– Там кого-то встречают, – сказала Марина, обернувшись ко мне. – С музыкой.
Я встал и подошел к иллюминатору. Точно. От космопорта (восстановили!) дроиды тянули к звездолету дорожку. Зеленую, как полагается для важных лиц. По сторонам вышагивал караул в парадной форме с винтовками на плечах. У здания космопорта виднелся оркестр и группа встречающих. Этого кто ж прилетел? Член правительства? Или адмирал? Не заметил. Звездолет небольшой, палуб всего три, пассажиров от силы пятьсот, должны были пересечься. У нас палуба вип, но ресторан общий для всех. Вряд ли адмирал голодал. Да и Мозг его бы заметил. Впрочем… Не все ли равно? Узнаем. Кстати о Мозге. Я подхватил с пола рюкзак и пристроил за спиной.
Издав мелодичный звон, поползла в сторону дверь в каюту. На пороге возникла стюардесса. Молодая, красивая, в ладно пригнанной форме.
– Сейе эфор! Прошу к выходу. Вас ждут.
– Так это тебя! – ахнула Марина и рванулась к столу. Схватив сумочку, стала в ней рыться. – Вот! – она протянула мне знак. – Надень.
Глаза стюардессы стали большими. Знак «Честь Федерации» в дамской сумочке! Да это… Что это? Марина сказала, что я его потеряю. Было – забыл в номере. Зря мне его вручили – не заслужил. Другие воевали, а я сидел на Земле. Но с императором не поспоришь. План мой ему очень понравился. «По совокупности заслуг…»
Не дождавшись, Марина приколола знак сама. Я взял дочек за ручки, она встала рядом. Пошли, что ли?
Лифт привез нас нижнюю палубу. Аппарель уже опустили. В широкий проем плыл запах цветущих садов. На Лио весна.
– До встречи, сейе! – попрощалась стюардесса. – Экипаж будет рад вновь видеть вас на борту звездолета. Для нас это честь.
– Спасибо! – сказал я и сделал шаг к аппарели. Марина взяла Алю за ручку. Так, вчетвером, мы и спустились к дорожке. Дальше путь преградил офицер с ритуальным мечом в руке. Сверкнул зеркально отполированный клинок…
– Эскорт! К встрече!
Лязгнули винтовки. Караул застыл, сжимая их перед собой.
– Сейе эфор! Почетный эскорт по случаю вашего прибытия на планету построен. Докладывает грей-эрчи Синдай.
– Радоваться вам, грей-эрчи! – кивнул я. – Только не нужно так громко. Напугаете детей.
– Слушаюсь, сейе! – выпалил он уже тише и отступил в сторону. – Прошу!
Зря я прицепился к офицеру. Дочки нисколько не испугались. Наоборот, с любопытством разглядывали солдат. Те провожали нас взорами. На середине пути грянул оркестр. Музыканты наяривали пусонг – боевой марш шухья. Он же, по совместительству, гимн Лио. Ну, я им скажу!
Мы приблизились к встречающим. От толпы отделись мужчина и женщина. Знакомые лица. Председатель Совета вождей Ахей и начальник военного училища Мирхей.
– Радоваться тебе, Никлас! – вскинул руку Ахей. – Счастливы видеть тебя на Лио.
– И вам радоваться! – сказал я громко и, наклонившись к вождю, спросил тихо: – Что вы устроили? Эфоров так не встречают.
– Приветствуем героя Федерации! – рявкнул вождь и добавил шепотом: – Не злись! Совет так решил. Иначе не мог – нас бы разорвали. Ты еще не видел тех, кто за зданием. Их тысячи. Многие прибыли издалека. Летели даже с берега океана.
– Ладно! – вздохнул я и повернулся к Мирхей. – Радоваться тебе, колонел. Хорошо выглядишь.
– Ты тоже, – кивнула она. – Кто твои спутники?
– Жена и дочки. Марина, Настя и Аля.
– Тебя не было менее двух циклов, – удивилась она. – Откуда дочки?
– С Земли. Есть такая планета. Девочки – Чувствующие.
– Что? – выдохнул Ахей. – Вы привезли на Лио Чувствующих? Среди народа шухья их никогда не было. А тут сразу двое!
– Они с Земли! – ревниво сказала Мирхей.
– Если отец шухья, то и дочки – тоже, – отмахнулся Ахей. Он присел перед Алей. – Никамера туи секайя, фети[41]?
– Сикай, аарх! Тай фрум вет[42], – ответила Аля.
– Вот видишь! – сказал Ахей, встав. – Настоящая шухья! Такая маленькая, а уже говорит по-нашему, – он повернулся к толпе. – Радуйтесь, люди! У нас на планете будут жить Чувствующие.
Ответом был радостный крик. Нас окружили и затискали. Девочек брали на руки, гладили по головкам. В ответ те улыбались. Эмоции от встречающих шли искренние. Бедлам прекратил Ахей.
– Тихо! – рявкнул на весь космопорт. – Мы здесь не одни. С той стороны эфора ждут люди. Они здесь с утра. Пропустите гостей.
Встречавшие расступились. Я вновь взял дочек за ручки, Марина пристроилась сбоку, Ахей с Мирхей стали в кильватер. Мы прошли через уютный зал космопорта и оказались снаружи. Марина ахнула. Но ее восклицание потонуло в крике толпы. Сколько же их здесь, Сущий? Тысяч пять? Или десять? «Двадцать две, – подсказал Мозг. – Камеры подсчитали».
Ахей поднял руку, и крик стал стихать.
– Жители Лио! – сказал вождь, и усилители разнесли его голос над толпой. – Шухья! Сегодня мы встречаем выдающегося сына нашего народа, героя, награжденного знаком «Честь Федерации», человека, который шел на смерть, чтобы спасти наш народ и планету от уничтожения. Шухья не забывают такое. Мы не видели нашего эфора около двух циклов. Он выполнял личное поручение императора на планете, не входящей в Федерацию. Насколько знаю, успешно. Император хотел оставить его при себе, но Никлас попросился на Лио, и вот он здесь!
Ахей вскинул руку. Толпа взревела. Здание космопорта вздрогнуло. Люди махали руками и бросали в воздух панамы. Жарко сегодня.
– Никлас прибыл к нам не один. С ним жена и две дочери. Они обе Чувствующие. Понимаете, что это значит? Теперь среди эфоров будут выходцы из шухья!
Ответом ему был новый рев.
– А теперь слово эфору!
Ахей склонился ко мне.
– Скажи им что-нибудь, Никлас! – шепнул на ухо. – Иначе не отпустят.
Я выступил вперед.
– Радоваться вам, шухья! Приятно видеть вас.
Толпа зашумела в ответ.
– Мы снова вместе и, я думаю, что надолго. Я прилетел с семьей. Это моя жена Марина, дочки Настя и Аля. Они будут расти здесь, и, надеюсь, станут настоящими шухья. И мы увидим их на белом нулане.
Толпа осветилась улыбками.
– А теперь прошу пропустить нас к глайдеру. Хочу отвезти семью к Скале. У меня долг перед погибшими курсантами и офицерами. Вождь сказал, что я спас Лио. Но это не так. Планету спасли все мы. Те, кто сидел в кабинах космических кораблей. Кто сражался с кваргами на поверхности. И наконец, курсанты и преподаватели, принявшие бой у Скалы. Помянем же их поименно. Пусть Сущий пошлет им хорошее Перерождение.
– Все слышали? – подхватил Ахей. – Пропустите гостей.
Толпа заколебалась и стала распадаться на части. Посередине образовался проход. Мы ступили в него. На нас смотрели тысячи глаз. Стоявшие в задних рядах вставали на цыпочки.
– Они хотят видеть Чувствующих, – пояснил Ахей.
Подумав, я подхватил Алю и посадил на плечи. Ахей проделал тоже с Настей. Марину я взял за руку. Мы шли через живой коридор, сопровождаемые улыбками и пожеланиями. Женщины посылали нам знак Сущего.
– Не знала, что тебя так любят, – сказала Марина по-русски. – Теперь понимаю, почему ты попросился на Лио. Хотя на Аллоу красиво, – она вздохнула.
Ну да. Женщины любят столицы.
– Здесь не хуже, – ответил я. – Тебе понравится. На Аллоу скучно – это планета-заповедник. Чиновников много. На Лио интереснее. И люди хорошие.
– Это я поняла, – кивнула Марина.
Путь через толпу занял почти час. Наконец, мы расселись в глайдерах. Дочки полезли к иллюминаторам, их усадили на колени. Глайдеры взмыли в воздух. Их было пять. Среди тех, кто грузился, я рассмотрел встречавший у звездолета эскорт. А он зачем? Догадкам помешал Ахей.
– Ты спас многих из нас, – сказал, наклонившись через сиденье. – По твоей просьбе император перевел офицеров из шухья на Лио. Это случилось перед войной. Они не участвовали в сражениях и остались живы.
Я глянул на него. Нашел, за что благодарить.
– Не сердись! – вздохнул он. – Я скорблю о погибших в войне с кваргами. Но мы сражались с ними на Лио, понесли тяжкие потери. Я должен думать о моем народе. Теперь у нас есть офицеры, которые защитят планету и воспитают себе смену. Лио получила статус форпоста на границе с кваргами.
Я кивнул. Поэтому, собственно, я здесь. Иначе б не отпустили.
Глайдеры стали снижаться. Прилетели. От космопорта до Скалы совсем близко. Это кварги шли к ней трое суток.
Глайдеры сели, мы вышли наружу. От неожиданности я онемел. Прежнего пустыря, окружавшего скалу, более не было. Вместо него расстилалась площадь, покрытая шершавым, но прозрачным материалом, походившим на спекшийся от плазмы песок. И Скала стала другой. У ее подножия виднелась скульптурная группа. Мемориал…
– За один цикл сделали, – объяснил Ахей. – Наняли лучшего скульптура-эфора, Мита Соу. К нему очередь на десятки циклов, но он все отложил и приехал к нам. Денег за работу не взял, мы оплатили только материалы. Идем?
Я взял девочек за руки, и мы зашагали к Скале. Эскорт, встав по сторонам, чеканил шаг. Ботинки ритмично били в покрытие, звук их походил на стук метронома. Я слышал его на Земле. Мы подошли ближе и встали.
Композицию создавал гений. В центре ее были две фигуры. Раненый воин, опираясь на стену, стрелял в набегавших врагов. Лицо его выражало гнев и ярость. У ног воина лежала женщина. Запрокинутая голова, безжизненно смотрящие в небо глаза. И прекрасное лицо той, чью красоту не смогла изуродовать даже смерть. За спиной пары, вырезанные прямо в Скале, проступали фигуры курсантов и преподавателей – одни выпуклее, другие словно уходящие в камень. Взгляд мой скользил по их лицам. Синхай, Карейя, Крушнир… Скульптор изобразил их с потрясающим сходством, придав лицу каждого из погибших особое выражение.
– Папа! – сказала Аля и указала на скульптуру воина. – А кто эта тетя? Почему она лежит? Ей больно?
– Нет, – сказал я, проглотив комок. – Ей больше не больно. Надеюсь, Сущий послал ей хорошее Перерождение. Я помню тебя, Алейя!