.
— Госпожа лейтенант! — прогудел гигант. — Разрешите начать переодеваться. У меня ведь режим и…
Кодовая фраза прозвучала и белобрысая осознала, что придется отступить. Ведь в своем стремлении придерживаться распорядка дня Мишаня не остановится ни перед чем, так что начнет оголять свое огромное божественное тело цвета графита прямо при молодой незамужней женщине. Пусть и с погонами лейтенанта.