Мы бежали к реке. Но у самого берега Асва встала. Впереди - вода, позади - ревущий ад.
Асва повернулась, намереваясь бежать дальше вдоль берега, но я преградил ей путь.
"Там опасно". - ответила она на молчаливый вопрос партнера.
"Здесь тоже очень опасно. К воде!" - приказал я, зашипев и головой упираясь в ее плечо, направил, куда надо.
На краю невысокого яра Асва опять встала.
Я издал ободряющее "Мр-р", но подруга отступила на шаг.
Уговорам и терпению настал конец - огонь почти хватал нас за хвосты. "Из-за твоих границ территории мы рискуем переступить границу жизни и смерти". Асва почувствовала сильный толчок в попу, потеряла равновесие и, чтобы не кувыркнуться головой в реку, ей пришлось прыгать. Гепарды не любят плавать, и Асва повернула назад, но я уже плыл рядом, своим мощным телом прикрывая жену от напора течения, а берег поглотило пламя, на голову летели искры и горящая трава.
Вплавь мы достигли маленького, поросшего осокой островка. Шерсть прилипла к нашим телам, и если я, как сказал Блурри, выглядел мускулистым, крепким и статным, то Асва… Помня, что мы улавливаем мысли друг друга, я активно помогал ей, причесывая языком шерсть, и все же с трудом удерживался, чтобы не покатиться со смеху - мокрая подруга смотрелась очень потешно. Шерсть слиплась, подчеркивая ее природную грацию, но собственное брюхо все выставило в комичном свете - получалось, не брюхо при Асве, а Асва - при брюхе. Я даже язык прикусил.
Мы соседствовали с небольшой стайкой желтых цапель, доставляя им некоторое беспокойство, но улетать птицам было некуда: небо в тучах дыма, берега в огне - ветер забросил искры через реку, и они занялись там. И сами мы находились не в лучшем положении вынужденных Робинзонов. Принимая во внимание острые клювы цапель, я определил их как опасную добычу. Но иметь рядом пусть опасную, но добычу все-таки лучше, чем ничего.
День мы провели, вылизывая друг друга и обсыхая. Кажется, Асва понимала, что купание являлось оптимальным из всего, что я мог предложить ей. Она задумчиво смотрела на тлеющую прибрежную растительность, и так же задумчиво шевелился кончик хвоста. Постепенно ее сморил сон, и она уснула прямо на берегу, полагаясь на недремлющий инстинкт опасности и меня.
Моя прелесть и до знакомства со мной поддерживала неплохую физическую форму. Я хорошо кормил себя и Асву, и ее внешность приятно изменилась. Даже когда Асва просто шла, под шкурой играли мышцы, лоснящаяся шерсть блистала. Невозможно было отвести взгляд. Асва поражала меня своим великолепием - и знала, что она мне нравится.
Забеременев, ненаглядная приобрела очаровательный живот, и неуловимые черты появились в ее красе. И сейчас, охраняя ее сон, я думаю, что беременная женщина - самая прекрасная женщина в мире. И не имеет значения, человек это или животное. Особенно - твоя любимая… Последнее время ей не приходилось охотиться - я взял на себя все обязанности снабженца, ненавязчиво отстранив Асву от забот. Быть может, поэтому она так разозлилась, когда я провалил утреннюю охоту? Ловко эта газель меня обставила. Вместо того чтобы обороняться от якобы нападающей кошки, и умереть в моих зубах, как предполагалось по сценарию, она отпрыгнула. Хорошо еще, Асва увернулась от прямого удара в живот, когда я врезался в нее на полной скорости, и ей досталось скользящим в грудь.
На боку Асвы появилось выпячивание - очень даже заметный бугор. Кто-то там, в животе, с удовольствием потягивался и его головка выперла. Я тихонько дотронулся - бугор тут же исчез. Детишки проявляли активность - хороший знак.
Глубокой ночью я утащил одну за другой трех цапель, и Асва не осталась без еды. Слепые и беззащитные во мраке ночи, птицы умирали тихо - сбивая их в прыжке, я моментально ломал спины. Двух подруга умяла целиком, и чуть не присвоила третью - мою. Я тихим рычанием напомнил, что она тут не одна. Облизнувшись, Асва легла рядом, и не беспокоила меня, пока я ел.
Наутро цапли недосчитались своих, им многое пояснили беспризорные перья - и только мы их и видели. Положение становилось небезопасным: о нашей робинзонаде прознали крокодилы.
Пожар закончился - огонь угас, сожрав все, до чего смог добраться. Похоже, Асве было все равно, куда переправляться, оба берега виделись ей одинаково опустошенными. И предоставила решать этот вопрос своему другу, то есть мне. Я посоветовался с Блурри. Подключившись к спутнику - "Циклопу", который был неустанным зрителем всех моих приключений вот уже восьмой месяц, Блурри обследовал мир его "глазом" и сказал, что на правом берегу зона пожара меньше. Нам вообще нельзя оставаться на пепелище - слишком заметно выделялись наши золотые шкуры на фоне пепла.
Решено: уходим на правый берег. Но как быть с крокодилами, окружившими наш островок?
Дракончик заверил, что на сей счет я могу не беспокоиться, и привел в боевую готовность лазерную пушку. Тоненький лучик уперся в травинку - она задымилась и вспыхнула, когда Блурри добавил мощность. Я быстро прибил огонек, не давая ему разгореться. Откинув пять плазменных ускорителей, расположенные на спине, груди, и с боков у основания хвоста, Блурри несколько раз включил-выключил их, после чего удовлетворенно кивнул:
"Я прикрою вас".
Спокойствие утренней зари… Обманчивое спокойствие речной глади… Затаившиеся где-то под водой рептилии… Асве тяжело плыть, я плыву сбоку, как и вчера, чтобы ее не сносило сильным течением. Рептилия-кибер, плавающая вокруг нас… Внезапно она ныряет, и я напрягаюсь в ожидании мертвой хватки за хвост или лапы. Страшно за Асву - я мало чем смогу ей помочь. Всплывает крокодил, перевернувшийся кверху желтым брюхом. Неожиданная смерть в образе голубого ящера настигает еще одного зубастого - Блурри сжег лазером его мозг. Под надежной защитой мы благополучно достигли берега, немного отдохнули и безостановочно шли, пока не кончилась "черная зона", где нас легко мог заметить любой охотник. На полдороге я подобрал маленького теленка, довольно-таки подгоревшего. Асва с интересом обнюхала мою находку, скроила недоуменную мину: "Разве такое можно есть?"
"Можно". - ответил я. Если бы Асва могла пожать плечами, она так бы и поступила: что, мол, тут сделаешь? Друг с причудами, зато надежный. Именно такое отношение я прочел в ее телодвижениях. И на ходу долго мусолил в зубах подвернувшееся "жаркое".
Зной мы пережидали в тени, куда дошли очень кстати - припекало уже вовсю. Когда жара спала, изучали новые места, разойдясь на небольшое расстояние. Я понемногу метил каждое третье-пятое дерево, и подруга то и дело натыкалась носом на мои "Здесь был я". Асва не ставила "метки" на уровне носа, зато охотно "столбила" участок, оставляя лужицы и кучки на видных местах, терлась о стволы и ветки. Я залез повыше и долго осматривался.
Местность оказалась неудачной: кусок леса и унылая каменистая возвышенность. Куда мы пришли? Где вода? Кого здесь ловить? Где найти убежище? Асва уже давно присматривала надежное место, где могла бы окотиться. Она чувствовала, что осталось ждать совсем недолго и ее беспокойство передалось мне.
Сквозь мельтешение листьев я увидел воду - словно художник, рисовавший ландшафт, нечаянно уронил каплю светло-голубой краски и, решив не затирать ошибку, добавил зеленого тона. Нам нужна была еда, вода, укрытие - и все в одном месте. Асва ожидала меня под деревом, жуя какую-то травинку. Я описал ей картину: охота и укрытие здесь очень плохие, и надо идти дальше. Она безропотно пошла за мной. За день мы совершили два длительных перехода, этот день оказался последним в наших странствиях: уже через сутки мы стали жить оседло, в связи с прибавлением в семье.
Мы действительно нашли все - водопой, добычу и убежище - огромный куст "погоди немного", такой густой и спутанный, что нам самим пришлось долго ходить вокруг да около, изучая подступы и доступы к своему же дому. Наконец я отгрыз пару веток в нужном месте. Обнаружив удобный вход, Асва забралась в "погоди" и тотчас заснула.
Утром она не вышла. Отказалась есть. День напролет возилась, намывая шерсть. Я обретался поодаль, не желая привлекать ничьего внимания своим присутствием у куста. И готов был вступить в противоборство с любым, будь он животным, человеком или машиной. Блурри обеспечивал более чем надежный тыл, наблюдая с верхушки акации.
Бесконечная карта звездного неба развернулась над миром. Тонкий месяц рожками влево поблескивал, как румбы неземного компаса. День, казалось, будет длиться вечно, но ночь уговорила его отправляться на другую сторону планеты. Мы ждали. Ждала Асва - когда детки будут готовы к выходу в свет, вернее - в ночь. Ждал я. Весь этот "вечный" день я проспал в ожидании, постоянно слушая, что происходило ТАМ. Ближе к полуночи расслышал тихое щебетание - меня звали. До куста я дополз на брюхе. Просунул голову под нижние ветки, чувствуя, как крючки колючек цепляют шкуру.
За день Асва утрамбовала небольшую площадку, на которой сейчас и лежала. Кроме нее, никого.
- Мр-рн - "Как ты?" - спросил я.
Она ответила почти беззвучно - ее "мяу" находилось за пределом человеческого слуха. Но я услышал. Подруга хотела, чтобы я просто был рядом, моя близость придавала ей уверенности - этого достаточно. И я, продвинувшись немного глубже в куст, снова ждал.
Заворчав, Асва привстала, потопталась кругом, легла. И вдруг напряглась, так резко, что у меня заныли мышцы. Я замурлыкал, успокаивая себя и ее. Она расслабилась. Потекла околоплодная жидкость, запахло кровью. Появилась головка, Асва снова напряглась, расслабилась, и котенок мягко выскользнул из нее. Он родился в "рубашечке". Мать перекусила пуповину и слизала с новорожденного "рубашку". Мой Разум бесстрастно наблюдал, а тело вибрировало, точно мотор на холостом ходу, и Душа пела в такт телу.
Первый малыш оказался самым маленьким. С двумя следующими Асва провозилась дольше - они были заметно крупнее. Наконец, роды закончились. Весь процесс длился какие-то полчаса, а любимая еще долго нервничала, словно с минуты на минуту мог появиться четвертый - незапланированный. Но вот она успокоилась, почистилась, и, мурлыча, нежно вылизывала котят, подвигая их к соскам.