На участке узкоколейки, в глубокой ложбине, бандеровцы выкопали окопы и установили пулеметы. Имея информаторов практически в каждом селе, они были прекрасно осведомлены о наших передвижениях. Не учли только одного – во время движения командиры, умудренные фронтовым опытом, приказывали нам ложиться на пол вагонов и не поднимать головы выше нар. А у них прицел был установлен как раз выше нар. И когда мы подъехали к месту засады, то с двух сторон бандиты открыли ураганный пулеметный огонь. Так изрешетили вагоны, что мы все оказались засыпаны щепками… Но никто не получил ни царапины, только машиниста ранили. Так что мы благополучно выехали из этой ловушки.
С 44-го по 46-й год мы несколько раз участвовали в операциях в Тернопольской и Ивано-Франковской областях. В основном занимались прочесом. Командирам заранее выдавали подробные карты местности, в которых были указаны основные направления, где прятались бандеровцы. Доводилось ли наталкиваться на врага? А как же. Бандеровцы обычно устраивали схроны в полях ржи или иной культуры, наша цепь прошла, а они сзади начинают обстреливать. Урон от такого огня небольшой, но потери случались.
Но больше всего бандеровцев мы арестовывали в селах. Практически в каждом селе имелся большой подвал, из которого запасной выход вел за 100–200 метров от дома. Так что когда делали прочес в селе, то обязательно оставляли засаду на выходе. Чтобы задерживать всех подозрительных людей и установить личность.
Как-то мы со старшиной устроили такую засаду на кладбище. Когда рассвело, услышали чьи-то шаги, ведь утром слышно далеко, и мы насторожились. Появилась девушка с сумкой, только подошла, мы со старшиной поднялись, приказали ей: «Руки в гору!» Обыскали, а у нее сумка набита всякой подпольной литературой. Там же отыскались сведения о бандитском подполье. Все это мы передали особистам. На другом конце села тоже одного подозрительного типа задержали, он оказался лидером подпольной ячейки.
Когда же не могли никого отыскать, то приходилось обыскивать сараи и чердаки. Последнее было особенно опасным делом. Однажды нашего солдата пристрелил притаившийся на горище бандеровец. Поэтому наверх лазили с большой неохотой. Но был дан приказ – всегда и все обыскивать досконально!
Хорошо запомнился один эпизод. К нам в комендантский взвод на проходную прибегает сержант-артиллерист и кричит: «Вызывайте командира батальона, я вам сейчас расскажу, где идет совещание бандеровских подпольных лидеров!» Когда пришел комбат, он рассказал, что сбежал из бандгруппы с важной информацией – в лесу около Львова выкопана специальная замаскированная землянка, весьма просторная, примерно 20 квадратных метров, все выходы из которой замаскированы под пни. Тут же приказали собрать сержантов и офицеров батальона, привлечь комендантский взвод. Посадили на машины и поехали.
Не доезжая до указанного сержантом места с километр-полтора, высадились, и сержант повел показывать место сбора. Командиры распределили, кто и как пойдет. Но часовые бандеровцев нас заметили и открыли огонь. Так как, по словам сержанта, выходы из землянки вели к пням, то мы с помощью веревок стянули все пни и скомандовали бандитам выходить. Но никто не вышел – они не сдавались. Тогда мы начали бросать гранаты. Многих уничтожили, несколько наших ребят было ранено. Так что сержант нам сильно помог, и его отметили наградой.
Позже выяснили, что он, когда наши войска освободили Львов и двинулись на Польшу, был ездовым и вез фураж для артиллерийских лошадей. Бандеровцы захватили его в плен вместе с обозом. Он у них жил, сначала сидел в землянке, его не выпускали, но постепенно, когда прошло много времени, сержант дал согласие сотрудничать с бандитами и стал ординарцем у одного сотенного командира. Разузнал, в каком селе есть бандеровские информаторы, и, когда представился удобный случай с этим сборищем, сбежал и рассказал собранные сведения командованию.
Группа сержантов 9-го отдельного дисциплинарного батальона при штабе Львовского военного округа в саду около почты (в центре старший сержант Иван Тимофеевич Молчанов), пос. Брюховичи Львовской области, 1950 год
Сейчас много говорят о том, что бандеровцы якобы не сотрудничали с немцами. Это наглое вранье, я лично могу его опровергнуть. Однажды мы участвовали в операции по прочесу местности вместе с внутренними войсками, которые имели своих собаководов. Когда арестовали бандеровцев и возвращались обратно в свое расположение, один из наших сержантов и сержант с собакой проходили хутор, решили пойти попросить воды. Постучались, вышла молодая женщина. Но что-то им показалось подозрительным в ее поведении, решили проверить хату. Когда открыли гардеробный шкаф, там сидел немецкий офицер крупного ранга, они его забрали, хотя поначалу и не знали о его звании. Он же в гражданской одежде. Но в ходе допроса выяснили, что он оставлен в нашем тылу как немецкий резидент для связи с бандеровцами. После этого всем сержантам нашей части дали за его поимку краткосрочный отпуск на 10 суток. Несмотря на то, что еще шла война.
В заключение хотел бы рассказать еще один случай.
У меня в отделении, когда набрали батальон, оказался солдат из Западной Украины. Когда мы обустраивались в казармах, то два отделения, в том числе и мое, отправили в лес, чтобы нарубить длинные жерди для ограждения. И этот солдат из моего отделения сбежал. Когда собрались ехать назад, хватились – его нет. По рации тут же сообщили в часть, оттуда сразу на машине приехали две роты и стали его искать. Прочесывали местность на близком расстоянии друг от друга, ведь за это время он далеко не должен был уйти. Но не нашли тогда. И только через год его обнаружили на станции Чоп Закарпатской области, где он работал слесарем на каком-то заводе. Его арестовали, привезли в часть и судили военным трибуналом. Дали семь лет и отправили в тюрьму. А перед этим расспрашивали, как же ему удалось скрыться. Оказалось, неподалеку от леска, где мы рубили жерди, росла рожь, которая была распространена на Западной Украине. В поле имелась выемка через весь посев, он туда лег и прикрыл себя рожью. Совсем рядом проходили солдаты, но его не увидели. Вот так он и сбежал.
Демобилизовался я в 1950 году из Львова в звании старшего сержанта. Прочесы продолжались и в последний год моей службы. Так что для нас война 9 мая 1945 года не закончилась. Пришлось еще повоевать.
– Как были вооружены бандеровцы?
– По-всякому, но в основном немецким оружием. И винтовки, и автоматы. Дело в том, что, когда фронт проходил по Западной Украине, под Львовом попали в окружение многие немецкие части, и когда они прорывались, то побросали очень много вооружения. Рассказывали даже, что бандеровцы угоняли легкие танки и закапывали их у своих схронов. Так что в лесах осталось полно всякого оружия.
– Как к вам относилось местное население на Западной Украине?
– Враждебно. Когда мы только подъезжали на машине к любому селу, у них начинали бить колокола. Все сразу понимают, что надо прятаться или уходить. Как-то на машине мы возвращались с прочеса и заехали на один базарчик. Старшина купил какие-то пирожки, так они оказались отравленными, и он сильно пострадал. Тут же вышел приказ ни в коем случае ничего и нигде не покупать у местного населения и даже не брать в руки.
– Сталкивались ли вы со случаями расстрелов бандеровцами гражданских специалистов – учителей, врачей, председателей колхозов?
– Видел. Это было страшно…
– Как себя вели пленные бандеровцы?
– Мы к этому отношения не имели. Всех захваченных сразу передавали в специальные органы, и уже они ими занимались дальше.
– Принято считать, что в 40-е годы захваченных в плен бандеровцев расстреливали. Слышали что-либо об этом?
– Не только слышал, но и видел повешенных в городе Каменка-Бугская Львовской области. Там мы одно время были расквартированы, и из лояльного местного населения был создан батальон «истребков», они являлись нашими помощниками. Когда бандеровцев ловили, особенно из начальства, то их вешали на улице для устрашения. А вот чтобы расстреливали, ни разу такого не видел. Но знаю, что этим занимались в основном истребительные батальоны.
– Как кормили во время службы?
– Намного лучше, чем кормили в запасном полку. Там уже постоянное снабжение, у нашего 9-го Отдельного дисциплинарного батальона имелась своя кухня.
– Что было самым страшным во время боев с бандеровцами?
– Самое страшное – попасть им в руки живым. Так что наши солдаты были заряжены одним – отомстить за смерть товарищей и убить врага.
Басов Сергей Михайлович
Интервью – Д. Пантилейкин Обработка – С. Смоляков
Сам я 1928 года рождения. Родился в Мордовии, здесь и вся моя жизнь прошла. Тогда здесь еще не было совхоза, единолично жили. Родители обыкновенные крестьяне. Так же, как и все поначалу, работали единолично, потом вступили в организованный у нас совхоз. Но этот совхоз долго не протянул, просуществовал около года. Потом его переименовали, сделали совхозом, стали выращивать свиней. Как только первые трактора получили, отец стал работать трактористом. Матери работать было некогда – нянчила восьмерых детей. Всех подняла, вот только девятый малой умер.
Я только четыре класса окончил, когда война началась. Семья большая, поэтому пришлось идти работать. Сначала работал у дедушки – помощником заведующего нефтебазой. В 41-м дед хотел уйти с работы по болезни, но директор его попросил остаться и найти помощника. Вот дед меня туда и подпихнул. Было мне в то время всего 13 лет. Дедушка дома сидит, а вместо него я бензин отпускаю, езжу на станцию, вожу керосин. Положили мне оклад, дали рабочую карточку, так я и проработал там до 1945 года.
Басов Сергей Михайлович
Как война закончилась, поехал учиться на тракториста. Три месяца проучился и стал работать на тракторе. В 48-м призвали в армию. На комиссии мне сразу сказали: «Раз был трактористом, пойдешь в танковые войска!» Но вечером приехал директор совхоза Рубцов, спросил, где бы я хотел служить. И я почему-то попросился в МВД. Рубцов в свое время долго работал в военкомате, решил позвонить туда, и мою просьбу удовлетворили.