Я уткнулась носом в его рубашку. Да если бы я только знала, что он читает, что, оказывается, скучает, да я бы…
— Раньше ты мне такого не говорил… — Я грустно вздохнула.
— Раньше не осознавал, что мне может не хватать малознакомой девушки, да еще к тому же журналистки, которую просто хлебом не корми — дай возможность засунуть свой нос в мои дела.
— Разозлился на меня из-за того вопроса? Я боялась, ты со мной больше никогда не заговоришь.
— Больше на себя, чем на тебя. Решил, что обманулся. Но потом, когда ты так трогательно пыталась передо мной извиниться…
— Ты меня поцеловал, — тихо сказала я. — В первый раз поцеловал.
— К счастью, не в последний. Мы приехали, Василиса, — с сожалением сообщил Олег. Только после его слов я осознала, что машина стоит на месте. Видимо, уже давно.
— А… где… Ты привез меня домой? — Я узнала родной подъезд, но выходить из машины совершенно не хотелось. — Но…
— Ты хотела подумать, тебе нужно время.
Он осторожно погладил пальцами мою щеку, а потом наклонился и поцеловал. Медленно, тягуче, так, что у меня едва не закружилась голова.
— Надеюсь, это поможет сделать тебе правильный выбор. Мне хорошо с тобой, — выдохнул Олег. — Очень хорошо, но всегда мало. Как и тебе… Пойдем, я провожу тебя до подъезда.
В квартиру я влетела, громко хлопнув дверью, совсем позабыв о том, что папа, скорее всего, уже лег спать — утром он собирался встать в шесть утра. И только по недовольному шарканью тапок в родительской спальне я поняла, что, похоже, разбудила его.
Прости, пап, но сегодня мой день!
Я скинула с себя платье и побежала умываться. Не представляю, как я буду спать этой ночью. Захотелось ему позвонить и просто закричать в трубку: «Согласна! Я тебя выбрала! Давно выбрала!»
Еле успокоила себя.
Уже лежа в кровати, заново и заново переживая все приятные ощущения от этого упоительного вечера, я, наконец, взяла мобильный в руки. Может, и правда ему кое-что написать?
Ого! А я, оказывается, пропустила три звонка от Виолетты. Да что случилось? Так, ну хоть сообщение прислала.
«Вась, завтра в 9:00 «Буян» презентует какой-то новый проект. Сходи к ним. Мы, кстати, с Жорой подумали и решили, что ты теперь будешь заниматься Бессмертным, у тебя неплохо получается. Поздравляю!»
Глава 47
47
— Я не понимаю, зачем ты пришла на работу? — Виолетта недовольно посмотрела на меня. — Хочешь всех заразить? Врача бы лучше вызвала.
Она отвернулась к монитору и продолжила остервенело стучать по клавиатуре, больше не обращая на меня никакого внимания. Но уходить я не собиралась, пусть и не спала всю ночь.
— Вась, что стоишь тенью отца Гамлета?! — не оборачиваясь, рявкнула Соколовская. — Не тяни кота за подробности! Выкладывай! Случилось что?
— Ага! Но я бы не тут хотела поговорить.
— Десять минут. Займи лучше переговорку, если там никого нет.
Я молча кивнула и поплелась в дальний конец ньюсрума, где есть три тесных коморки, гордо именуемых переговорными. На самом деле я рада, что Виолетта отправила меня именно сюда, а не в кабинет к Жоре, где часто выясняли отношения, сплетничали, радовались успешным материалам, но чаще всего получали по шее и шли обратно работать.
Я осмотрелась, взгляд скользнул по собственному отражению в окне, и руки сами потянулись к телефону. Включила камеру и ужаснулась — неудивительно, что Виолетта хотела меня обратно домой отправить. Вид и в самом деле болезненный. Глаза опухшие, нос красный, но это совсем не от простуды. Виолетта ошиблась, но скоро правду узнает.
Хотя… может, надо все-таки потянуть время?! До сих пор не уверена, что поступаю правильно. Я все еще колебалась и, когда Виолетта зашла в комнату, все еще прокручивала в голове разные варианты.
— Что с тобой? — Начальница устало плюхнулась на стул. — Сначала пишешь в шесть утра, что не можешь пойти на прессуху «Буяна», потому что заболела, а вечером маячишь перед глазами еле живая. Вась?
Виолетта выглядела замученной и раздраженной. Да, не вовремя я решила поговорить…
— Я… просто плохо с утра себя чувствовала, но сейчас готова работать. Я только это и хотела сказать. Вот!
Соколовская лишь хмыкнула, скрестила руки на груди и недоверчиво посмотрела на меня.
— Вчера у тебя было свидание, — безапелляционно сказала она, а у меня внутри что-то оборвалось. Неужели нас кто-то видел и уже все знают? — Утром ты меня будишь эсэмэской, что заболела. Вид у тебя и правда нездоровый. На первый взгляд. Ты ревела, что ли, всю ночь?
Я молчала. Мысленно давала себе подзатыльники за то, что пришла сейчас на работу вся на эмоциях.
— Кощей? — Слово как удар хлыста прозвучало в тишине, и я затравленно посмотрела на Виолетту. — Что он сделал? Вась!
В голосе Соколовской зазвучала неподдельная тревога, и до меня с запозданием дошло, что она волнуется. За меня.
— Ничего, он ничего не сделал. — Я была не в том состоянии, чтобы врать. — С чего ты так решила?
— У тебя же с ним было свидание, верно? Да можешь и не отвечать! — Она махнула на меня рукой и посмотрела в окно. — Это интервью? Он что-то хотел за него? На тебе лица нет, Вась!
Да при мне мое лицо! Бледное только и опухшее. От слез. Сейчас, боюсь, тоже зареву.
— Я больше не смогу писать о «Буяне» и всем, что с ним связано. Ну и о Бессмертном, само собой.
Брови Виолетты медленно поползли вверх, у нее даже рот чуть-чуть приоткрылся.
— С чего это?!
— Конфликт интересов, — старательно выговорила я, как будто эти слова могут меня от чего-то защитить. Не защитили.
— Какой еще конфликт?! Он тебе угрожал? Я не понимаю…
— Он мне встречаться предложил, — тихо проговорила я, в надежде, что Виолетта не услышит. Но слух у нее оказался отменным.
— Встречаться? — Вся богатая мимика Соколовской кричала только одно: «Не верю!»
— Да, встречаться! — уже с вызовом повторила я. — Так, как делают нормальные люди, когда нравятся друг другу. Но личное нельзя смешивать с профессиональным. Поэтому пусть Ваня и дальше ведет «Буян» или кто другой.
Виолетта ничего не говорила, ее взгляд блуждал по бежевой стене переговорной, хотя там не было ничего интересного.
— Это он сказал? Чтобы ты больше не совала нос в его дела?
— Да.
— А невеста?
— Сказал, что нет ее.
Виолетта одарила меня снисходительным взглядом.
— И чего ты хочешь?
— Я хочу работать! Очень! — Голос срывался, я сильно нервничала, но останавливаться было уже поздно. — Но ведь столько есть других интересных тем, не связанных с…
— Ты это кого сейчас убеждаешь? Меня или себя? — Виолетта пожала плечами и внимательно посмотрела мне прямо в глаза. В ее взгляде было то, что я больше всего боялась увидеть, — разочарование. — Жаль, я думала, из тебя будет толк.
— Ну зачем так?! Я же не отказываюсь…
— У тебя был шанс, отличный шанс, но ты им не воспользовалась. Кощей придет и уйдет, а ты так и будешь бегать затыкать дыры? В тебе амбиций оказалось меньше, чем у Смольской.
— Не хочу строить свою карьеру за счет него, — как можно тверже произнесла я и посмотрела Вите прямо в глаза. — Ты ведь сама осуждала тех, кто спит с ньюсмейкерами ради информации! Мне надо было делать вид, что ничего у нас с ним нет, и таскать в редакцию эксклюзивы?
— Жора бы не отказался.
— А ты?
— Я не верю в сказки, Василиса. И не верю, что ты сейчас поступаешь правильно. Ваши отношения, если, конечно, ты ничего не напутала, могут привести к неожиданным последствиям. Уверена, ты этого не понимаешь.
Я молчала. На душе было тошно. Но хоть с работы не выгоняют. Вроде как.
— Ну, значит, так и решим. «Буяном» ты больше не занимаешься. Не удивляйся, если не будешь знать о редакционных планах в отношении Бессмертного.
Господи, прямо как в тылу врага!
— Пожалуйста! Ты сама скажешь Жоре? Я бы не хотела, чтобы все-все знали в редакции.
— Я трепать языком не буду, — отрезала Виолетта. — Архангельский тоже. Но ты сама прекрасно должна понимать, в тайне такое сохранить сложно. Хотя… водил же всех за нос Кощей со своей невестой. Уверена, что ее нет?
— Уверена.
— А в том, что правильно поступаешь?
Я не стала отвечать, не потому, что не знала ответа, а потому, что это никого не касается. Даже Виолетту, которая на этот раз оказалась не на моей стороне.
Голова гудела от перенапряжения, глаза слипались. Но раз уж пришла на работу… Хотя мысли все равно не здесь были. Разговор с Соколовской оставил тягостное ощущение: вроде и прошло все даже лучше, чем я предполагала, но глаза Виолетты, полные разочарования, прожигали душу.
Мне безумно хотелось позвонить ему, сказать, что я все сделала, я смогла сделать выбор, о котором он просил. И что теперь вряд ли мне еще предложат что-то стоящее в этой редакции. Я смотрела на мобильный и боролась с желанием услышать его спокойный голос.
Незнакомый номер высветился на экране телефона, и я, не раздумывая, коснулась зеленого значка.
— Алло?
После разговора с Виолеттой я думала, что меня ничем уже не удивишь. Но снова ошибка!
— Василиса, привет!
Ее было невозможно не узнать. Даже несмотря на ужасную связь, несмотря на то, что истеричный голос звучал намного выше, чем обычно. Зачем она звонит?
— Изабелла? — осторожно спросила я, борясь с желанием наплевать на все и нажать на отбой. — Это ты?
— Да, я! Ты нужна мне, очень нужна. Помоги, Вась!
— Я? Тебе? — У меня не было сил скрывать свое удивление. — А что случилось? Ты где?
— Далеко! — Голос Павловой звучал глухо. — Поэтому нужна ты! Мы не договорили в Новосибирске. Папа умер.
Я почувствовала угрызения совести. Иза только что осталась полной сиротой, а я думаю только о том, что она меня раздражает.
— Не договорили? Ты предлагала сделку. Хотела, чтобы я ради тебя шпионила за коллегами.