– Хорошо. Теперь повернись ко мне спиной, встань на колени, ноги скрести в щиколотках и не дергайся. Сейчас Тим будет сдавать оружие. Затем Тим побежит к нашим общим друзьям, а ты останешься со мной. Договорились?
Марк вздохнул, но сделал то, что я ему велел. Тима я тоже разоружил, стащив с него ремень карабина и просто сняв разгрузку и кобуру, после чего оружия на земле прибавилось. Было желание отвесить ему пинка, но все же не стал – не захотел трудностей с его папашей. Еще начнет дергаться, а хоть он и толстяк, но чувствуется, что мужик серьезный, лучше лишний раз не злить. Поэтому я просто прогнал отпрыска составить компанию остальным, довольно сильно толкнув его между жирных лопаток.
Собрал свое оружие, вернул на место. Потрогал лицо – кровь все еще шла, и не слабо. Сразу вся перчатка измаралась в ней. Глубоко рассек, за…ц, прикладом приложил. А я прощелкал. У меня начал подниматься уровень злобы и на трусливого придурка Тима, и на себя, что я его проспал. Захотелось Тима вернуть и долго и с наслаждением бить его толстой лопоухой голове. Предпочтительно ногами.
Сделал несколько глубоких вдохов и выдохов – вроде успокоился. Нельзя так злиться: непродуктивно, можно глупостей наделать. Ладно, я себе материальную компенсацию возьму за это. Посмотрел на тех, кто убежал к дальнему складу. Там все в порядке, всех вижу, все на месте, сюда никто не идет. Показал стволом направление, сказал:
– Пошли, Марк. Только разгрузку подбери и вытащи магазин из винтовки Тима. И затвор дернуть не забудь.
Марк что-то проворчал, но в драку не полез и спорить не стал. Кажется, понял, что я замыслил. Собрал все, что я сказал, и я погнал его перед собой к ангару. Бежать там было всего метров двадцать, но он умудрился запыхаться. М-да, худеть ему надо, равно как и сыночке: отожрали окорока.
В ангаре я Марка радостно поиспользовал, заставив перекидать мне в кузов еще три десятка коробок с рационами. Больше все равно не влезет – и пикап небольшой, и закрепить нечем, да и времени уже нет: мало ли до чего они тут додумаются? Я даже стоять вынужден был так, чтобы и Марка контролировать, и этих четверых видеть. Кроме Тима, кстати, все вели себя смирно, присев на погрузочный пандус и свесив ноги, один порося метался там от одного к другому, размахивая руками, но те лишь отмахивались от него. Мокрое пятно на его серых штанах было хорошо видно. Постеснялся бы мельтешить.
Я занервничал, когда вспомнил, что не сообразил отобрать у всех рации и мобильные телефоны. Как бы подмогу не вызвали.
Когда Марк загрузил коробки, я заставил его содрать толстый полиэтилен с поддона с какими-то непонятными коробками, а затем в этот полиэтиленовый лист он повыщелкивал все патроны из своих магазинов – и к карабину, и к пистолету: я ведь заметил, что «зиг» у него сорок пятого калибра. Затем он освободил от патронов пистолетные магазины Тима, и я честно вернул пустые магазины ему. А вот магазины к карабину из разгрузки, равно как и саму разгрузку, возвращать не стал. Это и будет компенсацией, почти сто патронов сорок пятого и двести семьдесят к карабину. Правда, потом я подумал и отобрал у Марка еще и тактический фонарь для М-4 с зарядным устройством. Хотел изъять и оптику, но все же постеснялся, а прицел у него с собой был. Кстати, на карабине Тима что-то было наверчено – надо бы глянуть, когда мимо поеду. На прощание изъял у Марка его «уоки-токи», такой же, какой торчал из сыниной разгрузки. Вот у меня и связь появилась, а я мучился.
– Зарядники где? – спросил.
– Дома, – с заметным злорадством ответил Марк. Твою мать, второй раз отбираю рацию у его сыночки, и второй раз она за бесполезный хлам. Надо что-то с этим делать. Например, проверить «хаммер» на предмет автомобильной зарядки.
Когда Марк справился со всеми задачами, молча и злобно сопя, я загнал его в дальний конец склада, дав вволю нанюхаться мертвечины, а сам уселся за руль пикапа да и дал по газам, быстро набирая скорость. Уже выбравшись из ворот, я разглядел через зеркало заднего вида, что толстяк довольно шустро бежит по проходу между штабелями коробок к выходу. Чего это он?
Я притормозил у «хаммера» и прострелил ему переднее колесо, шарахнув из «тауруса». Машина гражданская, без автоподкачки колес – менять придется. Еще киношных погонь мне здесь не хватало. За пальбой забыл заглянуть в салон, на предмет зарядник поискать, а вместо этого поехал дальше, резво разгоняясь, и, когда Марк выбежал на улицу, я уже подъехал к воротам. Про брошенный на асфальт карабин порося тоже позорно забыл, хоть и собирался его приватизировать: все равно ему от него никакой пользы, а, наоборот, вред один. Но как-то я занервничал при виде бегущего Марка, вот и забыл. Не верилось, что он просто вслед мне посмотреть решил и для этого пробежался со всем своим салом на боках.
Ворота оставили открытыми, я это заранее разглядел, так что задержать меня ничто не должно было. И лишь когда Марк бросился к грузовику, я окончательно осознал свою ошибку – в кузове лежала винтовка Боба! Хорошая, мощная, почти что снайперская самозарядная винтовка с присоединенным магазином, а насколько я слышал, толстый Марк Эшли хороший стрелок.
Такая мысль меня как ведром холодной воды обдала, даже волосы на голове зашевелились. Да еще мне пришлось сбросить скорость, сворачивая из ворот направо, и, когда я снова начал ускоряться, по машине часто забарабанили пули. По колесам попасть было нельзя – обочина прикрывала со стороны складов почти до середины двери, – но в кузов они колотились часто, как горох из мешка.
Лопнув облаком брызг, высыпалось стекло в правом окне, пуля ударила прямо в козырек приборной панели, распахав ее пластиковыми лохмами, выбив облако пыли и пробив левую переднюю стойку, отчего я с перепугу чуть руль не выпустил, затем отлетело зеркало заднего вида с правого борта. Что-то зазвенело сзади – кажись, мотоциклу досталось. Машина мелко вздрагивала под ударами пуль, но, к счастью, не остановилась и продолжала разгоняться.
После десяти выстрелов стрельба замолкла. Я вспомнил, что у Боба магазины уменьшенной емкости – «запретные»,[51] не двадцатизарядные. Это хорошо, запасные-то он все с собой унес. И я, продолжая увеличивать скорость, гнал дальше по шоссе номер восемь, стараясь сообразить, как же мне теперь попасть на север округа, в пустыню.
Мосты все взорваны. Есть другой вариант – пилить дальше по восьмому шоссе, но тогда появляется перспектива поближе познакомиться с «трейлерщиками». Съезд с дороги всего один – как раз в Уэлтон или в Койотову Купальню.
«Мы с тобой два берега у одной реки», так сказать. Та еще перспективка. И понял, что, если я не хочу проезжать снова мимо озверевшего папы Марка с сыном Тимой, обратно мне придется ехать через город, чтобы потом опять выехать к «Юма Палмс», откуда я смогу прорваться в пустыню.
В общем, я еще притопил педаль газа, вознамерившись свернуть направо на Эйрэби-роуд, улицу, пересекавшую шоссе сразу за недавно разграбленным нами «RV World», но вспомнил, что там съезд только через хитрую, не просматриваемую издалека развязку, а дальше дорога виляет сразу между четырьмя трейлерными парками. Не такими «помойными», как те, что произвели банды, с которыми довелось столкнуться, но и не пионерскими лагерями. Поэтому я решил гнать дальше – до пересечения старого восьмидесятого шоссе с новым восьмым, решив, что если и осталась какая-то власть в этом городе, забитом мертвецами и мародерами, то уж не взять под контроль эту развязку они не могли.
Я глянул в зеркало заднего вида, убедившись, что меня никто не преследует. Затем повернул зеркало вниз, посмотревшись в него сам. И обнаружил на правой скуле глубокое рассечение – как бы не до кости, полукруглое и похожее на укус. Как раз от ребра приклада. Болело сильно, дергающей болью, похожей на зубную, видать, еще и какому-то нерву досталось. Вокруг наливалась здоровой краснотой неслабая опухоль, а кровь еще вполне бодро текла по лицу, заляпав разгрузку и рубашку. Как бы меня самого за мертвяка не приняли с такой мордой. А заодно поди докажи, что это не укус, а Тим мне прикладом приложил. Тьфу, час от часу не легче. Да и голова болит: все же без легкого сотрясения не обошлось наверняка.
Зубами разорвал оболочку перевязочного пакета, достал оттуда марлевую подушку, прижал к лицу. Хоть немного передавить рану, а то до места доеду, в луже крови сидя. Да и перчатка от крови скользкая уже. Хорошо, что коробка здесь автоматическая.
Справа замелькали секции забора стоянки трейлеров, которую мы грабили намедни, и там была заметна суета. Бегали люди, цепляли прицепы к машинам, да и самих прицепов изрядно поубавилось. Не одни мы такие умные, что сообразили скрываться в пустыне, подальше от города. Наверняка такая же светлая идея пришла в голову кому-то еще.
Проскочил над развязкой над Эйрэби, а затем далеко впереди показалось скопление военных машин, рогаток и солдат. Так и есть, там все перекрыто. Еще раз глянул на себя в зеркало, подумал… да и дал по тормозам. «Тойота» остановилась, а затем я внаглую развернул машину и поехал по встречке назад, благо шоссе пустое. Не хочу я никому доказывать, что это меня не мертвяк за морду укусил, а то запрут в какой-нибудь карантин до выяснения, а там как давай всплывать – и откуда оружие, и чья машина. А я без понятия, чья она – может быть, перерезанного злодеями семейства с детьми. Надо бы номера открутить, кстати. И бросить ее я не могу теперь: там в кузове жратва, на которой можно долго продержаться. Коробки пайка на шесть дней нормальному человеку хватит.
Теперь уже слева от меня потянулась песчаная обочина с редкими кустиками, и я свернул прямо на нее, почувствовав, как начали немного вязнуть колеса, а затем, наплевав на все развязки, скатился на поперечную Эйрэби прямо по откосу, подняв тучу пыли и забуксовав было в канаве. Но все обошлось: полноприводный грузовичок вскарабкался на асфальтовую ленту дороги, и я поехал на юг, прикидывая уже теперь, как доехать до нужного места, избегая улиц центральных, где могут быть опорные пункты военных, полиции или национальной гвардии.