Опять выбрались на дорогу, поехали дальше, читая указатели — Лас-Чапас, Кабопино, Калаонда, Ла-Кала, — ничего не говорящие. Сами эти «урбанизации» тоже были от дороги в стороне, ничего полезного разглядеть не получалось. Зато не было и зомби, вообще. Похоже, на дороге делать им было нечего, так что ехали мы в гордом одиночестве.
Все время ловил себя на мысли о том, что места здесь невероятно красивые: зеленые горы, сползающие к морю. Ладно, сегодня пасмурно, а как здесь в солнечный день? Ох, недаром именно в эти края ехали из России новые обладатели новых богатств, у кого каких. И сам бы, пожалуй, здесь жил — тут куда живописнее, чем в пыльной Юме, в которую меня занесла судьба.
Хотя тоже грех жаловаться на Аризону. Окажись я здесь — и с чем бы отбивался от оживших мертвецов? Это же Европа, тут оружие не так чтобы сильно распространено, — отмахивался бы табуретками, наверное. Нет, если принимать во внимание все факторы, то Юма на круг лучше выходит.
На крутом повороте дороги возле местечка Эль-Фаро мы наткнулись на скопление машин, больше всего напоминающее затор, который кто-то успел растолкать. Причем совсем недавно растолкал: на сбившихся в беспорядочную кучу машинах те места, с которых была ободрана краска, проржаветь не успели, а отсюда до воды было метров двадцать, не более, даже мелкие соленые брызги от прибоя долетали, то есть ржавчине сам бог велел появиться как можно скорее.
— Кто-то здесь ездит, — подтвердил мои мысли Сэм.
— Ага, поаккуратней бы надо, — кивнул я и с этими словами поудобней перехватил М4, на которую накрутил все, что только можно: от фонарей до оптики.
Так, на всякий случай — мало ли что и где пригодится.
Скорость, и без того невеликую, сбросили совсем.
Так и катили дальше — справа море с пляжем, хоть сейчас купайся, если волн не боишься, слева холмы, сплошь застроенные жильем или бесконечными торговыми центрами. Затем море чуть отдалилось от дороги, мелькнула желтоватая глыба под названием «Беатрис Отель», а затем мы увидели холм. Неслабый такой холм, почти что гору, со старинной крепостью на самой вершине. И над крепостью развевался флаг.
«Не испанский», — механически отметил я, потянувшись за биноклем. Сэм притормозил.
Точно, это никак не испанский — вертикальная полоса зеленая, посредине белая, а справа оранжевая. Где-то в глубине сознания скрипки заиграли «Galway girl» и вроде даже как запах пива сгустился откуда-то из пространства. Про оранжевую полосу сразу вспомнилось, что они зовут ее «золотой». Они — это ирландцы: над старым испанским фортом гордо реял флаг Ирландии.
— Чего это вдруг? — спросил я сам себя.
— Они везде пролезут, ирландцы — как вши, — ответил вдруг Сэм. — Пролезли когда-то в благословенный штат Миссисипи — и получился я.
— Вот как? — Я немного удивился.
Ирландцев в Америке очень много, но над происхождением Сэма я в принципе не задумывался.
— Так и есть, — подтвердил Сэм. — С фамилией Каллахан трудно быть не ирландцем. Даже если скажу, что это так, мне никто не поверит, да, сэр. Попробуем пообщаться?
— Ну… давай, почему бы и нет, — кивнул я.
Не начнут же в нас сразу стрелять, правильно? Ну не должны, как мне кажется. А вот узнать, что здесь к чему, не помешало бы.
Дорогу наверх нашли не сразу, пришлось объезжать холм по кругу. Между холмом и неширокой речкой, стекающей в море, за которой виднелись дома какого-то города, оказалась стоянка, а уже за стоянкой нашелся подъем. По неширокому серпантину мы в два витка доехали почти до вершины горы, где уперлись в шлагбаум. А сверху, с вершины надвратного барбикена, послышался громкий и хриплый мужской голос:
— Эй, там! Если вы в гости, то машину поставьте на стоянку.
Кричащий был не один — с ним стояло еще несколько человек с оружием.
— Туда, — сказал Сэм, кивнув налево.
Как раз с той стороны была довольно просторная площадка, на которой вполне можно было разместить автомобиль. Мертвецов или какой другой мерзкой твари вокруг видно не было, хотя под откосом несколько трупов валялось — похоже, что их отстреляли сверху, а так мертвецу сюда было бы проблематично добраться — напрямик не залезешь, очень уж круто, а сообразить, как дойти… не каждый мертвый мозг додумается.
Выбрались из машины все же настороже, оглядываясь по сторонам, и, лишь убедившись окончательно, что никакой опасности поблизости нет, скорым шагом пошли к воротам.
Снаружи форт выглядел вполне впечатляюще. Высокие мощные стены из больших камней, с зубцами поверху, башни по углам и над воротами, причем дорога в ворота поворачивает под прямым углом, а так все время идет прямо на башню — идеальная позиция для обороны: и продольным огнем накрывать наступающих можно, и со стен прямо на головы кидать всякое.
Ворота серьезные, из толстенного бруса и железа, и их приоткрыли прямо перед нами, мы даже постучаться не успели. Какой-то темноволосый круглолицый парень махнул рукой, приглашая зайти внутрь, а затем створка с глухим стуком затворилась.
Нас окружило пятеро вооруженных, но не враждебно настроенных мужчин — скорее, наоборот. Среднего роста человек, бледный, с темными короткими взъерошенными волосами, одетый в самую обычную рубашку с закатанными рукавами и серые брюки и вооруженный каким-то очень знакомым с виду и в то же время непривычным автоматом, сказал:
— Привет, я — Дэйв. Вы откуда взялись и как к вам обращаться?
Акцент у него был такой, что я с трудом понял, что он сказал. Четверо мужчин, стоящих рядом и вооруженных точно так же, промолчали, явно следя при этом за нашими руками. Мы представились, а вот сказать «откуда взялись» — откровенно затруднились. Сказали лишь только, что приехали со стороны Пуэрто-Бануса. Для завязки разговора этого хватило, и нас без лишних церемоний пригласили дальше. Дэйв пошел с нами, а четверо мужчин остались возле ворот.
Только теперь я огляделся. Большой прямоугольный двор крепости был условно разделен на две половины. Ту, что слева, занимали автомобили, в основном внедорожники, а у дальней стены стояли три автоцистерны, явно с запасом горючего, вызвав у меня одним своим видом приступ неумеренной зависти. Вторая половина сплошь заставлена туристическими кемперами, теми самыми RV, в которых нам довелось пожить еще в Аризоне, после бегства из города. Разве что отличались от американских они очень сильно, хоть сразу и не скажешь чем: совсем другой стиль.
Людей в крепости скопилось много — и мужчин, и женщин, — правда, детей не было заметно совсем. Заняты были кто чем, но общее впечатление сложилось такое, что все повально сортируют и упаковывают добычу, причем разнообразную — от консервов до одежды. Как к вывозу готовят.
На стенах виднелись часовые — трое, глядящие в разные стороны. Здесь чувствовалась атмосфера некоего спокойствия, было ощущение безопасности. Крепость — она и в Испании крепость, сейчас такая никому не помешает.
У дальней стены вытянулись ярмарочные палатки с навесами, возле которых сгрудились пластиковые столы и стулья, явно вывезенные из магазина садовой мебели, прикрытые от дождя разборными тентами. Здесь раньше наверняка была какая-то торговля сувенирами, а вот теперь все стало очень по-ирландски — открыли бар. В одной из палаток сгрузили огромное количество алюминиевых бочек с пивом «Сан-Мигель», а столики сгрудились поближе к прилавку, так, чтобы сидящим за ними бегать было недалеко.
Впрочем, сейчас за столиками и в палатке никого не было — видать, развлекаются здесь по вечерам, а сейчас все при деле.
Дэйв жестом пригласил нас за один из столиков, а сам зашел за стойку, спросив:
— Что вам предложить?
Внутренний голос сказал: «Проси минеральной, еще дел полно!» — но язык сработал сам, без участия мозга и внутренних голосов:
— Пива.
— Пива, — эхом отозвался Сэм.
Дэйв ловко подхватил два высоких бокала, поставил под воткнутым в стойку краном, потянул ручку, косо подставляя бокал под струйку и не давая подняться пене. Наполнил один, второй, потом еще один, поменьше, уже себе. Принес за столик и расставил, да еще культурно, на картонные кружочки. Перехватив мой взгляд, пояснил со своим жутким акцентом:
— У меня был бар в Эльвирии. Ирландский, разумеется.
— Вы здесь главный?
— Пожалуй, что так, у ирландцев всегда главный тот, кто наливает выпивку. Остальные от него зависят почти полностью и почитают его святым.
Говорил он быстро и совершенно неразборчиво, шутил с непроницаемо серьезным лицом. Впрочем, налет непроницаемости слетел очень быстро — после того как мы сказали, откуда мы действительно взялись. Помолчав, он даже предложил нам что-нибудь покрепче, но тут мы уже отказались.
— И что теперь? — спросил он после затянувшейся паузы.
— Теперь мы хотим понять, что делается вокруг, — сказал я, открывая карту местных дорог. — Сообразить, где можно разжиться подходящим транспортом и где можно слить горючего.
Дэйв пожал плечами, сказав:
— Горючего вокруг пока много. Машины брошены, можно найти и то и другое. Пока всего много.
— А люди есть?
— Отсюда на запад мы не видели ни одного человека до самого Сотогранде, — ответил он. — Здесь такое творилось, что страшно даже рассказывать, — поэтому все ушли, кто выжил.
— Много выжило? — спросил Сэм.
— Здесь? Нет, здесь немного, — покачал он головой. — Почти всех сожрали. Кто выжил — ушел в горы. Мы как-то организовались, удалось добыть оружие.
— Это как? — полюбопытствовал я.
— Ну ты знаешь, где ирландцы, там всегда найдется оружие, — засмеялся он. — А вообще подсказали люди: эти винтовки, — он показал на свой автомат, — сняли с вооружения и сложили на склад, на старой базе в Ла-Линеа. А дальше… в общем, удалось до них добраться.
Я опять посмотрел на оружие, пытаясь понять, чем же он вооружен. По виду нечто вроде уменьшенной немецкой G3, но явно под 5.56, магазин как у моей М4, стандартный натовский. И приклад хеклеровский, его ни с чем не спутаешь.