Мы бежали во всю прыть. Вдруг коридор кончился и мы влетели в длинную узкую клетку, в которой можно было разойтись, только прижимаясь к прутьям. Бегущий Ветер врезался головой в решетку и заметался из угла в угол. Я прыгнул сам через себя назад, но выход перекрыли. Я сел, Асва и дети сбились в кучу и рычали. Сопротивление не имеет смысла, мы беззащитны. Но если убьют моих близких - от племени не останется ни единого человека. Под шкурой от носа к хвосту прошли легкие волнообразные движения - я выстроил "мягкую броню".
"Драконы, режим боя! Применять только ток, лучевое и холодное оружие".
Самым опасным холодным оружием у Блурри и Гринни являлись их крылья, взмах которых рассекал стальной лист в полсантиметра толщиной. Зеленая ящерка уже сидела рядом с голубой, спрятавшись меж моих лап, обе слегка развернули крылья и приоткрыли пасти, активировав лазерные пушки. Сигналом к бою послужило бы первое же копье. Я ожидал, что оно будет предназначено мне - как главе семейства, вожаку и самому крупному самцу. Копье или?..
Целые шкуры ценятся выше, чем продырявленные. Чтобы не испортить наши шкуры, эти полузвери могли насмерть забить нас палками, камнями. Достаточно тяжелый камень, метко брошенный в голову или спину…
Нас не спешили убивать. В клетку просунули длинные жерди, шестеро мужчин подняли ее и куда-то понесли. Дно было никудышным, лапы постоянно проваливались в дырки. Отменив "режим боя", Блурри висел на лапе, Гринни следовала за нами где-то позади.
Живая изгородь, десяток круглых хижин с островерхими крышами, несколько костров, рамы с натянутыми на них шкурами. Меня бросило в дрожь - я увидел шкуры гепардов. Прижав уши и сгорбившись, я глухо заворчал: не приведи Господь, если они на моих глазах попытаются забить кого-то из семьи - после меня и кибердраконов здесь трава расти не будет. Еще никогда я не был так близок к идее тотального разрушения.
Клетку внесли в одну из хижин, и нас оставили на целый день томиться от жажды и в полном неведении касательно своей участи. После увиденных шкур лично у меня сомнений не оставалось. И никто в "большом мире" не узнает о нашей судьбе.
Перешагнув через Асву, Ветра и Тонку, я встал над Мррн. Она выглядела такой по-детски маленькой, робкой, пришибленной - у меня навернулись слезы. Моя девочка заглянула мне, казалось, в самую душу. В ее глазах страха уже не было - лишь обреченность, ожидание неизбежного. Она тоже видела эти пятнистые шкуры…
Асва подняла голову: то, как я лег на Мррн, походило на спаривание. Посмотрела и снова откинулась к прутьям. До того ли нам было сейчас? Я лежал на дочери, нежно укрывая ее своим телом, лаская ушки и нос. Мне хотелось защитить свою частицу от жестокостей мира, в который мы попали - человеческого мира. Я знал, что это нереально, но хотел хоть как-то поддержать морально близкую душу. Мррн мурлыкала очень тихо, словно про себя. А через дырки в дощатой двери заглядывали детские любопытные глаза.
Темнело, сквозь щели мелькали огоньки костров. Ветер метался по клетке, терзаемый страхом и яростью. Я сидел в углу, чтобы дать ему возможность выбегаться перед смертью - виды на будущее у меня были самые мрачные. Женщины не реагировали, когда Ветер наступал на них, но вот он столкнулся со мной, отвесил пощечину - мы чуть не подрались. Ворча, я лег около Асвы, Ветер продолжал метаться.
Открылась дверь, вошли шестеро. Клетку снова подняли на жердях, вынесли, и поставили возле большого костра в центре стойбища.
Сразу бросалась в глаза принципиальная разница в поведении между мной и моими гепардами - они рычали и прыгали на решетку, я сидел, молча смотрел вокруг, оценивая положение. Нас окружали только воины - человек двадцать, женщин и детей не было. Из-за высокого пламени костра вышел шаман. На его голове была густая львиная грива, несколько ожерелий из зубов и когтей льва украшали шею, как элемент современности, там болтался и CD. Набедренная повязка увешана талисманами, на спине львиная шкура, полосы шкуры на лодыжках, коленях, локтях и запястьях, а на правом плече затянут кожаный ремень с английскими буквами, составленными из маленьких блестящих заклепочек - "Chan"…
Увы, бедняга Чанзо пал жертвой этих, его шкура висела на одной из деревянных рам. Шаман обошел клетку, а затем указал на меня.
Подбежали люди с копьями. Сейчас начнется бойня! Блурри соскользнул на пол, разворачивая крылья, блики огня мелькнули на крыльях Гринни - она висела под крышей ближайшей хижины, уцепившись за край. Одного продолжительного выстрела ее лазера хватит, чтобы переполосовать всех.
Копья, жерди и просто палки просунули между прутьев, разделяя клетку. Темпераментный Ветер сразу вцепился зубами в жердь. По одну сторону клетки оказались я, Асва и Мррн, Ветра и Тонку оттеснили в другой угол. Бешеные толчки сердца эхом разносились по телу, я не понимал, что и зачем с нами делают. В бок потыкали жердью, я отскочил и сразу множество копий встали неодолимой преградой между мной и подругой.
"Вас разлучают. - Блурри все время вертелся под лапами. - Им нужен именно ты".
Вечно я кому-то нужен! Шею охватила петля, которую ловко сбросили сверху, и голову подтянули к низкому потолку. Проворно надели еще петель, затем обрубили прутья и выволокли меня из клетки.
"Блурри, остаешься с Асвой. Если захотят убить, отведи удар и объявляй открытую войну. Клетку не разрушай - разбегутся. Проще охранять всех вместе. Отвечаешь за семью, Гринни прикроет снаружи, о себе я позабочусь".
Я не упирался, когда меня, с веревками, затянутыми на горле, подтаскивали ближе к костру. Вокруг столько стрел, дротиков, копий - мявкнуть не успеешь. Возможно, есть и винтовки. Защищенный "мягкой броней", я плевал на все эти палки, но боялся за своих. Я стал заложником страха.
Шаман исполнял причудливый ритуальный танец, подпрыгивая и извиваясь в ритме барабанного боя. Вдруг он подбежал ко мне и зарычал как лев. Я ответил ему. С минуту мы рычали, потом шаман снова затанцевал. Я смотрел на его танец сквозь танец огня, и тут шаман, прыгнув через огонь, бросил мне в морду горсть пыли. В глазах защипало, я чихнул. Наркотик ударил в мозг с такой силой, что НанОрг не смог его перехватить. Костер потускнел, мир начал расплываться. Момента падения я не почувствовал…
…Ни костра, ни хижин, ни племени. Мрачная скала, серый туман, грозовые тучи ползут по небу, пронизывающий холодный ветер треплет гриву льва. Лев смотрит на меня, взгляд презрительный, надменная поза. Он владыка, все в его власти.
- Я - шаман-Лев. Гепард, ты слаб и беспомощен. Признай мою власть и уходи побежденным. Или я убью тебя.
Неужели все львы говорят одинаково? Почти слово в слово то же самое, что я слышал от старшей львицы, которой прокусил шею. Я посмотрел на шамана - почему он предлагает сразу сдаться? Или он очень "крут" и ему ничего не стоит стереть меня в порошок, или он лжет насчет силы и только выглядит сильным?
Я поднялся, перевоплощаясь. Задние лапы стали ногами, передние - руками, голова гепарда трансформировалась в человеческую. Короткие волосы, золотистые с черными отметинами, желтые глаза, да на лице остались характерные для гепарда "слезные полосы". Спину продолжал хвост. Одет я был, как всегда в человеческих снах - спортивные штаны и свободная майка.
- Я не сдамся без боя, Лев. Ты захватил в плен мою семью, и хочешь подчинить меня. Нет.
- Человеко-зверь, знай, что ты перед выбором: подчиниться моей силе или умереть. Ты настолько глуп либо наивен, что выбираешь бой?
- Ты ведь все равно убьешь меня. Я видел шкуры гепардов у вас на рамах. Ты грозишься лишить жизни. А если я тебя? Давай, покажи свою силу.
В глазах шамана-Льва сверкнул огонь - и вокруг меня заполыхал пожар. Я вспомнил самую сильную грозу в своей жизни - мгновенно нас накрыл ливень. Огонь погас - и ливень прекратился.
Я смотрел в глаза шамана, сохраняя абсолютное спокойствие. Мне не раз приходилось вести магические поединки в сновидениях, и знал, что самое главное - это спокойствие и внимание. Будешь дергаться, отвлекаться, проявлять эмоции - запутаешься в событиях и действиях, как муха в паутине, и противник захватит тебя, как ту же муху - паук.
Лев бросил на землю маленький желтый с крапинками камешек, символизирующий меня, сорвал ожерелье с шеи и разбросал зубы кругом камешка. Я огляделся - из тумана показались скелеты буйволов, зебр, антилоп, газелей всех размеров.
Лев махнул лапой, указывая на скелеты:
- Это - все те жертвы, которых ты убил за свою жизнь. Они растопчут тебя или поднимут на рога. - шаман одним движением собрал рассыпанные зубы горкой на камешке, и стадо скелетов с ревом и грохотом понеслось на меня со всех сторон.
Вытянув руки вперед, я сложил кулаки и развел их во всю ширину рук. Появилась тонкая тростинка с двумя шариками на концах. Перехватив ее за середину обеими руками, я снова растянул тростинку, будто телескопическую, затем немного разжал пальцы - тростинка прибавила в толщину и весе, на шарах выросли шипы. Я поднял трехметровую двуглавую булаву над головой и раскрутил.
Скелеты бежали плотной белесой массой, выставив рога. Шаман-Лев смотрел на мои действия.
Раскрутив булаву, я крепко схватился за нее и встал на носки, как в балете. Теперь меня вращала центробежная сила булавы - я по плечи ушел в скалу, просверлив ее. Булава крушила кости ног, ребра, черепа и позвоночники скелетов. Все разлетелось вдребезги.
Остановив вращение, я разделил оружие надвое, оперся им в землю и вытянул себя из ямы. Скала под ногами превратилась в плодородную почву. Горка зубов, которыми шаман накрыл камешек, рассыпалась в пыль, а на месте камешка пробился ярко-зеленый росток. Лев злобно прихлопнул его лапой.
Он злился, я был спокоен.
- Лев, если ты лев, это не значит еще, что ты прав. Предлагаю признать меня равным и отпустить. И меня, и семью.
- Нет! - громовой рык был мне ответом. Шаман хотел предпринять какое-то действие, но я, не желая проверять на своей шкуре, как это действие подействует, опередил его. Обеими булавами я ударил по скале так, что она треснула. Трещина пробежала до Льва, расширилась, и Лев повис, вцепившись когтями в края разлома - левые лапы с одной стороны, правые с другой, прыгнуть или подтянуться он не мог.