— Вар, узнай, что случилось за наше отсутствие! — сказал я, все еще согревая Севию.
Не то, чтобы я так сильно волновался. Если бы случилась катастрофа, то не видать бы мне здесь Севии, да и людей, бегущих со всех сторон к берегу. Люди стекались с улыбками, с явными проявлениями радости, бросая свои рабочие места. Нужно будет узнать у Вара чуть побольше о том воине, который остался «на хозяйстве». Люди работали, а, значит, был порядок.
Через полтора часа актив общины сидел за столом на веранде. Случился необычайно сильный ливень, на смену которого пришел гадкий моросящий дождик. Весна выдалась, по ощущениям, более дождливой, между тем, теплой, чем в будущем. Но все говорили, что завтра будет сухо и солнечно. Надеюсь, что так и случится, иначе мы никогда не спалим ляд леса под поле.
— Пропал сын Никары, — говорил Вар. — Вышел в лес за грибами и пропал.
Я не сразу уловил трагизм ситуации, больше меня задели слова про грибы, которые могут быть весной. На ум сразу же пришли сморчки, которые появились в лесу, хотя они и считались лишь условно съедобными. Но грибное наваждение быстро уступило место другому: пропал парень, которого на лето планировали инициировать в воины. Очень перспективный парнишка. Просто так сгинуть в лесу, даже в злом… не верю. Да и лес наш уже не такой и злой. Зверь ушел, точнее, отдал километра два жизненного пространства для безопасного собственного существования. И сейчас случаются случаи, когда звери подходят очень близко к забору селения, но не часто. Парень… из моей общины… при этом лес и река просматриваются и я даже оставил свой бинокль.
— Кто? — спросил я, вставая со стула и опрокидывая табуретку, на которой до того сидел.
Не знаю, откуда и что берется, но вот за этих людей, за мою общину я хочу рвать на куски, уничтожать. Даже, если причиной исчезновения перспективного молодого воина был бы тот самый белый олень с умными глазами… плевать на мистицизм, чхать на экосистему, я лично задушу рогатого.
Эмоции переполняют. И ведь ни грамма спиртного, а так и прут обнаженные, искренние эмоции.
— Кто был «в гнезде»? — слово «гнездо» я произнес на русском, оттого пришлось потратить еще пару минут, чтобы пояснить, что я имел в виду.
А никого не было! Работа кипела, клубнику высадили, прополкой занимались, зайцев и куропаток отловили. Все хорошо, но за окрестностями не следили. Был назначен дежурный, он видел, как пропавший парень уходит в лес, а после «смотрящий» только периодически взбирался на смотровую площадку.
Только на утро следующего дня были отправлены охотники из рода Борна, что оставались в общине и портили тут вдовушек. Никаких следов, что парня задрал зверь, не было. А вот следы, что его тянули, а так же капли крови, нашли.
— Мы должны ударить, — мой рот произносил эти слова в отрыве от работы мозга.
На меня уставились три пары мужских глаз. Был бы здесь Никей, то, наверное, он меня одернул. Это мог бы сделать и Вар. Но, как он станет перечить тому, что человек, перспективный воин, работящий и умный парень попал в сложное положение, а он, Вар, не способствует выяснению причин, почему это вообще произошло.
— Нужно узнать, кто должен был следить за округой! Наказать виновных. Не убивать, но высечь! — продолжал я говорить.
Кто мог украсть одного человека из нашей общины, можно догадаться. Динокл, более всего именно он подходил на роль неугомонного агрессора.
Вчера, на Родовом Совете, решался вопрос о взаимодействии с соседними племенами. Речь зашла именно о племени Огня. Они уже переступили все черты, которые можно было списать по статье «недоразумения». Теперь только война, причем она должна стать экзистенциальной, после которой останется только одно племя. Не отвечать подобным вызовам нельзя.
Проблема была в том, что и отвечать крайне сложно. Племя Рысей перестало быть той силой, с которой можно всех слать нахрен. Суммарно, если судить по численности воинов, превосходство огневиков чуть меньше, чем вдвое.
— Рыбаки. Я хотел бы поговорить об этот роде, что живет рядом с нами на реке Нирее. Они же были не так давно покорены Диноклом? Какие настроения там? Может быть стоит им предложить что-то, из-за чего они будут готовы воевать рядом с нами? Сколько у них может быть воинов? — сыпал я вопросами.
Я уже неоднократно слышал про род, представителей которого и сам видел через бинокль. Ранее с ними у Рысей была почти дружба. Их не покоряли, прежде всего, чтобы напрямую не воевать с огневиками, они же помогали рыбой. Воинов у рода рыбаков было не много, но это не менее четырех десятков! Не много? По мне, очень немало. Род, который мог бы усилить нас и нивелировать пропасть между количеством воинов у противника.
— Подумайте на этим! — сказал я, полностью перехватив права модератора нашего Совета общины. — Вар, найди людей для переговоров с рыбаками! Я дам тебе дары для них, чтобы они увидели металл и разговор вообще состоялся.
Такими методами я разбазарю свое преимущество. Казалось, что предметов из будущего очень много, но на проверку, дать тому, подарить этому, подкупить иного — и ничего уже не осталось. Но я все больше убеждаюсь в том, что нельзя копить старое, нужно создавать новое.
Ну а рыбакам я передам пару ложек, один небольшой металлический половник, несколько блюдец из чайного сервиза под Гжель.
— Я завтра отправляю две звезды на охоту, — после того, как обсудили тему безопасности и я чуть остыл, говорить начал Вар. — Хлеб, тебе нужны мужчины для работы?
Я не стал поправлять на «Глеб», поднадоело уже. В местном наречии четкого «г» почти не бывает и им сложно правильно выговаривать мое имя. Ну да ладно, я периодически отплачиваю «любезностью» и называю людей то «ванючками», то «уродами». И эти слова самые милые из тех, что я себе позволяю. Нашел в таком нелепом действии прием психологической разгрузки.
Вот только становится все более сложным оскорблять людей. Местные аборигены, как губка, впитывают новые слова, особенно маты и иного рода оскорбления.
Ответив лишь то, что мне нужно немало мужчин, что завтра, если все-таки погода соблаговолит подсушить лес, а это вероятно, так как тучки уходили, а дождь прекратился, нужно палить ляд и заниматься вспашкой земли.
На том Совет и закончили. И я и Вар не видели толком еще свои семьи, с дороги сразу же стали заниматься делами, да строить планы. Потому решили об остальном говорить завтра.
А когда только я вышел из дома, то встретил ту, кого хотел бы видеть… на памятной фотографии с двумя датами внизу.
— А вот и гадюка нарисовалась! — воскликнул я на русском языке и сразу же перешел на местное наречие. — Здравствуй, Мерсия, пусть тебя никогда не коснется голод.
— А что такое «гадука»? — спросила женщина, не озаботившись поздороваться.
А какие последствие может вызвать убийство одной наглой суки, по недоразумению оказавшейся моей тещей? Расстройством отношений с Никеем, не до конца выясненной реакцией на случившееся со стороны Севии, недоумение и вероятное осуждение людей? Итак: на одной чаше все озвученное, на другой — иррациональное желание избавиться от тещи, которая, чую своим седалищем, попьет еще кровушки моей молодецкой.
— Мерсия, иди в дом! — сказал я, показывая рукой в направлении выхода.
Но нет, она пошла к бане и встала в проходе. Что? Там Севия, а эта курва не хочет меня пускать?
— Где Никей? Почему он не прибыл? Он останется в главном селении Рысей? — проигнорировав мое, даже не просьбу, а требование, Мерсия решила выяснить свой шкурный вопрос, при этом входя в баню.
— Он придет еще до того, как луна станет уменьшаться. И я проведу обряд и ты станешь его женой, — отвечал я, наслаждаясь сменой эмоций Мерсии, которые были яркими в своих проявлениях и читались на красивом женском лице.
Это же замечательно! Так можно избавиться от тещи. Я не стану ждать, пока взрослые люди, Никей и Мерсия, наконец, сойдутся. Грозный воин, интриган и просто очень решительный и умный человек, Никей, топчется вокруг да около Мерсии. В условиях жесткого патриархата, он уже давно мог мять ей бока. Так что я ускорю события.
— А я не желаю! — тихо, даже несколько боязливо, сказала Мерсия.
— В седалище твои желания! — воскликнул я и силой вытолкал тещу из бани.
Я хотел остаться с Севией наедине, а Мерсия, видимо, посчитала, что может продать отсутствие своей компании. Впрочем, я мог заняться сексом со своей женой и в присутствии тещи.
— Она и Норей — это все мои родичи, что остались в живых. Прошу тебя не обижай маму! — сказала Севия, но я не ответил.
Я не хотел разговоров, я хотел свою женщину. Баня была натоплена, сюда я пришел уже с мылом, но мыться у меня на втором или третьем плане.
— Ты очень красивая! — сказал я, раздевая Севию.
— Ты муж мой! — отвечала женщина и было чуточку обидно, что среди всех моих качеств, которые она могла бы обозначить, я всего лишь муж, как будто по принуждению со мной.
Впрочем, по принуждению так томно не дышат, и глаза от удовольствия не закатывают, по крайней мере не в этом времени. Такие эмоции могут сыграть женщины будущего, местным такое не нужно. Хотя что я знаю о местных женщинах, если у меня одна жена и больше близости ни с кем не было?
Вечер и ночь были очень приятны. Мне кажется, что моя жена становится богиней любви, приобретая опыт. Это инстинкты? Как получается даже стоять сексуально, говорить, и одними словами возбуждать меня? Химия?..
— Пошли я познакомлю тебя со Стасиком! — сказал я утром, когда, как истинный рабовладелец, выпил замечательный кофе с молоком и сахаром, ну и позавтракал.
— Это твой раб? — спросила Севия, одевая на голое тело спортивный костюм.
— Трусы одень и это, — я подсунул жене комплект белья.
— Зачем?
— Я так хочу, одень! — отвечал я.
Стасик провел ночь с козой в обнимку в одном из сараев. Не то, чтобы я побоялся впускать в дом нового человека. Тут, скорее можно Мерсию выгнать, но элементарно, в объятьях Севии, забыл о своем рабе. Ну ничего, в сарае не должно было быть сильно холодно. А сытным завтраком, яичницей в четыре яйца и творогом, я и вовсе снискал к себе раболепное, как бы это не звучало, отношение. Вот такой я рабовладелец, не стандартной комплектации. У других — чем больше рабов, тем больше производство. А меня несколько десятков невольников мо