ом повалит в контрактники за восемь тысяч рублей и бесплатное питание. Не могло состояться и перевооружение армии, потому что при Иванове оборонка выживала исключительно за счет поставок за рубеж – без существенного гособоронзаказа…
А вот в Совете безопасности, сориентированном преимущественно на внешние угрозы, Сергей Иванов был на своем месте! Но, возможно, именно оттуда он вынес идею, будто основа нашей безопасности – сотрудничество с НАТО и США.
– А разве не так?
– Погоду в наших двусторонних отношениях всегда делала Америка… На одном из заседаний Совместного постоянного совета, еще до событий в Косово, был такой случай. Мы вынесли на обсуждение пакет предложений по совершенствованию системы коллективной безопасности в Европе. Как вдруг включается министр обороны США господин Коэн и заявляет, что сегодня эти вопросы обсуждаться не будут. Естественно, я напомнил ему о консенсусе и выразил сомнение в том, что НАТО демократическая организация, коль скоро здесь установлена американская диктатура. Американцы были обескуражены. Как потом выяснилось, с момента создания НАТО критика в адрес «старшего брата» в этих стенах еще ни разу не звучала. И многим пришлось по душе, что американцев наконец поставили на место. Американцы своим высокомерием всем уже надоели, в том числе и соратникам по НАТО. Это не такой уж большой секрет.
– А вот министр иностранных дел Андрей Козырев был другого мнения о США…
– Несколько лет назад первый заместитель госсекретаря США Строуб Тэлбот выпустил книгу «Билл и Борис», в которой немало ругательных страниц посвящает моей персоне. Впрочем, это не так уж удивительно. Но что заслужил Козырев за свою лояльность?
В книге приводится такой эпизод. На одном из пленарных заседаний Генассамблеи ООН Козырев попросил госсекретаря США устроить ему краткую встречу с Клинтоном для того, чтобы вместе сфотографироваться. Американцы поинтересовались, зачем ему такое фото, и Козырев чистосердечно пояснил: дескать, когда этот снимок увидят в России, его позиции усилятся. Как пишет Строуб Тэлбот, они будто бы договорились с госсекретарем, что взамен на фотографию с Биллом Клинтоном потребуют от Козырева поддержать позицию НАТО в отношении Югославии и изменить позицию России по расширению НАТО. Ни больше ни меньше: за фотокарточку изменить политику государства. И Козырев с этим согласился.
А вот с Евгением Максимовичем Примаковым, когда он был министром иностранных дел, мы нередко играли в паре (по дипломатической линии Главное управление международного военного сотрудничества Минобороны, которое я возглавлял фактически, подчиняется главе МИДа). Как он красиво разводил американцев!
Переговоры с Мадлен Олбрайт. Примаков отводит меня в сторону и говорит: «Леонид Григорьевич, я понимаю, что вы интеллигентный человек, но я вас очень прошу, вы там, пожалуйста, поострее! Не стесняйтесь.
Вы должны поднять переговорную планку как можно выше, а я, когда будет нужно, опущу…» Как и договаривались, давлю на госпожу Олбрайт так, что вскоре она выходит из себя и уже почти криком кричит. Тогда подключается Примаков: «Подожди, Мадлен! Ивашов представляет Министерство обороны, которое отвечает за военную безопасность. Как же я могу его не слушать? Ты нас с Министерством обороны не поссоришь…» И начинается совсем другой разговор. Теперь вроде как уже Олбрайт и Примаков совместно уговаривают меня согласиться с предложениями нашего МИДа, против которых американцы прежде возражали.
А как мощно Евгений Максимович сыграл в Люксембурге в 1997 году! Обсуждался вопрос о договоре «Россия – НАТО». Натовскую делегацию возглавлял тогда сам генсек Хавьер Солана, ассистировали ему заместитель по политическим вопросам Герхард фон Мольтке (из тех самых Мольтке) и трехзвездный генерал армии США Пехойя. Переговоры шли трудно, но по военным аспектам мы с генералом Пехойя нашли в конце концов общий язык, подготовили текст соглашения и даже завизировали его.
В «гражданском» секторе – сплошное пустословие, идет активный разговор ни о чем. А когда Примаков сказал, что пора договариваться, если военные уже договорились, Солана и Мольтке практически сбежали из-за стола переговоров. На том основании, что в полночь аэропорт закрывается, а они не могут остаться на ночь в Люксембурге, потому что забыли в Брюсселе зубные щетки. В общем, высокая дипломатия…
Но и Примаков не так прост. Когда мы вернулись в наше посольство, Евгений Максимович попросил соединить его с Олбрайт. Звучит приблизительно такая речь: «Мадлен, знаешь, генерал Пехойя уломал самого Ивашова, а Мольтке и Солана не соглашаются! Кто у вас там командует в НАТО? Что за бардак? Как можно так работать?» Ровно через сутки Хавьер Солана по телефону разыскал Примакова и заверил, что он с самого начала был согласен со всем, о чем говорилось в Люксембурге, просто тогда он очень спешил…
– В отличие от Маргарет Тэтчер внешне Мадлен Олбрайт не казалась такой уж железной леди.
– Что вы! Мне приходилось много с ней общаться. Она жесткий и последовательный переговорщик, идея богоизбранности американской нации у нее в крови. И когда было надо, она через колено ломала всех подряд – и премьеров, и натовских министров обороны, которые, между прочим, ее боялись куда больше, чем министра обороны США Уильяма Коэна. Да она и Коэна могла легко поставить на место. А однажды наблюдал, как перед ней заискивал верховный главнокомандующий объединенными вооруженными силами НАТО в Европе генерал Уэсли Кларк. Со своим министром обороны он держался с большим достоинством.
…Помню переговоры в Хельсинки. Зашли в местную столовую. Все занято, и только один стол на восемь человек свободен. Садимся, подходит официант и говорит, что этот стол для госпожи Олбрайт и его никто не смеет занимать. Нам бояться было нечего, поэтому я попросил ребят оставить для мадам Олбрайт два свободных места. Вскоре она появляется. Опалила нас ненавидящим взглядом и прошла мимо, хотя я пригласил ее за стол.
– Получается, госсекретарь Олбрайт заправляла не только внешней политикой США, но и НАТО?
– На мой взгляд, самым независимым генсеком НАТО был Джордж Робертсон – потому что лорд, потому что шотландец и потому что гражданин Великобритании. Безусловно, он был более самостоятельным, чем его предшественник Хавьер Солана. Как-то я прямо сказал: «Господин Солана, мне проще договориться с американским полковником, чем с вами!» – «Почему?» – «Потому что с американцем договоришься, и есть надежда, что эта договоренность будет реализована. А с вами, во-первых, сложно о чем-либо договориться, а во-вторых, то, о чем с вами договоришься, могут отменить американские полковники». Он тогда пожаловался на меня маршалу Сергееву.
Так называемый русский отдел в аналитической системе НАТО в свое время возглавлял еще один британец – Крис Доннелли (позже он стал спецсоветником генсека по вопросам Центральной и Восточной Европы). Полковник из МИ-5, высокий профессионал. Настолько грамотно работал, что я поручил подчиненным изучать его стиль и методы. Вообще-то Доннелли всегда действовал очень интеллигентно, но однажды нарушил профессиональную этику, и мне пришлось обойтись с ним достаточно жестко. Как-то накануне очередного саммита глав государств Содружества иду по штабу ОВС СНГна Ленинградском шоссе и тут, можно сказать, в святая святых, нос к носу с ним сталкиваюсь: «Как ты здесь оказался?» Он весело отвечает, что приехал вместе со своими помощниками на какую-то гуманитарную конференцию и, поскольку в Москве плохо с гостиницами, поселился в апартаментах министра обороны одной из стран СНГ. Дескать, друг устроил. Конечно, пришлось выселить Криса и зачистить после него помещение от различных «насекомых». Здесь уж, как говорится, без обид…
– Леонид Григорьевич, это правда, что некий французский майор передал сербам данные о натовских бомбардировках?
– Начальник генштаба вооруженных сил Франции генерал армии Жан-Пьер Кельш, с которым у меня самые добрые отношения, тоже не являлся сторонником бомбардировки Югославии. Кстати, как и многие военные из других стран НАТО. Поэтому в случае с французским майором ничего удивительного нет. Здесь роль сыграли не деньги. Это был поступок мужественный и в высшей степени гуманный, потому что никаких причин бомбить Югославию не было.
Но снова Олбрайт! Когда министр иностранных дел Британии Робин Кук только заикнулся, что его юристы никогда не одобрят ультиматум, предъявленный Белграду, и не поддержат план бомбардировок, у Олбрайт уже готов был совет: «Наймите других юристов!»
Вот так делается политика по-американски…
На десятую годовщину бомбардировки бывший советник де Голля генерал Пьер Галуа прислал в Белград видеозапись своего выступления, в котором раскрыл некоторые натовские секреты. Как выясняется, заговор против Югославии существовал давно. В середине восьмидесятых во Всемирном банке состоялось два совещания, на которых пришли к заключению, что Югославия, где нет безработицы, бесплатное образование, медицина и высокая динамика экономического роста, не лучший пример для Европы. Как утверждает Галуа, военные Германии, Англии, Франции и США еще тогда задумались о том, как организовать подрывную деятельность против Югославии. А если потребуется – то и военную операцию.
– И Москва оказалась не самым надежным союзником Белграда.
– На переговорах по Югославии нашу делегацию в качестве спецпредставителя возглавлял Виктор Черномырдин, американскую – Строуб Тэлбот. Диалог начали военные, и нам удалось о многом договориться. Например, о том, что войска тех государств, которые участвовали в бомбардировках, не войдут в Косово, а югославские пограничники будут работать на границе вместе с натовскими пограничными структурами. И самое принципиальное – Россия по этому соглашению получала в Косово под свою ответственность сразу несколько секторов, где проживали преимущественно сербы. Что было вполне логично.
После того как я доложил о результатах, Черномырдин даже упрекнул мидовцев, которые в диалоге с Строубом Тэлботом застыли на мертвой точке. «Наращивать надо!» – говорит… Там действительно процесс затянулся, поэтому я несколько удивился, когда вечером Черномырдин вдруг сказал: «Леонид Григорьевич, вы с генералом Заварзиным уезжайте отдыхать, а мы еще поработаем». Как я потом узнал, ночью Тэлбот организовал Черномырдину телефонный разговор с Альбертом Гором, и утром Виктор Степанович повел себя совершенно по-другому.