Света привстала, чтобы лучше рассмотреть. Там, куда показывал муж, она смутно увидела темную полосу шириной с полметра — должно быть, канавку, пробитую за миллионы лет дождевой водой, стекающей от входа.
— Если проползем по ней, — продолжал Павел, — сможем добраться вон до тех завалов, видишь? Почти у выхода.
— А дракон нас не увидит? Страшно мимо него… Может, в ту сторону? — она ткнула пальцем в черноту за их спинами.
«Кр-рык! Кр-рак! Дзыннь!» — дракон взялся за очередной прут.
— Ты что! В таких пещерах люди безо всяких драконов пропадают с концами. Не бойся, он к канаве хвостом сидит. Сейчас тихонечко мимо во-он тех камней…
«Кр-рык! Звяк-звяк!» — и внезапная тишина.
Зверь, похоже, покончил с решеткой. Склонив голову набок, монстр разглядывал плод своих усилий, вертел и так и сяк в неловких лапах — будто художник-авангардист, позабывший, где же у его картины верх. Издельице получилось хоть куда — хватило бы, чтоб изжарить целого слона.
— Ой-ой-ой! — зашептала Света, отчаянно округляя глаза. — Он ее сделал! Щас за нами пойдет…
— Бежим! — скомандовал Павел, дернув жену за руку. Он на полусогнутых потащил ее за собой к канаве.
Тем временем дракон, налюбовавшись на решетку, уложил ее на рогульки, вкопанные вокруг костра. Огонь лизнул железные прутья, и через полминуты они замерцали жарким малиновым светом.
Зверь задумчиво повернулся к тому месту, где оставил свои «припасы».
— Пригнись! — зашипел Павел жене, и без того скрючившейся в три погибели. Они прижались друг к другу за плоским валуном, похожим на изъеденную временем гигантскую таблетку. До канавы оставалось не больше пяти метров, но на этом промежутке не было ни единого укрытия — ровная, как бетонный пол, каменная плита.
— Застряли-и-и-и! — шепотом запричитала Света. — Он же нас увиди-и-ит!
Дракон все еще мешкал. Распустил огромные кожистые крылья, сладко потянулся. Зевнул во всю пасть, оглушительно рыкнув и выпустив к потолку пещеры огненное облако.
— Пашка, ну что ж ты? — затеребила женщина мужа. — Сделай что-нибудь!
— Тсс! — Павел приложил палец к губам. — Он сейчас пойдет за те камни, нас искать. Как начнет шарить — драпанем. Только быстро и тихо, как ящерица. Поняла?
— Как ящерица мне в самый раз, — буркнула Света. — Ты ж меня все время крокодилой обзываешь.
— Сейчас-то не начинай, — взмолился Павел, но перебранка, к счастью, так и не успела вспыхнуть: дракон, наконец, решил узнать, как там его продукты. Неспешно он обогнул изуродованную «тойоту», сунул нос за валуны…
— Пошла! — скомандовал Павел.
Они поползли по-ящеричьи, вжимаясь в стылый камень.
Пять метров… четыре… три…
Стены пещеры сотряс неимоверной силы рев.
— А-А-А-АГЫР-Р-Р-Р!!! Р-Р-Р-РА-А-А-А-А!!!
Загрохотали разбрасываемые камни. Жалобно пискнули рессоры автомобиля. Заскрежетала галька под огромными лапами. Раздраженно бия хвостом, дракон двинулся вглубь пещеры, повернувшись спиной к беглецам.
— Р-Р-Р-РУ-У-У-У-У-У! — из пасти монстра выметнулась струя гудящего пламени, не оставив от подземного мрака даже маленького клочка. Только бы не оглянулся!
— В канаву, скорей, а то увидит! — Павел толкнул жену, нырнул следом.
— Жива? — он тронул Свету за руку.
— Ага, — прошептала та. — Тут ручеек, холодный. Я чуть не заорала.
— А-А-А-А-АУ-У-У-У-У-У-У-УР-Р-Р!!! — загрохотал дракон. Он растерянно топтался неподалеку от того места, где оставил добычу.
— Светка, ты прелесть! — Павел чмокнул жену в губы. — Все, двинули, пока он не догадался.
Они поползли вверх по каменному желобу, проворством не уступая змеям и землеройкам.
Через полчаса изнурительного ползания Павел поднял голову и огляделся. Из груди вырвался шумный вздох облегчения. Дракон остался далеко позади, зато выход из пещеры — рукой подать. Глаза уже веселила зелень кустарников, покрывавших склон, а лицо обвевал пьянящий ветер свободы.
— Светочка, родная, поднажмем! — пропыхтел Павел. — Чуть-чуть осталось! Потерпи, милая…
Ухватив жену за руку, он помог ей подняться на ноги. Оба торопливо заковыляли к выходу.
Еще минута — и свобода! Солнце ударило в глаза, заставив блаженно зажмуриться. В вольном воздухе не было ни намека на затхлость подземелья — лишь ароматы цветов и нагретой земли.
Прежде, чем увлечь жену вниз по склону, Павел бросил последний взгляд на черный провал пещеры. Оттуда доносился приглушенный рев — то бесновался дракон, так и не отведавший сегодня человечины. Во мраке мерцало пламя костра, и в его свете едва угадывались очертания несчастной, брошенной хозяевами «тойоты».
— Э-эх! — вздохнул он. — Хорошая у меня была машина!
— У нас, — машинально поправила Света.
— Ой, только не начинай опять! — взвился Павел. — Машина — моя! Ты и водить как следует не умеешь!
— Это я не умею?! А ты мне давал?! Чуть я за руль — ты в крик: «Уйди, разобьешь!» Жлоб несчастный!
— Это я жлоб?! Ах ты, чучундра полосатая! А кто в прошлом году через сплошную попер? Из-за кого меня прав лишили?!
— А кто мне велел разворачиваться, подлец! Не ты?!
Позабыв обо всем на свете, они орали друг на друга в голос.
Но тут случилось нечто страшное. Увлеченные склокой супруги не заметили, что глухой драконий рев, все это время доносившийся из пещеры, вдруг стал стремительно приближаться. Они опомнились, лишь когда из мрака глянули в упор налитые кровью огромные глаза.
— ОВ-В-ВР-Р-Р! — рявкнул дракон, вылезая.
— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! — завизжала Света в своем лучшем регистре. Это было ее ошибкой.
Дракон, болезненно дернув хвостом, прицелился на визг и раззявил гигантскую пасть.
— ГР-Р-РУ-УМ-М-М-М! — женщину обдало жарким дыханьем. Смесь запахов серы и углей из шашлычного мангала кого угодно лишила бы чувств, но Свету лишь заставила завизжать еще громче.
Над женщиной нависли гигантские челюсти. Ряды острейших зубов почти касались ее плеч. Дракон готов был в любую секунду превратить ее тело в хорошо прожаренный фарш, но отчего-то мешкал — должно быть, опасаясь, что она будет вопить и в животе. Но все равно, мгновения отпущенной Свете жизни явно были сочтены.
Она зажмурилась…
Внезапно что-то произошло. Дракон вздрогнул, отдернул голову, зарычал. Зубы-клинки оглушительно клацнули где-то в вышине. Дракон топнул ножищей, да так, что задрожала земля.
— Я те покажу, переросток! — донеслось до слуха яростное пыхтенье. — На тебе! На, калоша зеленая! Ты куда? Стоять! Ага, испугался, п-падла! Н-на!
Света распахнула глаза. Ей открылась удивительная картина.
Изогнув шею, дракон таращился себе за спину. В дюжине метров, у самого кончика огромного хвоста, стоял Павел, вскинув над головой огромный камень с острыми краями. Глаза мужа пылали ненавистью, рот изрыгал проклятья.
Кончик хвоста метался из стороны в сторону, стуча костяными пластинами. Но стоило ему на мгновенье остановиться…
— Н-на! — снова выдохнул Павел. Камень опустился с громким костяным «Бац!»
— Ы-Ы-Ы-ЫГР-Р-Р-Р-Р-Р! — в реве дракона послышалось столько обиды, что Свете на секунду даже стало жаль зверя. Только на секунду.
— Паша, беги! — взвизгнула она.
Но он не успевал. Пуская ноздрями черный нефтяной дым, монстр шустро развернулся. Разверзлась огромная пасть, сверкнуло солнце на убийственно белых клыках…
Павел попятился. В глазах читалась мрачная решимость обреченного. Из последних сил он поднял камень над головой…
Прыжок! Неожиданно для себя Света вдруг оказалась на драконьей спине.
— Сдохни! Сдохни! Сдохни, уродина!
Она металась и скакала по чудовищу, как блоха, вздумавшая расплющить мамонта.
Зверь изумленно захлопал глазищами. Доля секунды, краткий миг…
И Павлу хватило его, чтобы метнуть свое оружие.
Камень ударил дракона между ноздрей, похожих на сопла реактивного самолета. Малая песчинка, угодившая в нос сфинксу! Но и этого оказалось достаточно. Дракон взвыл дурным голосом, завертелся волчком, стряхивая с себя женщину. Потом расправил огромные крылья…
— Ага! — заорал Павел. — Получил?! Харя варанья!
Тяжело взмахнув крыльями, дракон зеленым облаком взмыл над склоном и через секунду скрылся за вершиной горы.
— Пашенька! — Света вскочила с земли и бросилась на шею мужу. Из глаз хлынули слезы. — Пашка! Пашенька! Спаслись, Пашка, милый, родной… Ты прости меня, дуру, за эту машину. Она твоя, правда. Я и водить-то не умею. Мы тебе новую купи-и-им… — она шмыгнула носом.
— Да ладно тебе с этой машиной, Светка! — шептал Павел, целуя жену. — Наплевать и забыть! Ерунда какая, котенок!
— Котенок! — Света слабо улыбнулась. — Ты меня так уже сто лет не называл…
— Теперь только так и буду! — с жаром воскликнул Павел. — Котенок ты мой. Солнышко… Светланка…
Они еще долго стояли обнявшись, прекрасно понимая, что давно пора удирать, и не в силах оторваться друг от друга.
Наконец, Павел взял жену за руку, и они побежали вниз по склону — туда, где блестящей лентой петляла разогретая солнцем дорога.
Дракон тяжело опустился на вершину горы и, сделавшись невидимым, потихоньку сполз обратно, поближе к пещере. Там он долго сидел, успокаивая нервы. Ждал, переминаясь с лапы на лапу. Невидимость — не самый приятный камуфляж, хотелось вернуться в обычный вид, да и зайти уже, наконец, в дом. Но те двое на склоне целовались и целовались, и дракон, конечно, не мог пустить дело насмарку.
К счастью, все на свете когда-нибудь кончается, и вот люди побежали вниз.
Облегченно вздохнув, дракон подставил солнышку вновь ставшие видимыми бока.
— Ну как? — пробасил он.
— О, милый! — ответила пустота нежным голосом, и тотчас рядом материализовался еще один дракон, поменьше и поизящней. — Это было великолепно! Какой спектакль! А эта придумка с решеткой!
— А как тебе последняя схватка? Здорово, а?
— Бесподобно! Знаешь, я сначала подумала, что ничто не поможет, они снова разругаются. Но ты такой молодец! Никто так правдоподобно не умеет изображать гнев! Я горжусь тобой, ты так помог этим крошкам. Ты сделал невозможное — помирил их! Лучшего инструктора по преодолению семейных проблем во всем мире не сыскать!