а. Они должны были появиться в сопровождении званных гостей Школы. Но нам пока и без них было неплохо. Семеро одного не ждут. Даже если с этим одним придёт кто-то еще.
Пить я не собирался, но от вкусной еды отказываться не хотел. Придвинув к себе блюдо с жареной курицей, хлеб, горчицу, копчёную селедку и аппетитный на вид овощной салат, я под подначивающим взглядом Тварины, уже наливающим себе второй кубок красненького, взялся за вилку.
- Семь лет не пью и презираю тех, кто пьет! - осуждающе сказал я, отрывая поджаристую куриную ножку. Тварина едва не захлебнулся вином от хохота. Бухольц, во всем подрадая мне, героически придвинул а себе графин с тыквенным соком.
Пока мы, перешучиваясь, основательно заправлялись, наконец, нашему вниманию, под бурные аплодисменты и приветственные крики явились долгожданные гости. Вместе с надутым как пивень Дуплусом и маниакально хихикающей Мегерой Шмондис к нашему шикарному столу подсело несколько солидно выглядевших мужиков возраста от среднего и выше. Дорогие камзолы, отлично пошитые мантии, ухоженные руки, величественные благообразные лица. Члены Совета Магов и школьные попечители. Ребята, обладающие в определенных кругах изрядным весом. Наверняка владельцы приличных состояний и соль земли магической. В общем те еще прощелыги, взяточники и кровососы. Некоторые константы неизменны в любом из миров!
Успокаивающе замахав руками, источая добрейшие улыбки, Дуплус призвал школьников продолжать наслаждаться яствами и не обращать на нас внимания. Сегодня взрослые такие же проказники, как и детишки, добавил он. Нынче за праздничным столом все равны. Ого, этот столетный сухарь еще шутить пытается? Твою мать, да если бы не мои нехорошие предчувствия, я бы обязательно начал напиваться! Слова директора поддержали громогласным свистом и радостными воплями. Стук ножей и вилок с удвоенной силой звонким переливом вознёсся к потолку. Тварина уже наливал себе по третьей.
Мимо нас прошел высокий и подтянутый доктор Клизмер. Я не упустил возможности пригласить его присоединиться к нашей занимающей край стола компании. На что врач с видимой охотой согласился. Я тут же осведомился о здоровье Стинга.
- Идёт на поправку, - заявил Клизмер и добавил, подтверждая мои предположения. - Но до полного выздоровления я запретил ему всяческие нагрузки. И предписал строгую диету. Поверьте, больничный суп сейчас для него намного полезнее яблочного пирога. Тем более на днях он отбудет домой. Там и наверстает упущенное. Ему помогут прийти на вечернее представление и получить свой подарок.
- Вы разговариваете как человек военный, - заметил я, накладывая себе в тарелку салат. - Раньше не служили?.
Спрашивал наобум. Хрен его знает, служат ли тут вообще в армии? Тем более волшебники. Но доктор Клизмер к моему удивлению кивнул и, деликатно отрезая кусочек бифштекса, сказал:
- Да, профессор Даркен. Сразу после окончания университета я два года отслужил полевым хирургом. Даже застал окончание военного конфликта с Кэр Шадруином. А затем решил посвятить себя лечению детей. Такого, знаете ли, насмотрелся, на всю жизнь впечатлений хватит.
- А я два года в погранцах оттарабанил. - не подумав, автоматически брякнул я и, запихнув в пасть салат, ожесточённо зажевал, надеясь, что мои словам не предадут значения. Ну, идиот!
- Да, да, помнится, еще давно, во время нашего знакомства, ты что-то такое рассказывал, - неожиданно подтвердил Тварина, чье широкое мясистое лицо, под воздействием вина, налилось очаровательным помидорным цветом. Я, жуя, что-то замычал. Ага, как же. Ну хоть большого прокола не вышло и то хорошо. А так, не ровен час опять на чем-то попадусь!
Когда пирующие утолили первый голод, директор поднялся и как проженный тамада заявил, что пришла пора идти в бальный зал, водить хороводы вокруг елочки и разбирать подарки. Так же пообещал торжественную речь, но его уже мало кто слушал. Детвора сломя голову, выскакивала из-за столов и летела к елке.
Когда Дуплус в окружении важных столичных дядек, взошел на украшенный гирляндами помост, перед ним уже собралась огромная толпа человек в четыреста. Я был среди них, стоял чуть в стороне, поближе к одуряюще пахнущей ели. За мной высились эвересты разноцветных коробок. Усиленный волшебством зычный голос Дуплуса вознесся над залом, достигая самого удалённого уголка. Он начал говорить сущие банальности, которые то и дело прерывались смехом и восторженными аплодисментами. Ребятня, развлекалась, веселилась. Собравшиеся тут дети готовились встречать праздник. И ни в одну голову не приходило и тени мысли, что в такой беззаботный и весёлый день может случиться что-то плохое. Я смотрел на море празднично одетой ребятни и думал о том, что детство это самае счастливая пора в жизни.
Я пропускал почти все, что говорил Дуплус, мимо ушей. И едва не пропустил тот миг, когда он громко и мощно крикнул о том, что Новогодний бал объявляется открытым. С кончика его волшебной палочки сорвался ярко-алый огонек, взлетел вверх, под потолок, вырос в огромную звезду и с оглушительным хлопком рванул, хлынув ливнем из конфетти и искусно вырезанных из фольги снежинок. Следом над головой завопившей от восторга толпы детей начали рваться десятки ракет. Сотни, тысячи огненных росчеков и разноцветных искр с громким треском и канонадой осветили зал, превращая его в гигантский калейдоскоп.
В ту же минуту появившиеся за спиной директора с важными гостями музыканты вдарили на своих инструментах бодрый рок-н-ролл. Звук стоял такой, будто вся сцена была заставлена усилителями "Маршал"! Восторженно вереща, школьники пустились в пляс. Милостиво улыбаясь, Дуплус увел вяло похлопывающих в ладоши высокопоставленных дармоедов со сцены. Насколько я понял, им не терпелось вернуться в обеденный зал и продегустировать вина из личных запасов Дуплуса. Я поймал на себе игривый взгляд уже порядком подогретой Шмондис и торопливо отвернулся. Господи спаси, не хватало мне еще отбиваться от подвыпившей старой патаскухи!
Пол дрожал и вибрировал, воздух насыщали мощные звуки лютней и волнынок, в ход вступил вокалист, дерущий глотку не хуже Стива Тайлера! Школьницы запищали от захлестнувших эмоций. Самые младшие начали осаждать заваленную подарками елку. Мне пришлось даже благоразумно убраться с дороги, чтобы не быть затоптаным возбуждённой детворой. Я увидел, как коробки, свертки и мешки, перевязанные лентами, нарядно украшенные, сами подлетали в воздух и прыгали в руки тех, кому были предназначены. Так что любая ошибка, благодаря особой магии, была исключена. Каждый получал именно свой подарок.
Не успела затихнуть первая песня, как зал взорвался в одобрительных криках, грохнули новые хлопушки и петарды, голося от радости, школьники требовали продолжения веселья. Я внезапно почувствовал себя старым и лишним на этом празднике жизни. Усмехнувшись, я уже собрался идти в банкетный зал, как вдруг в бальный зал, на бешенной скорости ворвались пятеро облаченных в сверкающие костюмы всадников на метлах. Их лица закрывали пооумаски, за спинами развивались красные плащи. Закладывая умопомрачительные виражи, они мастерски закружились вокруг ёлки, поднимаясь все выше и выше, и выстреливая из волшебных палочек оглушительно рвущиеся фейерверки. Ученики неистово заулюлюкали, приветствуя новое развлечение. Даже я, задрав голову, с завистью смотрел на взлетевших к потолку наездников.
Не знаю почему, но тут же вспомнился свой бесславный заезд, во время соревнований, посвященных дню начала учебного года. Да, будь я тогда чуток проворнее... И я застыл, будто громом поражённый. Гвалт, охвативший все пространство огромного помещения, стих, будто его напрочь отрезало от моего уха. Я же, едва не заматерившись вслух, вспомнил! Я вспомнил, где видел рожу навестившего меня во сне клятого самодовольного чернокнижника! Черт меня возьми, твою же мать, как я раньше к этому не пришел... Сумасшедший полет на мётлах вокруг новогодней елки выдернул из недр моей памяти то, о чем я так нелепо забыл. Я вспомнил...
А потом вообще все пошло на перекосяк. Я не увидел, как он появился в бурлящем от восторга и водоворота сотен школьников зале. Возможно, это была одна из моих самых фатальных ошибок. Просто одинокая, чуть прихрамывающая фигура начала двигаться к центру, не отвечая на поздравления и приветствия. Он был бледен и сосредоточен. Словно шел к своей строго поставленной цели. Шел, не сворачивая, и никого не замечая вокруг. Как человек, который решил совершить определённый поступок и ничто не могло его остановить.
Когда Генри Стинг возник возле гигантской елки, бесплотной тенью просачиваясь между толкающейся ребятни, под звуки вновь загремевшей веселой музыки, я не придал его появлению особого значения. Только отметил, что сломанная нога наложила на него существенный отпечаток и, вопреки заявлениям доктора Клизмера, выздоровление его идёт не настолько быстро. Генри Стинг выглядел крайне измождённым. Но при этом, повторюсь, очень целеустремленным. А затем... Затем, когда уже стало ясно, что он задумал, было уже поздно.
Глава 19
Глава девятнадцатая, в которой происходят печальные и страшные события, я оказываюсь бессилен, но зато подбираюсь к установлению личности своего главного врага!
Стинг остановился в нескольких метрах от меня. Я с нарастающей тревогой следил за ним. Не знаю почему, но стоило мне его рассмотреть повнимательней, как внутреннее чувство опасности взвыло с силой корабельной сирены. Мой ученик застыл как безмолвное изваяние. Он игнорировал бушующую вокруг него толпу перевозбуждённых от радости подростков. Не обращал внимания на прыгающие в загребущие ручки коробки с подарками. Не притоптывал ногой в такт разудалой, пронизывающей весь зал мелодии. Просто стоял и, задрав голову, смотрел вверх, на самую макушку ели. Меня он так же не замечал. Пятерка закладывающих вокруг елки виражи трюкачей исполнила финальные кульбиты и под восторженные вопли рванула к сцене, осыпая впаших в творческий раж музыкантов дождём из блесток.