– Когда отец приходил домой, ничего не рассказывал?
– Отец был простым партизаном, да еще и в годах. Поскольку он 1904 года рождения, его поставили в продовольственную группу. Основной его задачей была организация вывоза имущества с взорванных эшелонов. В них регулярно попадалось продовольствие – многие отряды за счет этого и жили. Людей, конечно же, никто не грабил.
– В каком году вы попали в партизанский отряд?
– Осенью 43-го. Когда наше село сожгли каратели. Я, мать и братишка, 1938 года рождения, перебрались в село Мокрец.
– А жителей они не тронули?
– Ну, как не тронули? Шесть человек убили. Как только эсэсовцы начали палить село, люди по цепочке передали: «Тикайте, потому что серьезно взялись…» Нас предупредил мамин брат. Он был 1895 года рождения, участник империалистической войны. Так он прибежал и закричал: «Тикайте! Тикайте быстро!» Мать выпустила скот: корову, двух свиней… Живность прятали, чтобы полицаи не искали. Был даже издан специальный приказ, в котором населению запрещалось колоть или резать домашнюю скотину. Так люди удумали скотину душить! Есть целая история, как свиней душили… В общем, мать говорит: «Бери корову на поводок и шуруй в Мокрец». Я выскочил в валенках, а как раз распутица, слякоть. Надо было мне сапоги одеть. Выскочил, погнал корову. Мать собрала что под руку попалось и с братишкой следом за мной. В чем были, в том и остались – все сгорело… Из 410 дворов нашего села сгорели почти все, остался только один, и то, потому что был кирпичный да под жестью. Старичок, хозяин дома, рассказывал, что пришел немец, облил соляркой окна и двери, затем стал поджигать. Когда столярка загорелась, он пошел к другому дому. А старичок, в это время прятавшийся за сараем, вышел и потушил. Немец пошел обратно, видит – не горит. Опять облил соляркой, опять поджег. В этот раз ушел не сразу – двери и окна сгорели, но остальное дед загасил. В том доме, пока все не построились, был сельский совет.
Мы пришли в Мокрец, к брату отца. А у них в селе стоял штаб партизанского отряда. Мало того, партизаны уже несколько месяцев готовились к штурму Изяслава. Мы поселились у соседей дяди. Тут же появляется двоюродный брат: «Собирайся, Павло. Пойдешь со мной в штаб». Привел меня к начальнику штаба, им был секретарь подпольного обкома партии Алексеенко, и представляет: «Вот это мой связной. Сейчас в нем уже надобности нет, потому что Колотюк и Полищук уже в отряде. Они ему передавали сведения». Тот записал что-то: «Ну, что? Добре, вы будете эвакуированы в лес, на базу в 23-й квартал. Здесь будут бои». Мне запомнилось, что у Алексеенко был шикарный полушубок. А рубашку носил коверкотовую, стального серого цвета. Ремень со звездочкой, пистолет. Серьезный был мужик. Крепкий, небольшого роста.
Как-то в декабре я на санях поехал к дядьке взять кое-каких продуктов. У него во дворе было полно оседланных лошадей. Вылез из саней, дал лошади сена, вдруг выходит паренек, примерно такой же, как и я, может, немножко ниже ростом. Но в портупее и с кавалерийским карабином на плече. Обращается ко мне: «Де ты брав сино?» – «А вон, в этом сарае. Там…» – «То я возьму». – «Бери». – «Як тебе звать?» – «Павло». – «А меня Валя».
Это был Валя Котик. Он уже был ординарцем у командира отряда Музалева, будущего Героя Советского Союза. Они приехали на совещание – шла подготовка к штурму Изяслава, собирали всех командиров. Валя, три человека охраны, сам Музалев. Так мы с ним познакомились. Целый день общались, даже кушали вместе.
(Валентин Котик – один из наиболее ярких и известных представителей официального пантеона пионеров-героев периода ВОВ. Родился 11 февраля 1930 года в селе Хмелевка Шепетовского района в крестьянской семье. К началу войны перешел в шестой класс. С первых дней войны начал бороться с немецкими оккупантами. Осенью 1941 года вместе с товарищами убил главу полевой жандармерии близ города Шепетовки, швырнув гранату в машину. С 1942 года принимал активное участие в партизанском движении на территории Украины. Сначала был связным шепетовской подпольной организации, затем участвовал в боях. С августа 1943 года – в партизанском отряде имени Кармелюка под командованием И. А. Музалева. Был дважды ранен. Также внес свой вклад в подрыв шести железнодорожных эшелонов и склада. 29 октября 1943 года, будучи в дозоре, заметил карателей. Убив офицера, поднял тревогу; благодаря его действиям партизаны успели дать отпор врагу.
16 февраля 1944 года был смертельно ранен в бою за город Изяслав и на следующий день скончался. Похоронен в центре парка города Шепетовки. В 1958 году В. Котику посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.)
Нормальный паренек, без какого-либо высокомерия или еще чего. Ну, вооружен… Так я тоже с «наганом» ходил. Мне этот «наган» брат дал, и я с ним до 48-го года не расставался. Второй раз мы с Валей встретились во время штурма Изяслава. Мы, пацаны, и старшие мужички, на санях отвозили раненых с Изяслава в село Стриганы. Собрали примерно дюжину саней. Один раз отвезли с утра, поехали за следующей партией. У меня санки небольшие, в них умещалось четыре человека. Пока ехал, рассмотрел раненых: кто в ногу – пулей, кто в живот – осколком.
В третий раз двинулись уже после полудня. В пекло мы не лезли, раненых привозили к эвакопункту на повозке. В городе снег уже растаял, санками эвакуировать стало невозможно. Это было 16 февраля 1944 года. Посадили еще одну партию раненых и поехали. Отъехали примерно километра полтора, вдруг сзади на полном ходу догоняют два всадника. «Валка» остановилась, один из них едет вдоль саней: «Где Валик? Кто видел Валю Котика?» Идет по саням, по саням… А я не знал, что он в третьих санях от меня. Мы повставали с подвод, подходим, всадник склонился над раненым: «Валя, ты как?» Тот лежит бледный, живот разорван осколком снаряда. Чуть голову приподнял, опустил и умер… Тут же, прямо у него на глазах! Всадник стоит, плачет, то был Музалев. И мы уже все вокруг плачем… Махнул рукой: «Ну, все, езжай!» Отвезли их в Стриганов. Там Валю похоронили, потом, через некоторое время перезахоронили в Шепетовке. Вот так я, можно сказать, соприкоснулся с легендой…
Ну, а дальше что. Когда Изяслав взяли и пришли наши войска, стали расформировывать отряды партизан: кого в армию, кого в советские партийные органы, кого-то в НКВД, МВД и так далее. А моего брата уже некуда было распределять, он погиб при штурме Изяслава…
Еще интересный момент. Мой источник, Колотюк Алексей Петрович, сын старосты, был направлен в органы НКВД Тернопольской области. Сына полицая, Полищука Алексея – в армию на фронт. А мне вручили справку-предписание: «Такой-то, такой-то находился с такого-то по такое-то время в партизанском отряде в качестве такого-то. Направляется для дальнейшего прохождения службы в органы НКВД Каменец-Подольской области. Явиться такого-то числа туда-то… Командир отряда Одуха, начальник штаба Алексеенко».
Конончук Павел Никанорович
В марте мне исполнялось 16 лет, и в конце сентября я должен был явиться для прохождения службы. А до этого целое лето пробыл дома: строил хату, возил лес, тесал бревна, пилил. Боже мой, досталось… Что такое пацану в 16 лет строить дом? И все сам, никто не поможет. Муки страшные…
По осени поехал в областное управление. Они посмотрели, вручили какие-то бумажки, направили в Изяславское районное отделение НКВД. Пришел, отдал все начальнику. Тот кивнул: «Хорошо, сейчас формируется «пожарная» команда. Иди туда. Ты уже будешь шестой. Потом решим, что с вами делать». Через несколько дней все шестеро получили обмундирование внутренних войск. Еще пару дней побыли, приезжает один капитан: «Ребята, давайте в отдел, получайте оружие. Поедете со мной. Есть дело». Оказался капитан из СМЕРШа. Ему нужно было сколотить группу быстрого реагирования. А людей катастрофически не хватало, поэтому брали с бору по сосенке. На тот момент нас собралось уже восемь человек. Включили всех. Так просто началась наша служба.
Группа состояла из 25 бойцов, то был 4-й отдельный взвод СМЕРШа. Помню, что кроме того капитана, с фамилией Аристов, еще был командир взвода, лейтенант. Раздали оружие: автоматы ППШ, винтовки. Я получил ППС. Ну, и тут же получили первое задание – капитану сообщили, что в каком-то селе появилась банда или еще что-то вроде этого. По-моему, это были мародеры. Это Хмельницкая область, октябрь и ноябрь.
Один раз в декабре месяце капитан нас поднял по тревоге. Двинулись на повозках в село Каменка, что в 11 километрах от Изяслава. Приехали в село, встречает нас безрукий председатель. Начинает описывать ситуацию: «Банда. Зарезан бык. Ограблен колхозный склад и магазин. Люди рассказывают, что некоторые были в немецкой форме, некоторые с «трезубами». Пойди, разберись! Немцы с оуновцами? Соединились, потому что некуда деваться? Короче говоря, все погрузили на подводу и уехали в лес.
Ну, и мы, значит, рванули по горячим следам в ту же сторону. Повозки углубились в лес, наверное, на километр. Уже рассвет начался, и тут я его увидел за сосной. Этого бандита в немецкой форме. Сволочь! Я только заметил, хотел уже стрелять, но он опередил меня, дал очередь с автомата. Мне сюда, в левую ногу… Еще чуть выше, повредил бы яички. И еще гранату бросает! Колотушка, длинная такая, с деревянной ручкой. Я упал, выставил впереди себя автомат…
Граната взорвалась в полутора метрах от меня. Мне задело голову осколками и контузило. Но если бы остался стоять, точно погиб. Вокруг шла стрельба. Я потерял сознание…
Ребята начали их бить. В итоге настреляли 11 человек. Сколько удрало, мне неизвестно. А среди нас только один раненый – я. Положили меня на подводу, привезли в районную больницу. Мест нет, больница вся забита, положили в коридоре. На второй день перенесли в палату, где я и пришел в сознание. Но это оказалось тифозное отделение, и меня там еще угораздило заразиться тифом. Из четырнадцати человек тифозных нас выжило всего трое. Всех остальных прибрал тиф…