Только зарождающие надежды, что все может быть хорошо, начали рушиться. Если вернется Никей и увидит умершими парня и девушку, ладно, достаточно и одной Севии, то войне быть. Кого приведет этот воин? Вот с ними и воевать, так как Никея буду укладывать наглухо. Выиграю войну? Вряд ли. Один не вытяну. Будут дергать днем и ночью, не давать спать, на третий день просто придут и перережут горло, так как без сна и постоянно на нервах, мой организм рано или поздно, но отключится. Так что придется опять же, бежать.
— Девочка, ты выживи, а? — говорил я, вновь заголяя попу для укола.
Теперь колол и антибиотик общего действия и жаропонижающее. Даже на попу не засмотрелся… Это получается, инстинкт выживания сильнее размножения?
А за час до заката, Грета, залилась лаем и побежала к калитке в воротах у дома.
*……….*……….*
Интерлюдия
Мрачные мужчины шли в неизвестность. Вар взял с собой только одну звезду охотников, но, видимо, самую боеспособную. Никей наверняка знал, что эти воины сумеют среагировать на любую опасность, ведь он их некогда сам проверял, а двоих парней и вовсе инициировал в воины-охотники, принимая экзамен.
Мрачность мужчин была обусловлена тем, что они уже разуверились, что все может быть хорошо. Изгои, так и не ставшие единым родом, выживали. Когда этих людей извергли, они были преисполнены надеждами. Вар привел мужчин и, пошедших за ними, женщин, в место, где было много еды. Лес кишел зверями, было много птицы, в озере жила большая семья бобров. Были тут и малинники, земляники с черникой так же хватало. Единственная напасть — гнус. Комаров и мошкары было не много, а очень много.
Первый год изгои жили и почти что не тужили. А вот после… Ножи ломались, как и копья, запасы стрел быстро истощались. Нет, дерева для стрел было предостаточно, перья так же в наличии, а вот кремня… Нельзя было изгоям появляться на реке, по крайней мере, на том участке, что контролировался племенем Рысей. Ночные вылазки за кремнем совершались, но это было более чем опасно. Ночной лес никого не щадит, ну а на реке часто плыли лодки Рысей, или кого иного, кто уже на своем участке реки не потерпит чужаков.
Но они выживали, рожали детей, часто больных, часто уже мертвых, но даже так, количество изгоев увеличилось. Если из племени Рысей вышло семнадцать человек, это без учета совсем малых детей, то теперь в общине извергов обитало уже сорок семь мужчин и женщин, подростков, ну и еще четырнадцать детей малого возраста, которые пока не помощники в работе.
Вар и его охотники старались, шли на риски, но приносили добычу. Весьма вероятно, что и сейчас большая часть общины смогла бы дожить до новой зимы. Но потом? Нет будущего, и это сильно омрачало людей. Начинались свары, даже драки за еду и шкуры. Вару получалось примерять людей, особо буйных убивать, но чем хуже перспективы на будущее, тем больше недоверия и злобы поселялось в сердцах людей.
Бывший наследник племени Рысей не поверил и половине того, что ему рассказал Никей. Вар уже скорее по привычке и, как должное, приносил жертвы богам, но какие могут быть жертвы, если дети пухнут с голода. Так что он был уверен, что боги отвернулись от изгоев. Жрецы во всех племенах утверждали, что извергов боги не слышат, тем самым пугая людей и призывая их к порядку под страхом голодной смерти.
Но Вар шел. Он почти доверял Никею, который помогал изгоям и еще никому не рассказал, где именно обитает община. Впрочем, это был секрет только для тех, кто мало ходит в лес за добычей. Многие охотники рысей примерно рассчитали место, где могут находиться изверги. Вот только, считалось, что они умерли. Сами же люди Вара сторонились других людей и быстро уходили, если вдруг где-то появлялись охотники из Рысей, или других племен. Селение извергов располагалось в полутора днях пути от ближайшего поселения Рысей, а охотники редко уходят так, чтобы проводить в лесу больше дня. Да и в этих местах стало мало добычи, что так же не привлекало особого внимания со стороны охотников из других племен.
Туда же, куда вел их Никей, Вар уже ходил, и не раз. Но вот тут была ситуации с точностью наоборот. Зверя было очень много. При этом были волки, медведи, рыси, кабаны и много иного зверя, даже не так далеко целое стадо оленей и дальше туров. Охота, конечно могла выйти знатной. Но для хорошей загонной охоты нужны были люди. Пусть они и были, но места те посчитали злыми, ибо шесть охотников сгинуло.
— Мы уже рядом, — сообщил Никей, когда до заката оставалось не более двух часов.
Воины выдохнули. Все опасались, что придется ночевать в лесу. Именно тут лес был более всего злым. Группа слышала уже и вой волков, распознала похрюкивание кабана, видела подранные от коры деревья, что сделал, скорее всего, медведь. Но даже страх не лишал охотников острого желания добыть трофей. Вот только Никей просил никого не убивать из-за того, что нет времени, ну и потому, что их покормят.
Когда группа охотников-воинов вышла на опушку леса, никто не поверил тому, что открылось перед их взорами, и началось массовое протирание глаз. Эту процедуру после первого раза половина охотников повторила, ну а два воина пошли и на третий подход, от чего кожа у глаз мужчин стало красной.
— Дом богов! Белый камень. Это точно боги. Кто из богов тут живет Рабрах? — испуганно спросил Вар, а его воины встали на колени и склонили головы.
— Чем ты слушал, Вар? Тут живет молодой жрец, который слышит духов. Он молод, но боги даровали ему чудесные вещи. Многие скоро исчезнут, но что-то и останется, — повторял ранее сказанное Никей.
— Он уязвим? Его можно убить? А сколько у него животных, а коней? — засыпал Вар вопросами Никея.
— Если ты разумен, то не станешь пытаться убивать этого жреца, который и воином может стать хорошим. Он убил всю звезду Саргона. Так что или принимаешь все правила, которые ранее обсудили, или уходи обратно к лесному озеру и умирай. Сюда я тебя больше не пущу, — жестко и решительно говорил наставник воинов.
Прошло еще полчаса, когда сошел первый шок от увиденного дома, металлических, но даже не бронзовых, столбов, на которых была прикреплена опять же металлическая сетка. Воины поверили, что опасности в доме не будет и боги не превратят их в пыль, они уже хотели идти к дому, но Никей настоял, что пойдут только он и Вар.
Воин-изгой подумал, что Никей не взял остальных воинов лишь потому, чтобы те не лишились рассудка от увиденного. Через металлическую сетку, подойдя поближе, можно было многое рассмотреть. Вар мог понять, почему лопата металлическая, и то с трудом, но какой смысл тратить металл на ведра? Разве не проще выдолбить емкость из куска дерева? Или слепить из глины? Но Вар настроился, смог отринуть все лишние эмоции и сомнения и стал ждать.
Первым пошел Никей. Наставник воинов двинулся к металлическим воротам, открыл лишь часть массивной конструкции, вошел во внутрь.
— Гав! Р-р-р, гав! — раздалось за воротами и Вар уже изготовился к бою.
Так рычать и гавкать могла только очень большая собака. У общины извергов было три собаки, больше не могли прокормить, но они лаяли куда как менее зычно и убедительно. Вот только ни звуков борьбы, ни лая, больше не было.
— Вар покажи мирные помыслы и иди сюда! — прокричал Никей.
Предводитель общины чуть вытянул руки и развернул их ладонями к заходящему солнцу. При этом, мужчина даже чуть растопырил пальцы, чтобы показать отсутствие острого отщепа, или маленького ножика, который можно зажать между пальцами. Шел Вар медленно, чуть опустив глаза. Он все равно боялся увидеть божественное сияние и ослепнуть.
Металл, вокруг металл, его столько, что у Вара кружилась голова. Он знал, что бронзовый топор — это символ власти и редко, очень редко, у кого есть подобное. У женщин, порой мужчин, бывают медные и даже бронзовые украшения, но лишь потому, что на эти изделия требуется немного металла. Между тем, это так же статус и немалый. А тут…
Вновь возникли мысли об убийстве хозяина всего этого богатства, ведь еще в доме что-то есть, животные, птица, вон курица выбежала. Однако, его общине не отстоять все это, сомнут быстро. Так что металл — это смерть для многих. Люди гибнут за металлы.
Вар решил, что убить всегда успеет, посмотрит, что будет дальше.
*……….*……….*
— Рай дам! [богатство дому] — сказал мужчина, которого позвал Никей.
— Ага! Вечер в хату! — сказал я отзеркалив поклон, но сделал это чуть мене глубоко, чем представший воин.
В руках я держал пистолет и был готов в любой момент стрелять. Моя решительность чуть поколебалась, когда я увидел, как именно подходил мужчина. Он держал свои руки вытянутыми вперед, а ладони сложенные лодочкой, словно просил милостыню.
— По субботам не подаю! — сказал я и попытался вспомнить, какой должен быть день недели, если отсчитывать от того, как я попал.
— Блят, нахер, Вар! — к нам вышел, покачиваясь, Норей.
— В дом, придурок, заразишь тут всех! — наорал я на любопытного больного.
Видимо, начало действовать жаропонижающее и этот идиот вышел. Норей понял меня, правда сделал только шаг назад. Технически он был в доме, но двери открытые и парень всех видел.
А я прогрессор! Привнес в этот мир культуру… матов и иного сквернословия. Уже и Норей произносит мои волшебные заклинания. И как объяснить, что это те слова, которые не стоит применять повсеместно, уж точно ими не стоит приветствовать людей.
— Межа, маса! [еда, мясо] — сказал Никей.
— Он один? — спросил я, дублируя слова жестами, когда указал пальцем на пришедшего мужика и демонстрируя указательный палец, хотя на волю дернулся средний.
Интересно такой жест с вытаращенным средним пальцем поймут?
Никей замялся и после показал на руках шесть пальцев. Подумал и прибавил еще один, указывая на себя. Семь рыл накормить? Я говорил, что у меня много еды? На год хватит?
— Севия, а, балга! [Севия и я болеем/боль] — заявил Норей.
Никей насупился, грозно посмотрел на меня. Кулак непроизвольно сжал пистолет. Вот пусть только дернется! Грозный какой! Привел мужика, с ним еще пять ртов и мне кормить их, а тут… Хотя да, выглядит ситуация не очень. Воин может подумать, что я только и ждал момента, чтобы он ушел, дабы после убить тех молодых людей, кого Никей опекает.