М: Никакого противоречия нет. Рулон судьбы подходит к концу — ум счастлив. Туман телесного существования рассеивается — бремя тела становится легче день ото дня.
В: Скажем, джняни болен. Он подхватил грипп, и все его суставы болят и горят. Каково состояние его ума?
М: Все ощущения созерцаются с полным хладнокровием. Они не желаются, но и не отвергаются. Всё такое, какое оно есть, и он смотрит на это с улыбкой нежной непривязанности.
В: Он может быть непривязан к собственным страданиям, но они, тем не менее, остаются.
М: Они остаются, но это не имеет значения. В каком бы состоянии я ни находился, я вижу в нём состояние ума, которое принимается таким, как есть.
В: Боль есть боль. Вы всё равно её чувствуете.
М: Тот, кто воспринимает тело, чувствует всю его боль и удовольствия. Я не являюсь ни телом, ни тем, кто его воспринимает.
В: Допустим, вам двадцать пять лет. Вы только что женились и над вами навис груз домашних обязанностей. Как вы будете себя чувствовать?
М: Так же, как и сейчас. Вы настаиваете на том, что моё внутреннее состояние зависит от внешних событий. Это не так. Что бы ни случилось, я остаюсь. В сердце моего существа — чистое осознание, частичка ослепительного света. Эта частичка по своей природе сияет и создаёт картины и события во времени — без усилий и спонтанно. Пока она просто осознаёт, всё в порядке. Но когда вперёд выходит различающий ум и начинает создавать различия, появляются боль и удовольствия. Во время сна ум приостанавливается, то же происходит с болью и удовольствием. Процесс творения продолжается, но не замечается. Ум — это форма сознания, а сознание — это аспект жизни. Жизнь создаёт всё, но Высшее находится за пределами всего.
В: Высшее — это хозяин, а сознание — его слуга.
М: Хозяин находится в сознании, а не за его пределами. В терминах сознания, Высшее — это и творение, и разрушение, и конкретное, и абстрактное, и локальное, и универсальное. И в то же время ни одно из них. Слова его не достигают, как и ум.
В: Джняни кажется очень одиноким существом, один на один с собой.
М: Он не одинок, но он есть всё. Он даже не является существом. Он есть существование всех существ. Даже не так. Никакие слова не могу это описать. Он есть то, что он есть, почва, из которой всё растёт.
В: Вы не боитесь смерти?
М: Я расскажу вам, как умер Гуру моего Гуру. Заявив, что его конец близок, он перестал есть, не меняя распорядок своего дня. На одиннадцатый день во время аарти он пел и громко хлопал в ладоши и внезапно умер! Вот так, между двумя хлопками, как задутая свеча. Каждый умирает так, как живёт. Я не боюсь смерти, потому что я не боюсь жизни. Я живу счастливой жизнью и умру счастливой смертью. Несчастье — это рождение, а не смерть. Всё зависит от того, как вы на это смотрите.
В: Ваше состояние не очевидно. Я о нём знаю только то, что вы мне говорите. А всё, что я вижу, — это очень интересного старика.
М: Это вы интересный старик, а не я! Я никогда не рождался. Как я могу постареть? То, чем я кажусь вам, существует только в вашем уме. Меня это не касается.
В: Даже как сон вы — самый необычный сон.
М: Я сон, который может вас пробудить. Доказательство этому будет у вас в самый момент пробуждения.
В: Представьте себе, что до вас дошло сообщение о моей смерти. Некто говорит вам: «Вы знаете такого-то? Он умер». Какой будет ваша реакция?
М: Я буду очень счастлив, что вы вернулись домой. Действительно буду очень рад видеть вас вне этой глупости.
В: Какой глупости?
М: Глупости думать, что вы были рождены и умрёте, что вы — это ум и тело и прочая чепуха. В моём мире никто не рождается и не умирает. Некоторые люди отправляются в путешествие и затем возвращаются, другие никогда не уходят. Какая разница, если они путешествуют в царстве сновидений, окутанные каждый своим сном? Важно только пробуждение. Достаточно знать, что «я есть» — это реальность, и ещё любить.
В: Мой подход не такой абсолютный, отсюда вопрос. Люди на Западе находятся в поиске чего-то настоящего. Они обращаются к науке, которая много рассказывает им о материи, немного об уме и ничего о природе и цели сознания. Для них реальность объективна, это то, что видимо и описуемо непосредственно или как вывод. О субъективном они не знают ничего. Очень важно дать им знать, что реальность существует и что её можно найти в свободе сознания от материи, от её ограничений и искажений. Большинство людей в мире просто не знают, что существует реальность, которую можно найти и воспринимать в сознании. Мне кажется, что очень важно дать им возможность услышать эту новость от того, кто это испытал. Такие свидетели всегда существовали, и их свидетельства драгоценны.
М: Конечно. Слух о самореализации, услышанный однажды, никогда не забудется. Как семя, оставленное в земле, он будет ждать нужного времени и тогда взойдёт и вырастет могучим деревом.
41Развивайте подход свидетеля
Вопрос: Каково ежедневное и ежечасное состояние ума реализованного человека? Как он видит, слышит, ест, пьёт, бодрствует и спит, работает и отдыхает? Каково доказательство отличия его состояния от состояний других? Кроме словесного подтверждения так называемых реализованных людей, есть ли ещё способ объективного подтверждения их состояния? Нет ли какого-то видимого отличия в их физиологических и нервных реакциях, в их метаболизме, мозговых волнах или психосоматической структуре?
Махарадж: Вы можете найти эти отличия, а можете и не найти. Это зависит от вашей способности к наблюдению. Объективные отличия, однако, наименее важны. Что действительно важно, так это их мировоззрение, их отношение, которое представляет собой совершенную непривязанность, отчуждение, невовлечённость.
В: Разве джняни не чувствует печаль, когда умирает его ребёнок, разве он не страдает?
М: Он страдает вместе с теми, кто страдает. Само по себе событие не имеет значения, но он полон сострадания к страдающим существам, живым или мёртвым, в теле или вне его. В конце концов, любовь и сострадание являются самой его природой. Он един со всем, что живёт, и любовь есть это единство в действии.
В: Люди очень боятся смерти.
М: Джняни не боится ничего. Но он жалеет тех, кто боится. Родиться, жить и умереть — естественно. Бояться — неестественно. Этому событию, конечно же, уделяется внимание.
В: Представьте себе, что вы больны: высокая температура, озноб, всё тело ломит. Врач говорит, что ваше состояние серьёзно, что жить осталось всего несколько дней. Какая будет ваша первая реакция?
М: Никакой. Как для благовонной палочки естественно сгореть до конца, так и для тела естественно умереть. Правда, это совсем не важно. Важно то, что я не являюсь ни телом, ни умом. Я есть.
В: Ваша семья, несомненно, будет в отчаянии. Что вы им скажете?
М: Обычные слова: не бойтесь, жизнь продолжается, Бог защитит вас, мы скоро снова будем вместе и тому подобное. Но для меня все волнения и беспокойства не имеют смысла, потому что я не являюсь личностью, которая воображает себя живой или мёртвой. Я не был рождён и не могу умереть. Мне нечего помнить, нечего забывать.
В: А как же молитвы об умерших?
М: Пожалуйста, молитесь об умерших. Им это очень приятно. Им это льстит. Джняни не нужны ваши молитвы. Он сам — ответ на ваши молитвы.
В: Как джняни существует после смерти?
М: Джняни уже мертв. Вы полагаете, что он умрёт ещё раз?
В: Мне кажется, что распад тела — это важное событие, даже для джняни.
М: Для джняни не существует важных событий, кроме одного — когда кто-либо достигает высшей цели. Только тогда его сердце поёт. Всё остальное его не касается. Целая вселенная является его телом, вся жизнь — это его жизнь. Как в городе, полном огней, когда одна лампочка перегорает, это никак не влияет на остальные, так и смерть одного тела не влияет на целое.
В: Частное может ничего не значить для целого, но для частного это имеет значение. Целое — это абстракция, а частное, конкретное, — это реальность.
М: Для вас. Для меня всё наоборот: целое реально, а частное приходит и уходит. Частное рождается и перерождается, меняя имя и форму. Джняни — это Неизменная Реальность, благодаря которой возможны изменения. Но он не может дать вам убеждённость. Она должна прийти к вам с опытом. Для меня всё едино, всё равноценно.
В: Грех и добродетель — это одно и то же?
М: Всё это ценности, созданные человеком! Что они для меня? То, что оканчивается счастьем, — добродетель, что кончается печалью — грех. И то, и другое — состояния ума. Моё состояние не является состоянием ума.
В: Мы подобны слепцам, пытающимся понять, что значит видеть.
М: Можете выражать это, как хотите.
В: Практика тишины эффективна как садхана?
М: Всё, что вы делаете во имя просветления, приближает вас к нему. Всё, что вы делаете, не вспоминая о просветлении, отдаляет вас от него. Но зачем усложнять? Просто знайте, что вы над всеми вещами и мыслями и вне их. Вы уже есть то, чем хотите быть. Просто помните об этом.
В: Я слышу вас, но не могу в это поверить.
М: Я сам был в таком состоянии. Но я доверился своему Гуру, и он оказался прав. Доверьтесь мне, если сможете. Помните то, что я вам говорю: не желайте ничего, потому что у вас есть всё. Сам поиск заслоняет вас от цели.
В: Вы кажетесь таким равнодушным ко всему!
М: Я не равнодушен, я беспристрастен. Я не отдаю предпочтение мне и моему. Корзина земли и корзина драгоценностей одинаково не нужны мне. Жизнь и смерть для меня одно.