Спокойным шагом спустился вниз. Молодой парень жаловался на острую боль, начавшуюся утром. Не помогали ни «Нурофен», ни «Но-шпа», заботливо выданные мамой.
Пригласил его в смотровую. Пропальпировал на кушетке.
Аппендицит! Сомнений не оставалось. Пульс подскочил, ладони вспотели. У меня даже не было ассистента для операции.
Я был один. Один на один с чужой болью.
Кто скажет, что аппендэктомия — это рядовая хирургическая операция, будет прав, но риски есть всегда.
При самом типичном течении острого апендицита, при самых благоприятных прогнозах возможны моменты осложнений, которые ты предусмотреть не в состоянии.
Не зря говорят, что лучшая операция та, которой удалось избежать…
Нужно было вызвать операционную сестру и анестезиолога.
Как же хотелось не ударить лицом в грязь. Мысли в голове путались, но нужно было взять себя в руки.
Я взял необходимые анализы, которые подтвердили диагноз.
Операционная бригада была собрана.
Пока пациента готовили к операции, я поднялся в ординаторскую, открыл атлас операций на странице с аппендэктомией. Повторить, убедиться, уверить самого себя, что готов, настроиться…
В ординаторскую зашла терапевт, которая попросилась посмотреть на операцию. Отказать я не мог.
Звонок анестезиолога, сообщение, что пациент готов к операции.
Поднимаюсь, одеваюсь, моюсь. Жаль, вода не смывает страха и волнения. Покидать меня оно определенно не хотело.
Моим ассистентом была опытная операционная медсестра. От нее тоже зависело многое. Радовало, что она знает ход операции, какие инструменты подавать и держать.
Подхожу к пациенту, обрабатываю операционное поле, беру скальпель, анестезиолог дает добро на начало.
Разрез, гемостаз, дохожу до брюшины, беру ее на два зажима, подсекаю и попадаю в брюшную полость, даю команду обложиться. Мне дают стерильные салфетки.
Операционная сестра стоит на крючках, я приступаю к ревизии, ищу воспаленный аппендикс.
Ищу и не могу найти. Ну как так?! Неужели коварный аппендицит…
Нужно искать глубже. Пальцем нащупываю отросток. Нашел.
Волна облегчения разлилась по телу.
Далее я вывел необходимую часть слепой кишки с аппендиксом, взял его основание на зажим, наложил лигатуру, перевязал, отсек скальпелем и произнес: «Аппендэктомия!»
Провел ревизию, все сухо. Рану ушил послойно.
Все это заняло у меня один час 47 минут. Почти два часа!
Все вздыхали, что долго, — видимо, анестезиологу очень хотелось спать, беднягу выдернули ночью из дома.
Но когда хирург оперирует, все ждут.
Правило «семеро одного не ждут» здесь не работает.
После завершения операции я поднялся в ординаторскую, заполнил протоколы.
Лег спать, но до самого утра так и не сомкнул глаз. Легкая дрожь не покидала руки. Первая самостоятельная аппендэктомия, когда ты один на один с пациентом и нет опытного наставника, который поможет и подскажет. Я смог, я справился!
Утром я сдал смену заведующему хирургического отделения.
Я уже вышел на улицу, как он мне позвонил.
Звонок касался пациента, которого я госпитализировал с язвой. Требовалась операция. Мне было предложено ассистировать, на что я немедленно согласился.
Операция прошла успешно.
Придя домой, я буквально упал на кровать и уснул, проспав без задних ног до самого вечера.
Проснулся я с головной болью, но с огромным чувством удовлетворения, потому что в этот день началась моя операционная карьера.
Я — оперирующий врач, способный работать самостоятельно! Этим нельзя было не гордиться.
Я был доволен и полон сил работать дальше…
Мне казалось, что я получил колоссальный опыт.
На деле же это был лишь маленький кирпичик опытного фундамента.
Сколько всего мне еще предстоит…
Врач — одна из немногих профессий, где человек должен учиться всю жизнь.
Ты повышаешь квалификацию, постигаешь новые знания и умения, постоянно учишься и стремишься к лучшему.
Просто для того, чтобы в один из дней стать твердой стеной между пациентом и болезнью.
Пожалуй, есть кое-что, объединяющее всех медицинских работников, — желание помочь другим в их страданиях.
Я не говорю о случайных людях в этой профессии. Они, к сожалению, есть.
Я говорю о тех, кто пришел в медицину осознанно.
Новый год — новогодняя смена
Это был 2017 год.
Новогодняя пора, когда хочется верить в чудеса и сказки. Хотя я давно уже и не ребенок, этот праздник по сей день один из моих любимых. Пушистая елка с огнями и игрушками, салат оливье, походы в гости, подарки, аромат ярких мандаринов…
Все ассоциации — родом из детства.
Стоит закрыть глаза — и тут же представляется хруст шагов по снегу, шуршание мишуры, блеск бенгальских огней, и на душе сразу становится так тепло и радостно…
Но в хирургии столы накрывают по-своему…
С учетом «праздничного» дежурства мне светило не оливье, а долгие часы в операционной.
Два Новых года подряд я встречал на работе. И, честно говоря, был не против, потому что семья на тот момент все равно находилась в другом городе, близких друзей, с которыми я мог бы встретить любимый праздник, тоже рядом не было, поэтому работа казалась куда более заманчивым вариантом, чем просмотр новогодних телепередач в полном одиночестве.
Хотя отмечать Новый год на работе нам фактически не разрешено, праздничная атмосфера все равно прослеживается. Мишура, аромат мандаринов, елки… Коллеги-медики знают, как выглядят отделения в это время.
Попытки подарить себе каплю новогоднего настроения на дежурстве начальство не пресекает, понимая, что врачи тоже люди. Да и вообще, народ весьма творческий и веселый.
Утро 31 декабря, смену принял.
Начало смены было достаточно спокойным. Поток пациентов был небольшим, и я даже успел попить чай с тортиком, заботливо принесенным кем-то из коллег или пациентов…
В полдень поступил пациент с ДТП. Молодой парень, находясь за рулем праворульной «Тойоты МАРК 2», был не пристегнут и на полном ходу влетел в столб. Основной удар пришелся на грудную клетку. И конечно же, обследование было необходимо.
Первыми, кто его осмотрел, были торакальные хирурги. После чего вызвали меня, уже по поводу боли в животе, на которую жаловался пациент.
Молодой парень, 27 лет, худощавого телосложения, по сути ничем не выделяющийся среди многих, любитель дрифта. Боль локализовалась преимущественно в левом подреберье, тахикардия 109 ударов в минуту, артериальное давление 90/60 миллиметров ртутного столба. На госпитализацию он был явно не настроен и очень хотел встретить Новый год дома.
Если вы дошли до этой главы, то помните случай с мальчиком, катавшимся на «ватрушке». Характер травм был схож.
Я направил пациента на УЗИ брюшной полости, которое показало разрыв селезенки и небольшое количество свободной жидкости в брюшной полости. Общий анализ крови: гемоглобин 102…
Ждать результатов остальных анализов не имеет смысла, все и так понятно, пациента нужно брать на стол… на операционный стол.
Перед этим следовало взять информационное согласие на оперативное вмешательство.
Подписал его пациент неохотно.
Когда выбираешь между веселой встречей Нового года и собственной жизнью, второе в приоритете.
На операции была характерная для разрыва селезенки картина: продольный разрыв капсулы селезенки, примерно 150 миллилитров крови в брюшной полости.
Селезенку пришлось удалить. Операция по удалению селезенки называется спленэктомия. Рану ушили, установили дренаж.
Пациента, минуя реанимацию, перевели в обычную палату, поскольку состояние это позволяло.
Позже его навещали девушка и сестра. Благодарили врачей за поведенную работу.
В знак благодарности даже пакет с разными деликатесами принесли. Правда, коллеги съели его без меня, поскольку благодарность выпала на мой выходной.
Я был не против.
Какое же моральное удовлетворение получает врач, когда прооперированный им пациент, здоровый и довольный, уходит домой на своих ногах.
Вот она — главная благодарность и оценка труда.
Немного отойдем от философских размышлений и вернемся к проведенной операции. Точнее, к этому дню.
Выходя из операционной, я снял перчатки, костюм и спокойно направился в ординаторскую. За пару шагов до заветной двери я услышал телефон.
«Только бы не приемник», — промелькнуло в голове.
Но нет. Звонили именно из приемного отделения.
Три кареты скорой помощи по мою хирургическую душу. Делать нечего, улыбаемся и пашем.
Спустился, осмотрел. Три пациента, и у каждого острый панкреатит. Ну конечно. Новый год на носу. Люди уже отмечают на полную катушку. Едят то, что нельзя, принимают алкоголь в лошадиных дозах. Классика. Медики поймут…
В этот раз скорая доставила женщину 45 лет и двух молодых мужчин.
У каждого — жалобы, типичные для острого панкреатита.
Боль в эпигастральной области, тошнота, рвота, живот при пальпации болезненный, напряжен, язык сухой. Особо тяжелым состояние было у женщины: многократная рвота, которая не прекращалась и не приносила облегчения.
Суть одна: не налегайте на алкоголь несколько дней подряд. Иначе рискуете попасть в хирургию…
Назначив анализы всем поступившим пациентам, я поднялся в свое отделение.
Отдых? Нет, отдых для слабаков.
Очередной звонок из приемника и вызов уже на колото-резаное ранение.
Началось, как говорится…
Передо мной был мужчина лет 45, внешний вид которого выдавал явного интеллигента. Манера разговора также свидетельствовала о том, что человек достаточно вежливый и образованный.
Он поведал следующую историю: в компании друзей он находился в бане, где они выпивали и отмечали предстоящий праздник.
За соседним столиком сидела другая компания, и, как это обычно бывает, завязался конфликт, в результате которого моему пациенту прилетело разбитым стаканом в область живота. После осмотра он был поднят в операционную, где им начал заниматься ответственный хирург. Я в тот момент был занят просмотром результатов анализов трех предыдущих товарищей.