— Стоять! — рявкнула Валерия, рывком останавливая пытавшегося улизнуть братца.
Следом зашевелился и Мишаня, разлепила один глаз и Лилит. Причем я же до сих пор лежал поперек демонессы, которую мне пришлось защищать от гнева Воронцовой.
— Доброе утро, сладкий… — томно выдала Лилит, а я почувствовал, что дочь сатаны стала еще чуть-чуть больше. Еще немного, и платье на адской беженки окончательно разойдется по швам, явив мне зрелище, после которого меня сто процентов запрут в самом дальнем котле преисподней.
Тут пришлось применять технику невербального общения. Пока Валерия была занята истязанием нашего председателя студсовета, а Мишаня не до конца пришел в себя и силился сесть на кровати, я перехватил ладони Лилит, которыми она уже тянулась к моей груди, и вылупился на нее во все глаза.
— А если я не хочу останавливаться? — прошептала демонесса и облизнула губы острым языком, а ее глаза зажигаются красным огнем.
— Не сейчас… — прохрипел я, пытаясь не умереть от головной боли, потому что любое напряжение сил сейчас проворачивало в моей похмельной башке острый гвоздь.
— А когда? — с улыбкой шепнула Лилит.
— Эй! Вы чем там занимаетесь? — крикнул Валера, пытаясь отвлечь внимание от своей персоны.
— Ничем! У тебя своя сестра есть! Валерия! Это он все виноват! — крикнул я в ответ, тут же возвращаясь к Лилит. — Прекрати!
— Ты такой недотрога… — протянула демонесса. — Но сам сказал, что потом, а не сейчас. Я запомнила.
Едва она перестала говорить, тело Лилит стало сжиматься, и через мгновение я завалил на кровать ее тупенькую миниатюрную версию, удерживая адскую беженку за тонкие запястья.
— Братик! — восторженно воскликнула умственно-отсталая версия дочери Сатаны, осознав в какой позе мы находимся.
— Ребята! У нас есть проблемы! — воскликнул я, вскакивая с кровати и отпрыгивая в сторону гнезда Стивена. Если Лилит все же не сдержится и бросится на меня, я буду отбиваться опоссумом. — У нас в ванне международная проблема!
Услышав слова «международная» и «проблема» в одном предложении, Валерия даже выпустила своего непутевого братца и бросилась в санузел. А уже через три секунды мы услышали громоподобный рык младшей сестры Валерки:
— ДЕБИЛЫ! ВЫ ЧТО НАТВОРИЛИ⁈
— Ты слышал? — удивленно спросил Валера. — Она матом ругнулась?
— ПИЗДЕЦ! — продолжился ор из ванной.
— Точно ругнулась… — протянул Валера. — Странно…
— Лилит, милая, ты можешь меня исцелить? — спросил я, обращаясь к демонессе. — Ну, ты сначала себя подлечи, а потом всех нас…
Мини-версия дочери Сатаны с интересом выслушала мою просьбу, после чего засветилась изнутри, словно лампочка Ильича. Вот это я понимаю, способности к детоксикации, а не эти ваши смузи и очищающие коктейльчики. И почти так же надежно, как капельничка в вытрезвителе.
Довольно быстро Лилит привела в чувство всю нашу компанию. Даже немного Валерии досталось, потому что у дочери графа Воронцова так сильно скакнуло давление, что вена на лбу проступила. Но вот когда очередь дошла до пана Понятовского, все пошло по известному адресу.
Дочь директора ада зашла в ванную, положила на грудь польского княжича ладонь, появилось свечение и… Нихера не изменилось. Это тело даже не шевельнулось, только выпустило свежую струйку слюны на грудь.
— Это что такое? — удивился Валера, который пытался сейчас пригладить торчащие во все стороны волосы.
— Не получается, — надулась Лилит. — Что-то мешает…
Девушка решительно упала на колени рядом с поляком и на этот раз положила уже две ладони на грудь княжича. Под руками Лилит возник яркий свет, а потом шарахнуло так, что адскую беженку едва не отбросило к другой стене.
— Твою мать! — присвистнул Воронцов.
— Это что еще за колдунство? — удивился я.
— А я знаю, — прогудел Мишаня. — Княжич вчера хвастался, что ему поставили печать, которая атаку кибердемона выдержит. Типа, чтобы даже если снова случился прорыв, он мог стоять посреди толпы чертей хоть два часа в ожидании подмоги.
— Это че, он теперь неуязвимый⁈ — удивился я.
Валера уже нехорошо потянулся к бритвенному станку, которым Мишаня полировал свою черепушку по утрам, но ему тут же дала по рукам Валерия.
— Ты совсем мозги пропил⁈
— Да я чуть-чуть резану где-нибудь немножко, чтобы проверить! Это же высшая защитная магия!
— Идиот! А если на нем какое тревожное заклинание висит⁈ — чапалах от сеструхи прилетел Валере такой, что у него чуть глаза не вывалились, как у того пикинеса, после чего Валерия посмотрела на часы. — Нам через пятнадцать минут стоять на линейке! В первом ряду!
Мы дружно уставились на бездыханное тело княжича. Не, можно было бы конечно сыграть в «уикенд у Берни» или как там назывался этот фильм, где герои таскали за собой труп своего кореша, но я не думаю, что польская делегация это оценит.
— Его еще и ищут, наверное… — пробормотал Мишаня.
— Да кто рискнет? Он же Понятовский. Такие как он не опаздывают, а задерживаются, — покачал головой Валера. — Но ситуация говно.
Все четверо переглянулись. Лилит же обиженно смотрела на бездыханное тело, потирая пятую точку, на которую она приземлилась после вспышки.
— Предлагаю разыграть нашу главную козырную карту, — предложил Воронцов.
— Блять, не смей… — сказал я, но не успел закончить, а Валера уже исчез. А через минуту они вместе со штабс-капитаном вошли в комнату уже через дверь.
Вот это я понимаю, скорость. По лицу Долгорукова было видно, что такой длинный прыжок дался ему нелегко, а Валера вовсе выглядел хуже, чем в состоянии лютейшего бодуна.
— Ну и кто мне объяснит, почему у вас в санузле валяется княжич соседней державы? — спросил начальник, холодным взглядом окатывая всех присутствующих, словно непослушных детей.
Досталось даже Валерии, которая, вроде как, была тут и не при чем.
Пока Долгоруков решал, что делать с бездыханным паном Понятовским, ко мне со спины подошла Лилит и, нежно тронув за плечо, шепнула на ухо:
— Я все помню, — выдохнула демонесса и в ее словах сквозила реальная угроза.
Вот ты и допрыгался, Илюша, теперь с тебя не слезут, причем во всех смыслах.
Единственный вариант избежать изнасилования заключался в том, что меня объявят международным преступником, который покусился на жизнь польского княжича. Но и этот вариант был, на самом деле, так себе.
До официального начала спартакиады между магическими учебными заведениями оставалось меньше десяти минут.
Примечание от Б. Г.-куна
Лилит не смогла провести процедуру вытрезвления княжича Понятовского по причине того, что на него реально наложили печать от демонической энергии. И пусть магия Лилит в одно касание становила на ноги инвалидов, делала слепых зрячими и даже возвращала чувство вкуса любителям азиатских новелл и аниме Наруто, но против этого заклинания она была бессильна. Потому что родителей не выбирают.
Глава 21
Я не знаю, как мы пережили день начала спартакиады, но последующие несколько суток выдались потненькими.
Долгоруков, видимо, в отместку за то, что мы добавили ему седых волос, не выпускал меня и Мишаню из ангара, буквально заставляя жить в мехе. На все мои скромные замечания, что так до первых соревнований мы с Ивановым можем и ноги протянуть, штабс-капитан отвечал неизменным «А вам никто ноги протягивать не разрешит!», после чего мы делали еще один кружочек по ангару внутри своих машин.
Штабс-капитан нервничал, это было видно по тому, каким каменным становилось его лицо, едва мы допускали с Мишаней малейшую ошибку. Но методы у Долгорукова были свои и довольно суровые — княжич решил задрочить нас до такого состояния, чтобы мы все делали буквально на автоматизме, даже голову не включая. И, как бы мне не хотелось это признавать, его подход работал. Потому что к концу второго дня, мне было комфортнее находиться в пропитанной моим потом и слезами кабине «самурая», чем на бетонном плацу ангара.
Удивительно, но спас нас основной виновник этого залета. Когда в дверях ангара появился пяток фигур в красно-белых компрессионных костюмах, я уже было подумал, что меня наконец-то разъебал инсульт и все это закончится. Соси жопу, сраный Грузовик-кун, я вырвался из твоего сраного мира фантазий!
Правда, радость моя поутихла, когда я понял, что это пришла сборная Речи Посполитой, и сейчас княжич Понятовский о чем-то переговаривался с княжичем Долгоруковым.
— Да ладно, прямо предложил совместные тренировки? — удивился Валера, когда я за ужином рассказал о визите поляков. — И вы реально будете вместе маневрировать?
— Прикинь, — ответил я. — Приперлись всей командой просить потренить вместе с Мишаней.
Здоровяк, который скромно сидел на краешке стола и жевал свою куриную грудку, наваленную сразу на четыре тарелки, только еще больше засмущался.
— То есть Понятовский запомнил ваши пьяные разговоры? — удивился Валера.
— Не только запомнил, он же еще и забился с Мишаней, что их «Гусары» будут быстрее «Оплота», — продолжил я рассказ.
— Не будут! — внезапно вспылил Иванов, стуча кулаком по столу. Несчастная мебель хрустнула, но устояла. — У модели «Гусар» последнего поколения есть ряд ограничений мобильности и на двеннадцать процентов меньшая подвижность коленных суставов, что приводит…
— Тише, тише, — я аккуратно стал поглаживать Мишаню по плечу, словно гигант был маленьким ребенком или большой активной псиной. — Мы полностью с тобой согласны…
— Я покажу им, что может «Оплот»! — гордо заявил Иванов, возвращаясь к курочке.
Видимо, его фанатские чувства были задеты пренебрежением польской стороны, и наш коренной афрорусич жаждал доказать неправоту заграничных гостей.
Технически, ничего такого в любопытстве Понятовского и его команды не было. Программа соревновательных маневров будет дана прямо перед стартом группового зачета, так что выведать что-то конкретное они не смогут. Касательно же машины класса «Оплот», она хоть и была передовой, но уже поступила на вооружение в спецмехвойска, то есть все соседи, союзники и враги были в курсе, на что способна данная модель. Особенно, если говорить о пилотах уровня Понятовского. Пусть он и не имел высокого армейского чина и большого числа боевых выходов, но вот обучен был отлично, как в плане теории, так и в плане практики. А сам формат отражения атак поляками подразумевал исключительно групповое взаимодействие, минимум три-пять машин, против одиночных или парных выходов в случае спецмехвойск Российской Империи. Благодаря этому потерь среди пилотов у них было поменьше, но и расходы на оборудование — значительно выше. Единственное, что спасало Речь Посполитую от финансового краха — не слишком большая территория. Империя же страдала от своих размеров, и пусть мы были богаче, выше и сильнее, перебросить из соседней губернии пару-тройку мехов, как это делали поляки между своими воеводствами, не представлялось возможным даже с каким-нибудь сильным колдунством.