– Ты куда? – заинтересовалась Марина.
– Интервью.
И ведь не соврал. На западе «интервью» – официальный разговор. Марина кивнула: езжай. Типа, разрешила. Жена…
Спустя полчаса я зарулил на Сторожевскую. Стоянки у посольства не обнаружилось. Более того, подъезд перекрывали бетонные ограждения. Вот ведь козлы! Кого боятся? Пришлось парковаться в отдалении. «Если что я им устрою, – приободрил Мозг. – Отключение всех систем и пожар в борделе».
«А бордель где?» – спросил я.
«У пиндосов, где ж еще?»
Набрался он от меня. Или я от него?
Я предъявил паспорт охраннику и сообщил о цели визита. Он, видимо, был в курсе. Буркнул в рацию. Прибежал сотрудник и отвел меня к кабинету поверенного. Тот принял сразу.
– Господин Ковалев, мне поручено вручить вам личное послание президента США.
Он протянул конверт. Я взял и отодрал сбоку полоску. Поверенный сморщился – непочтительно. А я должен прыгать до потолка? Или облобызать конверт? Перебьетесь…
Красивый бланк. Веленевая бумага с тиснением. Герб – белоголовый орел с ленточкой в клюве. Или у них орлан? Вроде, так. Ладно, текст.
«Dear mr. Kovalew…»
Дорогой? Хотя… В английском стандартное обращение. Может означать «многоуважаемый», в личном обращении – «милый». Только не думаю, что президент воспылал ко мне чувствами.
«Приношу Вам извинения за неприятный инцидент, произошедший по вине сотрудников ЦРУ…»
Ну, да, инцидент. Хотели убить – только и всего. Экая мелочь.
«Их наказание мы считаем заслуженным и правомерным…»
Даже так?
«От имени правительства США приглашаю Вас посетить нашу страну для установления добрососедских отношений между нашими цивилизациями. Президент США». И подпись – большая, размашистая.
Раскусили, демоны! Интересно, как? Следов я не оставлял. Телефоны покойных и логи сотового оператора Мозг подчистил. Разберемся… Кладу письмо в карман вместе с конвертом.
– Мое правительство поручило узнать: каков будет ответ?
– Никакого. Я подумаю.
Поверенный будто лимон прожевал. Но оправился и нацепил улыбку.
– Сообщите нам о своем решение. Звоните в любое время. Вот мои телефоны.
Сует визитку. Телефоны я и так знаю, но возьмем. Политес.
– Буду ждать звонка.
– До свидания, мистер поверенный.
На улице жара. Пока шел к машине, вспотел. Снимаю пиджак, бросаю его на сиденье и сажусь за руль. Загудел мотор, из решеток обдува полыхнул теплый воздух, который сменился прохладным. Благодать!
«Все слышал?»
«Ага!»
«Где мы прокололись?»
«Это не мы. Предыдущий эфор. Желчный был человек. Повздорил с их президентом, а тот приказал его задержать. Эфор, конечно, ушел, но зло затаил. Президента убили».
Ни фига себе! Я и не знал.
«Это было в документах».
«Ты не говорил».
«Не счел важным. Давно было. Но в США помнят. А еще Бейли успел написать слово “эфор”».
«Точно знаешь?»
«Подслушал разговор с президентом. К нему директор ЦРУ приходил. Они, правда, глушилку включили, – Мозг хихикнул. – А смартфоны в карманах. Как дети, честное слово!»
«О чем говорили?»
«О тебе».
«Как вышли?»
«Бумаги покойных. Я подчистил следы, но бумаги жечь не умею. А еще объявился старик, который работал по предшественнику. Встречал лично, знал о его миссии. Они связали концы».
«Почему не сообщил?»
«Зачем? Опасности нет».
Разбаловал я его. Лишить, что ли, конфет?
«Но-но!»
«Что теперь?»
«Ничего. Они боятся тебя».
«Нас».
«Обо мне не знают. Считают крутым только тебя. Абыдно», – Мозг хихикнул.
Я вздохнул. Нашел время шутить.
«Чепуха, босс, прорвемся! Год пребывания на Земле подходит к концу».
«Могут продлить».
«Вряд ли. Не забыл, что идет война с кваргами? А это потери. В том числе и среди эфоров».
«Их берегут».
«Тем не менее они гибнут. Редко, но бывает. Понадобимся. Ставлю шоколадку против бутылки колы, что нас отзовут».
«Шоколад съешь ты, колу выпьешь тоже, а мне что?»
«Чувство глубокого удовлетворения».
«Жулик!»
«От такого и слышу!»
Вот и говори с ним! Самомнение так и прет. А сам снайпера прозевал.
«У нее не было телефона. Телекамера на деловом центре стройку не захватывает. Я не волшебник».
Этот отопрется…
«Да что ты, в самом деле! Все хорошо. Вспомни о девочках!»
Я о них всегда помню…
18
Принцы на Золушках не женятся. Жизнь – не сказка.
Марина была в этом уверена. Их с Полей растили бабушки. Родители девочек разбежались – да так, что забыли о дочерях. Бабушки тащили внучек на свои пенсии. Денег не хватало. Одевались девочки скромно, модных гаджетов не имели, из-за чего мальчики не обращали на них внимания. Возможно, поэтому сестры учились хорошо. Поступили в университет: сначала Поля, затем – Марина. Получали стипендии, причем повышенные и специальные. Не пропускали лекций, занимались дома. А что оставалось? Это однокурсники жили весело. Ходили в клубы, модно одевались, приезжали в вуз на личных автомобилях. Девочки брали реванш на сессиях. Преподаватели ставили им «десятки»[30], руководство вуза ценило. В общежитии сестры жили в одной комнате. Распределили[31] их в Минск – обеих. У отличников есть право выбора.
Бабушки завещали внучкам свое жилье, рассудив, что у каждой будет своя квартира. Но жить в областном центре сестры не захотели. Квартиры продали, купив взамен двушку в Минске. В большом городе больше возможностей, да и жить в нем интересней. Так сказала Полина. Квартиру оформили на нее. Марина не возражала – сестре она доверяла. Поля переехала в двушку, Марина осталась в общежитии. Так было удобнее для учебы.
Парней у сестер не было. Где их взять? На курсе? Так бухгалтер – профессия женская, на курсе сплошь девочки. На других специальностях парни есть, но их мало. За них бьются, нередко – в прямом смысле. Побеждают в боях богатые. Парни не дураки. Кого выбрать: дочь состоятельных родителей или сиротку? Ответ очевиден. Вот тогда Марина и сделала вывод: принцы не для нее. Это мнение укрепил пример сестры. Ее ухажер, Гриц, был слишком красив. В его словах была фальшь, о чем Марина предупредила сестру. Та отмахнулась. Дескать, тебе ли судить? Что понимаешь, мелкая? Скажи, что завидуешь.
Марина обиделась. Она не завидовала – хотела помочь. Зачем так? Марина уехала в общежитие и перестала звонить Поле. Та тоже не звонила. Марина переживала. Сестра – родной человек, ближе нет. Но появился чужой – и о ней забыли. Как же так?
Сестра позвонила спустя несколько месяцев. Плача, рассказала о ссоре с парнем. Марина немедленно прилетела. Какая обида, если такое? Вместе они решили: Поле – рожать. Ребенка поднимут. Марина получит диплом и будет работать. Зарплата, плюс пособие Поли – жить можно.
Так и сделали. Марина переехала к сестре. Племяшка родилась – чудо. Тетю она звала «Ма», что означало «Марина», сестру – «По». Полина смеялась: «Мама ей ты». Затем Аля пошла в садик, Поля вернулась на работу. Жить стало легче. Две заплаты – неплохо.
А потом Поля погибла… Дни прошли как в тумане. Похороны, плач девочки, свои слезы… Беда не ходит одна: Алю хотели забрать. Пришла сотрудница исполкома, сказала: девочка – сирота. Поместят в детский дом. Марина ответила: «Не отдам!» «Оформляйте опеку, – сказала чиновница, – но учтите: возьмем под контроль. Будем навещать. Проверять состояние ребенка, чистоту в квартире. Заглянем в холодильник. Несколько замечаний – и опеке конец». «Я удочерю Алю, – сказала Марина. – Это можно?» «Молодой девушке? – покачала головой чиновница. – Право такое у вас есть, но мы против. К нашему мнению суд прислушается». «Почему нельзя?» – спросила Марина. «Опыт, – сказала сотрудница. – Сейчас вами руководят чувства. Но растить ребенка одной трудно. К тому же вы молоды, захотите замуж. А как будущий супруг отнесется к девочке? Не все готовы принять чужого ребенка. Начнутся проблемы. Приходилось нам изымать детей… Побудьте опекуном. Если все сложится, вернемся к разговору».
Марина согласилась – а что делать? Вскоре убедилась – чиновница не лгала. Одной трудно. Жизнь сузилась в узкий круг. Квартира – садик – работа. И наоборот. В магазин – с девочкой, гулять – с ней. Про кино и театр лучше забыть. С Полей они подменяли друг друга. Теперь некому…
А потом появился сосед снизу. До него там жила семья. Люди хорошие, сестры с ними дружили. Новый сосед вел себя отстраненно. Здоровался, и не более. «Принц!» – определила Марина. Молодой, богатый, одна машина чего стоит! Ей такую не заработать.
А потом был ночной плач Али, и прибежавший на шум сосед. Его поведение поразило. Вместо претензий он пошел к девочке, стал говорить с ней, взял на руки. Держал, пока Аля не уснула. Марина угостила его чаем. Он выпил чашку и предложил ей работу. Марина не поверила – так не бывает, но к соседу пошла. Ожидала: буркнет, что обстоятельства поменялись, и захлопнет дверь. Бизнесмены они такие. Пообещают – и передумают. Аля это знала – искала работу. Платили ей мало, а тут ребенок растет. На Але вещи будто горят. Узнав о девочке, наниматели кривились. Врали, что взяли на работу другую. Или предлагали копейки, дескать, куда ты денешься? Жлобы!
Тревога не подтвердилась. Сосед накормил их ужином, познакомил с директором, а сам взял Алю и увел читать сказку. Невероятно! С Жанной они поговорили душевно. Та расспросила о работе и предложила договор. Заметив:
– С одним условием. На шефа планы не строй.
– Он твой парень? – спросила Марина.
– Пока нет, – ответила Жанна, – но будет. Сейчас ему не до женщин. Жена недавно погибла. Вот! – она указала на фотографию на стене. – Алейей звали.
Марина встала и подошла ближе. Фото было объемным. Смуглая женщина улыбалась, как будто говоря: «Куда тебе до меня!»
– Красивая! – вздохнула Марина. – Авария?
– На войне, – возразила Жанна. – Была офицером. Наш шеф – тоже. Вместе и воевали. Только она погибла, а его тяжело ранили.