Глава 13Типология протестов
Но почему? Почему двадцатилетний парень с работой, машиной и головой на плечах вдруг решился на такой шаг? Это было похоже на самоубийство, с той лишь разницей, что он остался жив. «Но для мира меня не стало», – сказал Найт. Его семья была безутешна. Они не знали, что с ним могло случиться, и не хотели думать о его смерти. Пятнадцать лет спустя, когда умер его отец, Найт все еще числился в пропавших без вести, но живых.
Последние мгновения его прежней жизни – «я просто бросил ключи на панель» – казались особенно странными. Найта учили с уважением относиться к деньгам, а эта машина – самая дорогая вещь, которая у него когда-либо была. Ей было меньше года, а он ее просто выкинул! Почему было не забрать ключи, не подстраховаться? А вдруг ему не понравилось бы в лесу?
«От этой машины мне больше не было пользы. Бак был пуст, а до ближайшей заправки было много миль». Кстати, этот Subaru BRAT все еще там, наполовину проглочен лесом, и где-то внутри его – ключи. Эта машина уже часть природы, а не человеческой цивилизации, впрочем, как и сам Найт.
Он не смог толком объяснить, почему ушел в лес. Много раз задавая себе этот вопрос, он так и не пришел к окончательному ответу. «Это загадка», – говорил он. Не было на то никакой видимой причины – ни детской травмы, ни сексуального насилия. Дома у него не пили, жили мирно. Ему нечего было скрывать или стыдиться, он не совершал преступления. Да и не уходят из-за этого люди жить в лес.
Какие только имена ни дают отшельникам: искатели уединения, монахи, мизантропы, аскеты, анахореты, святые, учителя – все они ничего не объясняют и не выделяют главной причины, кроме желания жить в одиночестве.
Есть отшельники-протестующие, главная причина бегства которых – ненависть к тому, во что превратился мир. Они отказываются наворачивать круги вместе с остальным человечеством. Одни отрицают мир, в котором есть войны, другие – разрушение окружающей среды, преступность, потребительство, бедность или богатство. Эти люди возмущены и поражены тем, как мир может быть так слеп, как может не замечать, какие ужасные вещи мы делаем сами с собой.
«Я становлюсь одиночкой, – писал в XVIII веке Жан-Жак Руссо, – потому что полнейшее одиночество кажется мне предпочтительнее общества озлобленных людей, которое ценит лишь травлю и ненависть».
На протяжении большей части истории Китая традиционный протест против коррумпированного императора и его двора выражался в том, чтобы оставить общество и уйти жить в горы. Люди, совершавшие подобное, часто принадлежали к высшему свету и были прекрасно образованы. Эти протестующие отшельники так ценились в Китае, что, когда новый император желал отыскать честного помощника, он, часто минуя членов собственного рода, обращался к такому горному мудрецу. Большинство беглецов отклоняли предложение, не желая нарушать обретенное спокойствие. Слова одного из них – «У меня нет нужды в государстве» – поэты и ученые цитируют и по сей день, через четыре тысячи лет после того, как они были произнесены.
Первое по-настоящему великое литературное произведение об одиночестве, «Дао дэ цзин», было написано в V веке до н. э. древнекитайским философом Лао-цзы. Трактат, состоящий из 81 стиха, описывает радости ухода от общества и жизни в гармонии с временами года. В «Дао дэ цзин» сказано, что, лишь остановившись, но не продолжая поиск, и через недеяние, но не через действие, способны мы достичь мудрости.
Лао-цзы пишет:
Много обрел – больше потеряешь.
Крепче бережешь – легче растратишь.
Кто знает меру – не знает разочарований.
Кто ведает предел – не знает поражений.
Этот трактат был манифестом отшельников две с половиной тысячи лет.
В наши дни в Японии насчитывается ни много ни мало миллион протестующих отшельников. Их называют хикикомори – «закрывшиеся вовнутрь». Большинство из них мужского пола, от учеников последних классов до взрослых мужчин. Хикикомори протестуют против японской культуры – конформистской, построенной на постоянном соревновании и давлении. Они запираются в своих комнатах в родительских домах и почти не покидают их, часто – годами. Дни напролет они проводят за чтением или компьютерными играми. Родители оставляют им еду под дверью, а психологи предлагают консультации онлайн. Японские СМИ прозвали их «потерянное поколение» и «исчезнувший миллион».
Пилигримы – религиозные отшельники – составляют куда более многочисленную группу. Связь между одиночеством и духовным пробуждением очевидна. Перед тем как призвать апостолов, Иисус из Назарета на сорок дней уединился в пустыне. Сиддхартха Гаутама, медитируя, просидел сорок девять дней под деревом Бодхи, прежде чем стать Буддой. Пророк Мухаммед удалился в пещеру возле Мекки, где ангел передал ему первые божественные откровения.
Согласно индийской философии, отшельник – это идеал и венец духовного развития. Становясь садху, отринувшим личные и материальные привязанности, и занимаясь ритуальными служениями, человек входит в четвертую, заключительную стадию своего земного существования. Некоторые садху делают официальные заявления о собственной смерти, так как их жизнь с этого момента считается завершенной, и они по индийскому законодательству мертвы для общества. Сегодня в Индии насчитывается около четырех миллионов садху.
В Средние века, когда египетские пустынники и пустынницы уже стали историей, появилась новая форма христианского отшельничества, на сей раз в Европе. Последователей нового течения называли древнегреческим словом анахореты, обозначающим тех, «кто решил удалиться от мира». Они жили в уединении в темных кельях при монастырях. Часто церемония посвящения в анахореты включала Последний Ритуал, когда дверь кельи закладывалась кирпичами. Предполагалось, что анахорет остается там на всю жизнь – иногда они проводили так сорок лет и более. Подобное уединение, верили они, позволяет установить глубинную связь с Богом, прийти к спасению. Слуги приносили им еду и опорожняли ночные горшки, забирая их через маленькое отверстие в стене.
Обычно анахорет имелся в любом крупном городе Франции, Италии, Испании, Германии, Англии и Греции. Во многих странах среди них преобладали женщины. Жизнь средневековых женщин была загнана в жесткие рамки, и путь отшельницы, отринувшей общественные и семейные связи, мог дать удивительную моральную свободу. Ученые называют этих отшельниц предвестницами феминизма.
«Люди думают, что наша жизнь – страдание, но на самом деле в каждом нашем дне больше радости и настоящего счастья, чем случается за всю жизнь у тех, кто ищет этого в мирских благах». Это строки из первой книги, опубликованной на английском языке, автором которой была женщина. Она называлась «Откровение Божественной любви» и была написана в 1395 году Джулиан из Норвича после ее ухода из мира.
Искатели – самый современный тип отшельников. Вместо того чтобы убегать от общества, как протестующие, или вверить себя высшим силам, как паломники, искатели ищут одиночества ради творческой свободы, научных откровений или более глубокого понимания себя. Торо отправился в Уолден, чтобы совершить внутреннее путешествие, исследовать «свое собственное море, внутреннюю Атлантику и Тихий океан».
Бесчисленные писатели, художники, философы и ученые были известны отшельническим образом жизни – в их число входили Чарльз Дарвин, Томас Эдисон, Эмили Бронте и Винсент Ван Гог. Герман Мелвилл, автор «Моби Дика», не показывался на публике более тридцати лет. «Все глубокие вещи, – писал он, – создаются и воспринимаются в тишине». Фланнери О’Коннор редко покидала свою ферму в Джорджии. Альберт Эйнштейн говорил о себе, как об «одиночке в повседневной жизни».
Американский эссеист Уильям Дерезиевич писал, что «никакое настоящее совершенство, личное или общественное, артистическое, философское, научное или моральное, недостижимо без одиночества». Историк Эдуард Гиббон сказал, что «одиночество – школа гениев». Платон, Аристотель, Декарт, Кант, Кьеркегор и Кафка были известными поклонниками уединения. «Каждое совершенное человеческое существо, – сказал Ницше, – будет инстинктивно искать секретную цитадель, где он или она будут свободны от толпы, от многих, от большинства». Лорд Байрон, Уильям Вордсворт, Ральф Эллисон всячески высказывали свое желание одиночества. «До тех пор, пока мы не отпустим мир, – писал Торо, – мы не сможем обрести себя».
«Торо, – сказал Крис Найт, поджав губы после того, как его сравнили с великим трансценденталистом, – был дилетантом».
Может, и был. Торо провел в своей хижине на Уолденском пруду в Массачусетсе два года и два месяца, начиная с 1845-го. Он имел контакты с цивилизацией – раз в неделю обедал с матерью в городке под названием Конкорд. «Пока я жил в лесу, принял больше посетителей, чем за всю свою жизнь», – писал он. Однажды на ужин в его хижине собрались два десятка гостей.
Во время жизни в лесу Найт не считал себя отшельником – он вообще не вешал на себя никаких ярлыков, – но, когда речь заходила о Торо, он называл его вполне определенным образом. Найт говорил, что Торо – «фальшивый отшельник».
Величайший грех Торо заключался в публикации книги о его затворничестве в Уолдене. Найт сказал, что настоящий отшельник не стал бы превращать свои размышления в коммерческий продукт. Он также не устроил бы вечеринку в своей хижине и не шатался бы постоянно в город. Эти действия направлены вовне, к обществу. Они определенным образом кричат: «Вот он я!»
Практически любой отшельник каким-то образом взаимодействует с внешним миром. Подражая «Дао дэ цзин», многие протестующие отшельники Китая тоже писали поэмы: «Холодная гора», «Подъем», «Большой щит», «Каменный дом». У этого жанра появилось название – шань-шуй.
Святой Антоний был одним из первых пустынных отшельников и вдохновил тысячи христиан последовать своему примеру. Антоний перебрался в пустой склеп, жил там в одиночестве тринадцать лет, потом переехал в заброшенное военное укрепление, где прожил еще двадцать, питаясь лишь хлебом, солью и водой, доставляемой последователями, спал на голой земле, никогда не мылся и посвятил свою жизнь интенсивным, зачастую агонистическим молитвам и благочестивым деяниям.