Не вышло. Отпор оказался необычно силен. Кто виноват? Эфор! Вот он вещает из какой-то пещеры. Спрятался, трус! Но мы найдем – сканер взял координаты. Вытащим из пещеры и возьмем в плен. За это простят все. Потерю кораблей, гибель десантников…
Кварги отвернули от столицы. Оставив заслон, ринулись к Скале. Они спешили. Каждая часть рвалась быть первой. Кто захватит эфора – тому и слава. Награды, повышение в звании… Возле Скалы стало не протолкнуться. Кварги выскакивали из ботов, прыгали с танков и неслись к входам. Они забыли об осторожности. Мозг, выбрав момент, активировал заряды.
Плазменная мина – жуткое оружие. Негромкий хлопок – и пространство вокруг заливает всепожирающий огонь. Горит все: металл, пластик, люди… Остаются оплавленные обломки и серый пепел. Мин было много. Мы учились их устанавливать. Прятать в почве, маскировать под камень, кочку. Они были повсеместно. Кварги это не знали и нарвались…
Пространство вокруг Скалы залило огнем. Грохота не было, как и толчка почвы. Вспышка, жар и ни на что не похожая мерзкая вонь. А еще вой тех, кому не повезло сгореть сразу.
Поверхность возле Скалы превратилась в стекло. Раскаленное, оно остывало, шумно трескаясь. Кое-где виднелись оплавленные груды металла – бывшие танки и ракетные установки. Солдат не было. Из тех, кто попал в зону действия мин, не выжил никто.
Кварги осатанели. Группировка, наступавшая на столицу, превратилась в пепел. Не вся, но большая ее часть. О захвате планеты можно забыть – сил мало. Проклятый эфор!
Другие бы отступили, но не кварги. Они отозвали части от городов и осадили Скалу. У них оставался шанс, и они его использовали. На второй день у нас выбили батареи и ракетные установки. Курсанты погибли. Мы подорвали туннели, оставив один. Преградили вход баррикадой из камней. Кваргов следовало держать. Поняв, что нас мало, они перестали стрелять из тяжелого оружия. Пытались вести переговоры. Сулили райскую жизнь в плену. Мы брали время на размышление. Тянули его – флот на подходе.
Наконец, им надоело. По тоннелю ударили из десятков стволов. Воздух стал плотным от пуль. Они били в камни, крошили баррикаду, сеяли рикошеты. Бронежилеты не спасали. Отступить мы не могли – за баррикадой было хоть какое укрытие. В тоннеле – смерть.
Первой погибла Синхай. Вскрикнув, обмякла Карейя. Я стал снимать с девушек бронежилеты – укрыть нас с Алей. Не успел. Сразу два рикошета ударили ей в шею. Она упала мне на колени и, захрипев, стихла. Умерла.
– Эй! – крикнул я в ретранслятор – тот, к удивлению, работал. – Прекратите огонь! Я сдаюсь.
Стрельба стихла. Я взял Алю и отнес в цитадель. Уложил тело на топчан. Взял винтовку и вернулся в тоннель. Кварги возились у баррикады – ворочали мертвых. Другие бежали ко мне. Я вскинул винтовку и нажал спуск. Рой пуль снес их. Заряды кончились. Я бросил винтовку и побежал к Мозгу. Тогда и поймал пулю в бок.
Кварги так увлеклись, что прозевали флот. Тот вывалил из гипера и пошел в бой. Линкор долбил крейсеры, транспорт выбросил десант. Он высадился в нужном месте – Скала подавала сигнал: «Веду бой!» Но десантники опоздали – погибли все. Я уцелел. Это сочли победой…
8
Разбудил меня свет. Белый и мягкий, он наполнял комнату, неся странную, тихую радость. Некоторое время я недоуменно таращился, затем встал и пошлепал к окну.
Снаружи шел снег. Крупные хлопья летели с неба, кружились и исчезали в покрове, укрывшем землю, дома, деревья. Пропали черные и серые краски, резкие линии и углы. Все стало белым и плавным.
Я стоял и смотрел. Никогда ранее я не видел подобного. На Аллоу снег лежит только в горах, он мелкий и жесткий. На каникулах мы ездили туда кататься. Пластиковая доска с креплениями – на Земле она называется «сноуборд»; крутой склон с резкими поворотами, свист ветра в ушах, холодок под ложечкой и дикий восторг после. На Лио снег не выпадал. Экватор…
Оторвавшись от наблюдения, я пошлепал в ванную. Затем – в кухню. Заварил «зейд». С кружкой в руках подошел к окну. До чего красиво! Видела ли нечто подобное Аля? Она училась на Силуане, там снег есть. Не спросил. За те месяцы, что мы провели вместе, не нашлось времени. Мы говорили о родителях, братьях, сестрах… До снега очередь не дошла.
В Скале мы переговорили лишь раз. Минное поле сработало, кварги копили силы, выдалась передышка. Я с Алей отошел в тоннель.
– Хочу попросить тебя, Ник, – сказала она. – Если уцелеешь, а я нет… Вспоминай меня как можно чаще! Тогда Сущий пошлет мне хорошее Перерождение. Я вырасту и узнаю тебя. Говорят, что так не бывает, но я вспомню. Пусть ты будешь с другой женщиной – это не важно. Тебе не нужно меня ждать. Это долго. Мне будет радостно видеть тебя вновь. Обещаешь?
– Да! – кивнул я. Утешать ее, уверять в том, что мы уцелеем, было глупо. Прибыв в Скалу, мы стали смертниками. К чему слова?
…После разгрома кваргов меня отправили на Аллоу. Предлогом стало ранение. Я возражал: на Лио имелись врачи, рана не тяжелая. Слушать меня не стали.
– Приказ! – сообщил адмирал. – Нарушить не могу.
На Аллоу я прибыл на корабле-госпитале. Дорогой меня подлечили, на планету я вышел здоровым. Но меня отвезли в госпиталь, где обследовали. Предложили убрать шрам, но я отказался.
– Тогда отдыхайте! – сказал врач. – Рана зажила, нашей помощи не требуется.
Отдыхал я недолго – пришел вызов в Совет эфоров. Я надел парадный мундир и отправился по адресу. В последний раз я был в Совете по окончанию академии. Там рассматривали наши дела и давали рекомендации. Мы в свою очередь высказывали желания. Кто-то просился в войска, кто во флот, кто на творческую работу. Были и такие. Из категории раздолбаев, как говорят в России. Не все могут выдержать строгие рамки дисциплины, а для эфора она закон. Федерация не страдала. Лучшие голо планет создали эфоры. Они сочиняли музыку, писали книги…
Я попросился на планету. К армии тяги не было, талантами я не блистал. Совет просьбу поддержал, планету дали. Пусть с крохотным населением, зато свою. Редкое исключение. Выпускников направляли помощниками к эфорам. Кого на три, а кого и на пять лет. Чтобы набрались опыта и научились управлять. Но у меня были лучшие показатели в выпуске…
Меня провели в зал заседаний. Его стены украшали голографии эфоров – лучших из лучших. Мы изучали их деятельность в академии, мечтали стать вровень.
За столом сидели девять человек – Совет в полном составе. Я встал у порога и отдал честь.
– Подойди! – проскрипел голос председателя.
Я подчинился. Сесть мне не предложили, это было дурным знаком.
– Никлас Квали, Совет рассмотрел твой отчет, а также рапорт командующего флотом и доклады вождей Лио. Мы пришли к выводу, что ты действовал необдуманно, если не сказать – преступно.
Я почувствовал, как заледенело в груди.
– Раскрыв свое местопребывание кваргам, ты поставил под угрозу секрет Федерации.
– У меня не было выбора, – выдавил я.
– Не лги! – возразил председатель. – Выбор был. Ты мог скрыться в лесах. Там бы не нашли.
– Погибли б люди! – возразил я. – Многие тысячи.
– Если б ты попал в плен, погибли миллиарды! – выкрикнул член Совета с седой гривой. – Целые планеты. Неужели не понимаешь?
– Я б не сдался. У меня был подрывной заряд. Мозг ждал команды.
– Его могло оглушить взрывом. Тебя – тяжело ранить. И ранили, к слову. Повезло, что легко. Эфорам нельзя вступать в бой – ни при каких обстоятельствах. Или ты этого не знал?
Я не ответил.
– Это не первое нарушение, – продолжил седой. – Есть и другие. Запрещено сходиться близко с одним из народов. Другие обидятся.
– На Лио других нет.
– Это не отменяет правила, – покачал головой председатель. – Могли появиться. Ты взял в жены девушку из шухья. Это допускается. Но тебя объявили одним из них. И ты принял это, позволив эмоциям взять верх. В результате повел себя, как они. Принести себя в жертву ради народа – правило для шухья. Но ты эфор. Назначен императором, а не Советом вождей. Эфор – представитель Федерации. Заботится о Галактике, а не планете. Для этого существуют правители. Жаль, что приходится объяснять прописные истины. Ты не справился, Никлас Квали. Совет принял решение рекомендовать императору снять тебя с должности. Иди!
Я повернулся и вышел. Вечером я напился. Заказал в номер бутылку элоя и всю выхлестал. Я не люблю пить. Алкоголь затемняет разум и мешает мыслить. Пьяницы – жалкие создания. Меняют радость познания на мир грез. Но в тот день я их понимал. Не хотелось думать. Я потерял жену и планету. У меня не было будущего. Эфор, снятый с должности, – живой труп. Он утратил доверие. На службу его не возьмут. Можно устроиться в корпорацию, но там будут смотреть косо. Изгой…
Разбудил меня стук в дверь. Колотили сильно, и, судя по всему, кулаком. Я сполз с койки и, как был в белье, пошел открывать. За дверью стоял офицер в гвардейском мундире.
– Никлас Квали?
Я кивнул. Движение вызвало боль в голове.
– Вас вызывает император. У нас час.
– Проходите! – сказал я и побрел в ванную. Там скоро принял душ, сменил белье и почистил зубы. Вернувшись, я застал офицера за разглядыванием бутылки. Вчера я бросил ее под стол. Значит, обнаружил и поднял.
– Как вы чувствуете себя? – спросил гвардеец. – Дать лекарство? У меня есть.
– Не нужно, – сказал я. – Все нормально.
– Тогда поспешите – у нас мало времени.
Я натянул парадный мундир. Хорошо, что вчера догадался сунуть его в шкаф. Ткань-то не мнется, но запах элоя… Снятое мной белье воняло. Скоростной глайдер доставил нас во дворец. Мозг я оставил в номере – с ним не впустят. Эфор может ментально управлять человеком. А если разумов два? То, что сам император – эфор, охране не объяснить – правила есть правила.
Император принял меня в кабинете. Я доложил о прибытии. Он встал и подошел ближе. Всмотрелся в лицо.
– Пил?
– Виноват, сейе!
– Не тянись! – хмыкнул он. – Я понимаю. Что мне делать, эфор? Совет вождей Лио просит тебя наградить. Флот их поддерживает. Ничтожными силами отбить нападение…