Должен признаться, роль Бастера мне показалась довольно простой. Думаю, он был расширенной версией Доджера. Но нас ожидали некоторые проблемы вне съемок.
В ночь с 15 на 16 октября 1987 года в Англию пришла сильная буря. В ту ночь в «Лейкерс Лодже» я почувствовал, как шатался массивный георгианский дом, и слышал, как повсюду падали деревья. С моего участка унесло около двадцати деревьев, но у других дела обстояли гораздо хуже: всего по всей стране буря с корнем выдернула около пятнадцати миллионов деревьев, а причиненный ею ущерб оценивался примерно в два миллиарда фунта стерлингов.
На следующее утро мы с Дэнни не смогли приехать на место съемок, так как большинство дорог в пригородной части Сассекса заблокировали упавшие деревья. Наконец уже после полудня нам удалось выехать, и мы увидели кошмарное зрелище: разбитые в щепки деревья (даже в центре Лондона), разрушенные дома, раздавленные машины, множество пострадавших. Мы пытались поработать в тот день, но наши мысли были совсем в другом месте: большинство членов съемочной группы и актеров также пострадали из-за бури, и они пытались дозвониться до своих родных, аварийных служб, страховых компаний и так далее.
По этой причине мы переснимали неудавшуюся сцену спустя несколько месяцев, когда шел седьмой месяц беременности Джули. Но нам удалось сделать так, чтобы этого не было заметно.
Продюсеры не хотели, чтобы я встречался с настоящим Бастером перед началом работы над фильмом, так как тогда мне будет сложно сыграть своего героя – ведь сценарий в конце концов был всего лишь выдуманной сказкой, с юмором рассказывавшей о его жизни. Однако я все равно увиделся с ним на вечеринке перед началом съемок, во время которой актеры и съемочная группа должны были познакомиться друг с другом. Из-за того что мы были плохо знакомы с его жизнью, в фильме появились некоторые неточности. Я изображал его заядлым курильщиком, так как в шестидесятых казалось, что курили абсолютно все; к тому же это позволяло занять чем-то мои руки в кадре. Но я узнал, что Бастер был единственным, кто не курил в шестидесятых. Но гораздо хуже было другое. Мы снимали сцену в Мексике, где я должен был шлепнуть Джун/Джули. Когда Бастер увидел это, он пришел в ужас. «Я никогда так не делал с моей Джун», – сказал он мне. Он был явно оскорблен.
Более того, в итоге Бастер и Джун пришли к выводу, что фильм не имел ничего общего с их реальной жизнью. Бастер сказал мне, что она совсем не была так похожа на «Банду с Лавендер Хилл», как мы ее показали.
Брюс Рейнольдс, его напарник по ограблению, также пришел на вечеринку перед съемками и время от времени заходил к нам во время них. Мы начали довольно неплохо общаться с ним, и однажды, когда мы снимали сцену на ферме, похожей на ферму «Лезерслейд» (где настоящие грабители прятались после преступления), Рейнольдс тихо подошел ко мне и прошептал: «Отличное место, Фил. Я должен запомнить этот адрес». Создавалось впечатление, что он был не против снова пойти на дело.
Тем временем мы испытывали некоторые трудности с саундтреком к фильму. Сначала продюсеры хотели предложить мне спеть заглавную песню. Они хотели полный пакет Фила Коллинза: актер, певец, автор. Но я был непреклонен: «Нет. Я не хочу, чтобы люди думали обо мне как о певце, когда я играю в фильме». Я серьезно относился к этой работе. Было довольно сложно принимать в ней участие и не позволять своему сценическому образу поп-артиста появляться в кадре.
Я предложил несколько альтернативных вариантов. Я знал людей, которые могли написать нужную музыку. На тот момент я как раз встретился с одним из своих кумиров – Ламоном Дозье из Holland-Dozier-Holland – во время тура No Jacket Required. Он пришел ко мне за кулисы в ЛА, мы обменялись любезностями и номерами телефонов. Я также поддерживал хорошие отношения с продюсером The Beatles Джорджем Мартином.
По не ясной для меня причине продюсеры не хотели сотрудничать с Джорджем Мартином, но Ламон Дозье им нравился. В общем, я поговорил с ним, и он согласился написать пару-тройку песен для фильма. Он прилетел в Акапулько, где мы снимали несколько сцен из жизни Бастера в бегах, и привез парочку музыкальных набросков: инструментальную композицию Loco in Acapulco (без слов) и еще одну зарисовку, в которой не было ни текста, ни названия. За ночь я написал текст к обеим песням и назвал вторую из них Two Hearts, затем поднялся к Ламону в номер и спел их ему.
«Что ж, – улыбнулся Ламон, – теперь тебе придется их петь для фильма, ведь это твои песни…»
Я отказался петь Loco in Acapulco, так как она была вставлена в середину ленты. Я попросил The Four Tops сделать это за меня, и мы с Ламоном спродюсировали их. За эту песню я мог быть спокоен, так как ее исполнял Леви Стаббс – один из лучших голосов шестидесятых. Однако петь Two Hearts оказалось трудно для меня. В итоге я согласился: «Хорошо, я спою ее, но она ведь появится только во время титров, да? Я хотел бы, чтобы люди оценили меня как актера до того, как я начну петь».
Затем я и вовсе подписал себе смертный приговор. Я сказал: «Нам также нужна какая-нибудь любовная песня того периода, которую Бастер и Джун могли, например, услышать по радио – что-то вроде Энди Уилльямс, поющая, скажем, A Groovy Kind of Love».
«Отличная идея, Фил!»
«Да, но это не должен быть я», – добавил я, начиная паниковать.
«Хорошо, но не мог бы ты записать нам демоверсию, чтобы мы поняли, что ты имеешь в виду?»
Я позвонил Тони Бэнксу и попросил написать аккорды для песни, быстро записал получасовую демоверсию и отправил ее продюсерам.
«Это потрясающе, Фил!»
«Но вы ведь найдете кого-нибудь, кто споет ее, да?»
«Разумеется».
Когда я увидел предварительный монтаж фильма, моя демоверсия играла во время романтического прощального поцелуя Бастера и Джун. Я протестовал. Но она прекрасно подходила для фильма, и я не мог оставить ее просто так. В общем, мы перезаписали A Groovy Kind of Love с великолепным композитором Энн Дадли в качестве продюсера и выпустили эту переработку как сингл.
Другими словами: я просто хотел сняться в фильме… а вместо этого снова записал сингл номер 1 в США и Великобритании и получил множество критики за то, что сделал еще один посредственный кавер на песню шестидесятых, хотя это был всего лишь проект для фильма.
Но, по сути, какая разница? После выхода фильма в ноябре 1988 года я был рад, что такой народный герой, как Бастер Эвардс, стал совсем по-другому восприниматься людьми. Они с Джун были прекрасной парой, и мы с Джилл очень подружились с ними. Они несколько раз в год приезжали к нам в «Лейкерс Лодж». Когда в 1994 году Бастер покончил с собой, я был просто обескуражен. Желтая пресса рассказывала о нем ужасные истории, но мне показалось, что он просто погрузился в депрессию из-за скуки. Однажды он сказал мне: «К черту, Фил, я продаю цветочный магазин на «Ватерлоо». Раньше было гораздо веселее…»
Фильм «Бастер» стал типичной британской романтической кинокартиной: ностальгическое воспоминание о романтике «свингующих шестидесятых», собравшего неплохую кассу в Великобритании. Мы с Джули оказались отличной актерской парой, и я был в восторге от такого опыта. Наконец-то я впервые сыграл главную роль.
Перед выходом картины мне уже выдали неплохие авансы как актеру, поэтому я был доволен тем, что смог справиться с новым для себя (и очень переменчивым) давлением со стороны кинематографической прессы. Тем временем я все еще был доверенным лицом трастового фонда принца Чарльза. Будучи в довольно близких отношениях с ним и его женой, я, само собой, пригласил их на премьеру своего фильма, где была возможность собрать средства на благотворительность.
Но затем в дело вступила пресса. Во время «Великого ограбления поезда» один из бандитов оглушил машиниста Джека Миллса. Он умер спустя семь лет, но, по словам людей, Миллс очень сильно изменился после ограбления. Газеты начали печатать статьи с заголовками «Королевский фильм прославляет насилие». И вдруг мои друзья сдались.
Однажды вечером я приехал домой после того, как выступил с A Groovy Kind of Love на Top of the Pops, и Джилл сказала: «Тебе звонили. Тебе нужно позвонить в Букингемский дворец». Черт. Прочистив горло и надев рубашку и галстук, я набрал номер, который нам дали. «Мы ждали вашего звонка, мистер Коллинз». И меня соединили с принцем Чарльзом.
«Я крайне сожалею, – сказал он в своей манере. – Столько глупого шума вокруг всего этого, но мы с Дианой не сможем прийти».
Постскриптум: «Бастер» не добился особой популярности в США. Американцы не знали о Бастере Эдвардсе – только о Бастере Китоне, и не слышали о «Великом ограблении поезда» – только о «Кейси Джонсе». Но саундтрек тепло встретили на «Грэмми» – Two Hearts получила награду в номинации «Лучшая песня, написанная для кино, телевидения или другого визуального представления», а также номинировалась на «Оскар». Кроме того, в 1989 году песня выиграла «Золотой глобус», на который также претендовал Джон Клиз за главную роль в фильме «Рыба по имени Ванда».
Когда я вышел на сцену в ЛА, чтобы получить свой «Золотой глобус», я сказал: «Это удивительное событие для меня. По сути, это песня из британского фильма, который исчез без следа и о котором уже мало кто помнит, по большей части из-за компании, занимавшейся маркетингом фильма. Но, как я всегда говорю, прости и забудь. Или как минимум притворись, что сделал это».
Сразу же после этих слов раздался громкий смех – это был Джон Клиз, узнавший одну из своих реплик в «Башнях Фолти». Для меня вечер удался: я рассмешил Джона Клиза.
Теперь серьезно, ребята,
Альбом мая 1989 года получил название …But seriously[49] по нескольким причинам. Во-первых, в том году 18 марта у нас с Джилл родилась дочка Лили. Внезапно я снова растворился в родительских заботах и безумной отеческой любви. Я думал о своей семье, но думал и о том, что находилось вне ее рамок, о том мире, в котором Лили предстоит расти.