Пока мы работали над Abacab, нам сообщили о неожиданном успехе Face Value. Из-за этого ситуация стала немного неловкой. Я был в глубоком потрясении, меня охватывало дикое возбуждение: «Господи, In The Air Tonight заняла первую строчку в Голландии!» И не только в Голландии – песня свела с ума весь мир. Face Value продолжал наращивать количество продаж. Тони Бэнкс очень точно подметил в документальном фильме BBC «Genesis: Together аnd Apart» 2014 года: «Мы хотели, чтобы Фил добился успеха. Но не настолько большого успеха».
В тот момент, в начале восьмидесятых, я уже мог заметить, как изменились отношения участников группы. Может, они думали: «Итак, Фил собирается уходить из группы». Никто об этом не говорил, хотя Тони Смит однажды открыто сказал мне: «Думаю, что Genesis действительно хорошо повлиял на тебя». Вокалист снова покидает Genesis? Потерять одного фронтмена не страшно, но двоих… Было понятно, что группа не смогла бы пережить еще один такой раскол.
Смит был отличным менеджером, и он оказался прав. Его слова только подтверждались еще много лет. Каждая карьера – сольная или в группе – укрепляет другую карьеру.
Кроме того, я, разумеется, наслаждался неожиданным успехом Face Value. До этого момента я постоянно чувствовал, что играю последнюю по значимости роль в Genesis. Спустя годы я осознал, что сильно занижал их мнение по поводу себя – я узнал об этом, прочитав книгу Майка: «Когда у Фила появлялась идея, мы внимательно слушали его». Для неуверенного в себе паренька это было настоящим откровением. Мы никогда не обсуждали подобные вещи и не выражали открыто свои чувства друг перед другом.
Однако еще долгое время я буду испытывать неуверенность в себе, записывая песни: «Как вам такая мелодия, нормально?» Но на протяжении всех восьмидесятых я писал песни одну за одной и стремительно развивался в этом. Первая песня, которую я целиком написал для группы – Misunderstanding, – была выпущена в качестве третьего сингла для альбома Duke. Она стала нашим самым успешным международным хитом.
Face Value продолжал продаваться. Он стал номером один в Великобритании, что очень впечатлило нас всех. Мы всегда хотели, чтобы Genesis достиг первой строчки.
Завидовали ли Майк и Тони? Я не знаю точно. А та шутка – «Мы хотели, чтобы Фил добился успеха. Но не настолько большого успеха» – была свойственна нашим отношениям тогда. Никому не позволялось задирать свой нос.
Я (задыхаясь): «Черт возьми! In The Air Tonight занял первую строчку по всей Европе!»
Тони (фыркнув): «Да. Но все равно в ней всего три аккорда».
Я (крича): «ВООБЩЕ-ТО ЧЕТЫРЕ».
Что думала Энди о том, что я показал всему миру наше грязное белье? Она не тот человек, который покупает Sounds или Rolling Stone, поэтому она вряд ли читала разбор и анализ моих текстов. Но я всегда открыто рассказывал интервьюерам и вообще всем, кто спрашивал, о чем был этот альбом.
А затем я выступил в Top of the Pops с банкой краски.
По поводу той банки краски: In The Air Tonight вышел как сингл в Великобритании 5 января 1981 года. Через неделю он занял 36-ю строчку, и меня позвали на BBC выступить на еженедельном национальном чарт-шоу. Как я должен был исполнить эту песню? Мне все еще было немного неловко стоять с микрофоном и выступать, особенно – на телевидении. Поэтому я решил сидеть за клавишами. И вот мой звукоинженер, гастрольный помощник и мастер на все руки Стив Джонс сказал: «Я найду стойку для клавиш».
«Не, будет похоже на Duran Duran. Лучше достань мне верстак Black & Decker».
«Хорошо. А на что мы поставим драм-машину?»
«Мм… на ящик для чая?»
А банка с краской? Она появилась после того, как мы провели множество репетиций, а продюсеры Top of the Pops все никак не могли придумать, как же придать ящику для чая интересный вид. Поэтому Стив попытался внести пару штрихов.
«Может, бочонок для краски?»
Вот так и получились эти «сделай сам» декорации для моего знаменитого (в кавычках) выступления на Top of the Pops. Но это никак не связано с тем, что Энди изменила мне с маляром. То выступление и та банка с краской не давали мне покоя еще очень и очень долгое время.
Пока я болтался в студии BBC, я заговорил с ведущим той недели, диджеем Radio 1 Дэйвом Ли Трэвисом. Он посмотрел одну из репетиций In The Air Tonight и сказал: «Боже, это будет иметь грандиозный успех».
«Думаешь?»
«Я уверен, ты будешь в топ-3 на следующей неделе».
Так и произошло. А потом я поднялся на вторую строчку. Все шло к тому, что я дойду до первого места. Затем Джона Леннона застрелили, и все отошло на второй план. Моя жизнь изменилась навсегда. Один из моих кумиров был убит.
Здравствуйте! Должно быть, я сейчас занят (часть 1),
Где вы были, когда MTV впервые появился на телевидении 1 августа 1981 года? Что вы делали три дня назад, когда принц Чарльз женился на леди Диане Спенсер в соборе Св. Павла?
На протяжении восьмидесятых я и мои видео – как сольные, так и с Genesis – будут неотъемлемой частью этого нового, революционного телевизионного канала. Каким-то образом меня позвали выступить на свадьбе принца Чарльза и принцессы Дианы. Никаких свадеб или выступлений в барах, но я выступал на нескольких днях рождения королевской семьи и в какой-то момент даже непреднамеренно сыграл совсем неподходящие к торжеству песни о тяжелом разводе. И да, несмотря на ключевую роль обоих институтов в моей жизни – как британского «истеблишмента», так и «антиистеблишмента», если хотите, – я с большим трудом могу вспомнить, где я был и что делал летом 1981 года… и даже в течение следующих пяти лет.
В этом нельзя обвинить подкрадывающуюся старость – в тот момент, через шесть месяцев после выхода Face Value, мне было всего лишь тридцать лет, я был в самом расцвете, – равно как и рок-н-ролльное сумасшествие. Мне кажется, все гораздо проще – я не могу вспомнить те годы, потому что был слишком завален делами. Я был настолько занят, что даже не осознавал этого. Я понимал только то, что нести неожиданно появившуюся двойную ответственность – в качестве сольного исполнителя и вокалиста Genesis – было в разы сложнее, чем я мог себе представить. Чем кто-либо вообще, наверное, мог себе представить. Мало кому до и после меня выпадало счастье добиваться успеха одновременно в сольной карьере и со своей группой.
Но мне было как будто бы мало и этого: я с энтузиазмом взялся за еще одно дело – продюсирование. Успех группы повлек за собой сольный успех, который повлек за собой толпы людей, желавших постичь хоть немного имевшейся у меня «магии». Это были предложения не от каких-нибудь стариков; я был бы идиотом, если бы отказал людям, которых я считал друзьями и/или своими кумирами. Эрик Клэптон, Джон Мартин, Анни-Фрид из ABBA, Филипп Бэйли – они все хотели, чтобы я продюсировал их новые альбомы или, как в случае с Робертом Плантом, дал им совет.
Пытаясь втиснуть всю свою деятельность в разрывающийся на части график, я, ко всем прочему, становился все ближе и ближе к благотворительному фонду принца Чарльза. А это означало, что очень часто по вечерам я общался либо выступал для членов Дома Виндзоров. Это не было мне в тягость, но делало меня похожим на консервативного подхалима, любящего монархию и заискивающего перед ней. Ставший мне хорошим другом Чарльз советовал мне не обращать внимания на злые языки либо просто сказать ему, и он с удовольствием попросит маму объявить: «Снести им голову!»
Если серьезно, то я всеми силами помогал трастовому фонду принца Чарльза. Он основал благотворительный фонд в конце 1976 года – это было его ответом на городские мятежи, которые отражали растущее среди британской молодежи недовольство. В самом начале своей работы фонд часто использовал концерты и премьеры фильмов в качестве площадок для сбора средств. Чарльз понимал, насколько большой силой для объединения молодежи являются выступления поп– и рок-музыкантов, поэтому он предложил мне стать его доверенным лицом.
Одним из таких концертов было шоу Майкла Джексона на «Уэмбли» в 1988 году. Чарльз и различные большие «шишки» фонда сидели в ложе для членов королевской семьи, а я сидел за его королевским высочеством с другими обычными помазанниками. В середине концерта он повернулся ко мне и сказал: «Я бы хотел что-то подобное у себя на праздновании. Ты бы не мог организовать это?» В некотором изумлении я автоматически ответил: «Да, сэр, я подумаю, что могу сделать». И вот неожиданно я организую празднование сорокалетия принца Чарльза и отвечаю за его развлекательную часть. Интересно, ожидает ли он лунную походку или что-то в этом роде?
Я позвонил одному из менеджеров по продаже билетов Genesis Стиву Хэджезу, и он прислал мне несколько кассет с исполнителями, которые могли мне подойти. Если среди них были группы, которые делали неплохой кавер Beat It, то я автоматически откладывал их в свой список потенциальных кандидатов. В итоге я выбрал группу под названием The Royal Blues. Они играли неплохо, могли исполнить все популярные хиты, и их название порадует членов королевской семьи. Позже они мне рассказали, что они уже выступали на двадцатиоднолетии принца Чарльза. Пока все шло нормально.
Празднество должно было состояться в Букингемском дворце, и за месяц до мероприятия меня позвали на его репетицию. Я встретился с конюшим Чарльза и Найджелом, заведовавшим The Royal Blues.
Мы обсудили план. Предполагалось, что я стану «сюрпризом» в развлекательной части вечера. Поэтому я не мог стать частью встречающей королевскую семью делегации, что было для меня досадно – я был лишен возможности как снять шляпу перед королевой-матерью или королевой, так и узнать у них, нравился ли им больше Genesis с Питером в качестве вокалиста или со мной.
Настало время королевского торжества, настал час «сюрприза»: внезапно выскочив из своего тайного убежища в вестибюле Букингемского дворца, я был поражен тем, сколько присутствовало на праздновании глав европейских государств. Казалось, что там были все достойные этого мероприятия монархи. Диана стояла впереди по центру, Элтон и Ферджи придерживали вместе кончики диадемы рядом с небольшой сценой, а принц Чарльз находился в отдалении от своей жены.