чему, когда я смотрю на тебя, мне кажется, что я её видел раньше?
Сердце ухнуло в пятки. Он начинает догадываться. Сопоставлять. Анализировать.
— Возможно, ваше высочество просто устали? — пролепетала я. — После бала, после…
— После того, как целовал незнакомку, а думал о тебе? — резко спросил он.
Что?
Я уставилась на него с открытым ртом, как рыба, выброшенная на берег.
— О чём вы говорите?
— О том, что сводит меня с ума уже несколько недель, — сказал он, садясь напротив меня. — Мишель, я не понимаю, что со мной происходит. Я встречаю прекрасную женщину, целую её, чувствую невероятное влечение, и при этом… при этом всё время думаю о тебе.
Снорри мысленно застонал:
— Ну вот, началось. Сейчас он признается в любви к мальчику, потом будет мучиться угрызениями совести, а ты будешь сидеть и краснеть, как дура.
— Думаете… обо мне? — переспросила я слабым голосом.
— Постоянно. — Он встал и снова принялся ходить. — Когда вижу тебя раненым, у меня сердце останавливается. Когда ты улыбаешься, я забываю дышать. Когда ты говоришь моё имя… — Он остановился, уставившись в окно. — Когда ты говоришь моё имя, я готов сделать всё, что ты попросишь.
Боже мой. Он признается. Принц признается в любви к своему оруженосцу, думая, что тот мальчик.
— Ваше высочество, — начала я дрожащим голосом.
— Не называй меня так, — резко оборвал он. — Не сейчас. Сейчас я не принц. Я просто мужчина, который сходит с ума от собственных чувств.
Он подошёл ко мне, сел рядом на лавку. Так близко, что я чувствовала тепло его тела.
— Мишель, — сказал он тихо, — скажи мне, что я не один в этом безумии. Скажи, что ты тоже что-то чувствуешь.
Как ответить? Сказать правду — разрушить всё. Солгать — разбить ему сердце.
— Я… — начала я и замолчала.
— Что? — он наклонился ближе, и его дыхание коснулось моего лица.
— Я не знаю, что сказать.
— Тогда не говори ничего. — Его рука поднялась к моему лицу, коснулась щеки. — Просто позволь мне…
И тут дверь распахнулась.
— Арно! — раздался звонкий женский голос. — Дорогой, я искала тебя повсюду!
В комнату ворвалась принцесса Изабелла в сопровождении свиты придворных дам. Высокая, стройная, красивая, как картинка, и холодная, как айсберг. Её невеста. Та самая, за которую его собираются выдать замуж.
Принц отскочил от меня, как ошпаренный.
— Изабелла, — сказал он натянуто. — Какая… неожиданность.
— Неожиданность? — Принцесса рассмеялась серебристым смехом. — Милый, мы же должны обсудить подготовку к свадьбе. — Она окинула меня пренебрежительным взглядом. — А это кто?
— Мой оруженосец, — коротко ответил Арно.
— Ах. — Принцесса поморщилась, как будто увидела таракана. — Не могли бы вы оставить нас наедине? Мне нужно поговорить с принцем о личных вещах.
Я вскочила, сделала неуклюжий поклон и направилась к двери. На пороге обернулась — принц смотрел мне вслед с таким отчаянием, что сердце сжалось.
В коридоре Снорри тут же принялся анализировать ситуацию:
— Ну и картинка. Принц признается в любви мальчику, в комнату врывается невеста, а ты убегаешь, как Золушка в полночь. Осталось только карету из тыквы.
— Снорри, что мне делать? — прошептала я. — Он сказал, что думает обо мне, когда целует другую.
— А ты что чувствуешь?
— То же самое. Когда он целовал меня на балу, я думала о том, как он обнимал Мишеля в амбаре.
— Значит, вы оба безнадёжные идиоты, которые влюблены друг в друга, но не понимают, что это одна и та же любовь.
Из комнаты принца доносились голоса — её звонкий, его сдержанный. Принцесса что-то весело щебетала о платьях, цветах, музыке. Он отвечал односложно, явно не слушая.
— … а на следующей неделе мы выберем кольца! — услышала я. — Отец говорит, что у вас в сокровищнице есть изумительные камни. Я так хочу большой рубин! Или сапфир! Или, может, изумруд…
— Как скажете, — равнодушно ответил Арно.
— Арно, милый, вы меня слушаете?
— Конечно, принцесса.
— Тогда что я только что сказала?
Пауза.
— Что-то про камни, — неуверенно ответил он.
Принцесса рассмеялась, но смех прозвучал натянуто.
— Дорогой, я понимаю, что мужчины не интересуются свадебными приготовлениями, но всё же… Это же наш особенный день!
— Да. Особенный.
В его голосе было столько тоски, что у меня защемило сердце.
— Снорри, — прошептала я, — мне кажется, он несчастен.
— Ещё бы. Его женят на красивой кукле, а он влюблён в загадочную девушку, которая оказывается его оруженосцем. Классическая трагедия с элементами фарса.
Голоса в комнате стихли, потом раздались шаги. Я отступила в боковой коридор, не желая встречаться с принцессой.
— До свидания, дорогой! — прозвенел её голос. — Увидимся завтра! Мы же едем выбирать кольца!
Топот каблуков удалился. Я подождала немного и вернулась к двери комнаты принца. Постучала.
— Войдите, — раздался усталый голос.
Арно сидел в кресле, уронив голову в руки. Выглядел он так, будто на него обрушился замок.
— Ваше высочество? — осторожно позвала я.
— А, Мишель. — Он поднял голову, и я увидела такую тоску в его глазах, что едва не расплакалась. — Заходи. Закрой дверь.
Я вошла, заперла дверь на засов.
— Устал? — спросила я мягко.
— Смертельно. — Он потёр лицо руками. — Знаешь, каково это — обсуждать детали свадьбы с женщиной, которую не любишь?
— Не знаю, — честно ответила я.
— А я теперь знаю. Это похоже на планирование собственных похорон.
Он встал, подошёл к окну.
— Мишель, — сказал он, не оборачиваясь, — а ты когда-нибудь влюблялся?
Вопрос был как удар под дых.
— Я… — Что сказать? — Возможно.
— Тогда ты поймёшь. — Он обернулся, и в его глазах был такой огонь, что у меня перехватило дыхание. — Когда влюбляешься, весь мир меняется. Цвета становятся ярче, воздух — слаще, а сердце бьётся так, что кажется, вот-вот выпрыгнет из груди.
— Да, — прошептала я. — Понимаю.
— А потом оказывается, что этот человек недоступен. Что между вами пропасть, которую не перешагнуть. И тогда… — Он замолчал, снова отвернувшись к окну. — Тогда каждый день становится пыткой.
Мы стояли в тишине. Я хотела подойти к нему, обнять, сказать, что всё будет хорошо. Но не могла. Потому что была частью той самой пропасти, которую он не мог перешагнуть.
— Арно, — тихо сказала я.
— Что? — Он не обернулся.
— А что если… что если тот человек не так недоступен, как кажется?
— Что ты имеешь в виду?
Я сделала шаг к нему. Ещё один.
— Что если правда не такая, какой кажется? Что если между вами нет никакой пропасти?
Он медленно повернулся ко мне.
— Мишель, о чём ты говоришь?
Я стояла совсем близко от него и видела, как расширяются его зрачки, как учащается дыхание.
— О том, что иногда люди не такие, какими кажутся, — прошептала я.
— А ты какой? — спросил он хрипло. — Какой ты на самом деле, Мишель?
Это было сейчас или никогда. Момент истины. Последний шанс сказать правду.
— Я… — начала я.
И тут раздался громкий стук в дверь.
— Ваше высочество! — прокричал стражник. — Его величество требует вашего присутствия! Немедленно!
Момент разрушился, как стеклянная фигурка, упавшая на камень.
— Иду! — крикнул принц, не отводя глаз от моего лица. — Мишель, этот разговор не окончен.
— Знаю, — прошептала я.
Он ушёл, а я осталась стоять посреди комнаты, дрожа от того, что едва не произошло.
Снорри высунул нос из-под кровати.
— Опять прервали в самый интересный момент, — констатировал он. — У вас что, проклятие такое?
— Похоже на то, — грустно ответила я.
— Ничего. В следующий раз обязательно получится. Главное — не терять момент.
Но когда будет этот следующий раз? И будет ли вообще?
Принц влюблён в двух женщин, не зная, что это одна. Я влюблена в мужчину, который должен меня убить. А время идёт, и с каждым днём свадьба всё ближе.
Красивая история. Жаль, что похожа на трагедию больше, чем на сказку с хорошим концом.
Глава 13
Я проснулась от противного скрежета. Это был не звук меча о ножны, нет. Это был скрежет моей собственной души, пытающейся переварить последние события. Бал-маскарад… Поцелуй. Его губы на моих. До сих пор чувствовала их тепло, их требовательность. Вкус вина и чего-то ещё — чего-то столь же сладкого, сколь и запретного. Как я могла? Как я, Мэйрин де Ленуар, последняя наследница древнего рода, прячущаяся за личиной оруженосца Мишеля, могла позволить себе такую роскошь — быть женщиной хоть на один проклятый час? Моя маска, которую я так тщательно оберегала годами, трещала по швам от одного лишь воспоминания о том, как его руки обнимали меня в танце, как его дыхание опаляло моё лицо.
А потом — эти сны. Он. Арно. Неуловимая незнакомка, в которую, как я теперь знала, он влюблен. И… я. Мишель. В моих снах не было никаких границ, никаких шапок, никаких бинтов. Только он, его руки, его взгляд, который проникал под кожу, прямо в израненное сердце. Я просыпалась в холодном поту, с колотящимся сердцем, и первой мыслью было: «Господи, неужели я окончательно слетела с катушек? Неужели я позволила себе влюбиться в собственного врага, в человека, которого должна была обмануть и использовать?» Это было безумием, чистым, концентрированным безумием, и я чувствовала, как оно медленно, но верно поглощает меня. Мой разум, годами отточенный на выживание, на хитрость, на самоконтроль, теперь отказывался подчиняться. Он кричал, требовал Арно, требовал его прикосновений, его взгляда. И я ненавидела себя за это.
В эти дни Арно стал… странным. Не то чтобы он раньше был нормальным — принцы редко бывают нормальными, — но сейчас это выходило за все рамки дозволенного. Он не просто стал чаще прикасаться, он будто искал повода. Его пальцы задерживались на моей руке, когда он передавал мне документы. Его плечо касалось моего, когда мы шли по коридору. Он поправлял воротник моей рубашки, его взгляд задерживался на моей шее чуть дольше, чем следовало. Каждый раз от его прикосновений по телу пробегала мелкая дрожь, которую я отчаянно пыталась скрыть. Сжимала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, лишь бы не выдать себя. А он смотрел. Смотрел так, будто пытался разгадать головоломку, будто его глаза были магнитами, а мои бинты — лишь тонкой завесой, которую он вот-вот сорвет. В его взгляде читалось такое глубокое, неприкрытое любопытство, такое жгучее желание понять, что я чувствовала себя обнажённой, даже будучи одетой в свой обычный мужской наряд.