— Змей? — фыркнул Амин. — Это оазис, Валид. Здесь положено быть змеям.
— Много, — пробурчал мальчик. — Слишком, я чую, что-то ту… а-а-А!
Амин резко обернулся, успев заметить, как мальчишка, вскрикнув, отскакивает в сторону, а некто в порванной абае и даже без платка на голову, падает ему под ноги. Вид “некто” имел совершенно неопасный. Тем не менее, мальчишка, вопя, как резаный, бросился к Амину и успокоился, только спрятавшись за абаей юноши.
— Сайед? — на всякий случай держась за рукоять скрытой за поясом джамбии, позвал Амин. — Уважаемый?
“Уважаемый” почему-то вздрагивал.
Наклонившись, Амин расслышал тихий хриплый голос:
— Амани… хумай… наконец-то… нашёл…
— Убей его! — кровожадно взвизгнул Валид, прячась за полой абаи. — Он меня за хво… ноги хватал! Лапал! По-всякому!
— Умолкни! — шикнул на него юноша. — Сайед, вы в порядке?
“Уважаемый”, наконец, поднял голову, оказавшись юношей, возраста едва ли старше Амина. Вот только избитым и грязным.
— Хумай, — шепнул он, безумно глядя на Амина. — Я её видел… — юноша моргнул, взгляд стал осмысленным. Расширился от удивления. Прошёлся по хмурящемуся и, кажется, готовому зареветь Валиду. — Простите, сайед… я… кажется… обознался.
На этом глаза незнакомца закатились, и он без чувств осел на раскалённые дневным зноем каменные плиты.
Валид высунулся из-за абаи, подбежал ближе и от всей души отвесил незнакомцу внушительный пинок. После чего повернулся, схватился за Амина и потащил прочь, бормоча:
— Идём, пусть он тут валяется, да пусть хоть сгорит, и да, пусть его…
Амин сбросил его руку и, не слушая возмущённого верещания про то, что солнце жжёт, а караван вообще, может, уже уходит, склонился над бесчувственным юношей. И, немного поколебавшись, взвалил его себе на спину.
Мальчишка наблюдал за ним, вытаращив глаза.
— Эй! Эй-эй, ты чего делаешь? Амин! Куда?! Нам с караванщиком надо договориться, не забыл? Ты что, и его спасать собрался?! Эй!
— Лучше позови лекаря, — перебил его Амин.
— Ему?! Щас!
— Не… надо… лекаря… по… жа… луйста, — то ли в бреду, то ли всё-таки очнувшись, пробормотал юноша. — Пусти… те… я… сам…
Амин остановился. Быстро спросил:
— Тебе есть куда идти?
Юноша тяжело выдохнул:
— Я… что-нибудь… я… при… думаю…
— Ясно, — хмыкнул Амин, перехватывая его руки поудобнее. — Пойдёшь к нам.
— Вот шайтан! — выдохнул мальчишка, глядя им вслед.
Рядом тихонько свистнули. Валид резко нагнулся и прицельно запустил булыжником в уползающую змею.
Сине-зелёный хвост трепыхнулся, задёргался и обвис плетью.
— Ненавижу гадин, — пробормотал мальчик.
И, больше не мешкая, побежал за Амином.
— Зачем?!
Амин повернулся, не глядя схватил со столика блюдо со сладостями, сунул мальчишке.
— На. Жуй. Только умолкни.
— Что?! — замахнулся блюдом Валид. — Ты! Дурак! Ты о нём ничего не знаешь! Сдался тебе этот беглый… этот беглый!
“Беглый” лежал на кровати, закрыв глаза, и тяжело дышал.
— Что ты на него так взъелся? — покосившись на кровать, бросил Амин. — Ну обознался он, с кем не бывает?
— А ты, не зная о нём ничего, потащил к себе, собираешься выслушать, пообещать помощь и обещание выполнить! — прошипел в ответ мальчишка. — Ты — дурак! От него веет бедой, и змеи ползут! Пусть, как очнётся, валит туда, откуда явился! Пусть…
— Умолкни! — устало произнёс Амин.
Мальчишка подавился воздухом. И вдруг угрожающе проскрипел:
— А ты знаешь, почему ему сейчас так плохо, а? Нет? А я скажу: алтейкой отравился. Ягода такая, бедуины её любят. Ну да ты помнишь вкус алтейки, правда? — глаза мальчишки нехорошо блеснули. — А знаешь, зачем он её курил? Птицу-желание искал. Потому и мерещится ему теперь на каждом шагу.
— И что в этом плохого? — пожал плечами Амин.
— Что плохого? — ахнул мальчишка. — Что плохого?! Поймать бедную хумай, заставить служить себе, исполнять своё желание… лишить свободы! Нет, что ты, Амин, всё отлично! Ты у нас только людям помогаешь, да? Зачем тебе задумываться о какой-то птице, да?! Заче… пусти меня!
— Не пущу, — тихо произнёс юноша, прижав мальчишку к себе. — Пока не успокоишься. И, знаешь, Валид, птицу Амани ищут, когда совсем худо, потому что все знают, что на самом деле её нет. И другой надежды нет.
Валид громко хмыкнул.
— Ей, правда, от этого не легче, — пробормотал он, высвобождаясь. — Пойду-ка я, пожалуй, прогуляюсь. На змей, что ли, поохочусь. А ты, — он повернулся к Амину, — не вздумай ему ничего наобещать!
Амин улыбнулся, глядя вслед взъерошенному мальчишке, и потянулся к забытому блюду со сладостями.
Говорят, щербет в Мисбахе — сами боги облизываются. Когда ещё попробуешь?
Тихо, успокаивающе шелестел фонтан в саду. Бесшумно появились слуги, принесли ужин и, узнав, что ничего больше не нужно, с поклонами удалились.
С сумерками воздух сгустился, потяжелел. Стоящий у узорчатой арки Амин пару раз видел над деревьями зарницу.
Темнота сгущалась. Очевидно, сегодня месяц Вадд отдыхал в своём подземном царстве, выпустив на небо вместо себя сына — яростного Манафа. И юный бог играл со сверкающей саблей-молнией в одной руке и кнутом из ветров — в другой.
Амин машинально коснулся груди, где когда-то висела фигурка-амулет задиристого Манафа. Грустно улыбнулся и отвернулся от окна.
Ярко вспыхнула молния. Вдалеке заворчал гром.
Амин устроился на подушках на полу, сонно размышляя, что надо бы послать за Валидом — уже поздно, а он до сих пор не вернулся. Не то что бы Амин волновался — скользкий мальчишка из любой беды выберется. Но всё же царапало беспокойство, нет-нет да царапало…
Так, размышляя и вслушиваясь в мерный шёпот дождя, юноша сам не заметил, как задремал. Снилась ему почему-то змея. Громадная кобра, как в пещере ифрита, раздувала капюшон и внимательно смотрела на Амина человеческими, осмысленными глазами.
Юноша вздрогнул, просыпаясь. И тут же различил тихий стук. Вскочил, привычно хватаясь за джамбию. Но тут же расслабился.
— По-моему, вставать тебе ещё рано, — вздохнул он, садясь на кровать рядом с мгновением раньше упавшим на неё юношей. — Голова кружится? Полежи ещё немного.
Юноша тихо застонал, хватаясь пальцами за виски.
Амин покачал головой.
— Погоди, сейчас найду тебе воды.
Воды не оказалось, вместо неё обнаружилось финиковое пиво. Но незнакомец и от него не отказался, жадно осушив кубок.
И снова попытался встать.
— Я… я должен идти, — с трудом выговорил он. — О, шайтан, как голова раскалывается!
Амин понимающе усмехнулся. После гостеприимства бедуинов и их наркотика он тоже мучился — чуть не целые сутки.
— Куда тебе идти? — он толкнул юношу обратно на кровать. — Тем более в такую бурю. Отлежись.
— Нет, — незнакомец снова дёрнулся. — Она… меня… она меня найдёт.
— Кто найдёт? — насторожился Амин.
— Она, — повторил юноша. — Змея… Она везде… везде… и вам несдобровать…
Амин задумчиво смотрел на него.
— И куда ты пойдёшь? — повторил он. — Если уж эта “она” тебя везде найдёт?
Юноша глубоко вздохнул, закашлялся.
— Не… не знаю. Но я что-нибудь придумаю…
Амин вскинул брови.
— Угу. Ну, давай, рассказывай, выдумщик. Хочу знать, кому помогаю.
Юноша бездумно смотрел на него, кажется, даже не мигая.
— Как тебя зовут? — начал с лёгкого Амин.
Юноша нахмурился, щурясь.
— Алиф… Послушайте, сайед, всё, чем вы можете мне помочь, это провести чёрным ходом, если вы хозяин этого дома… Где мы?
— Вот с этого и стоило начинать, — пробормотал Амин. И громче ответил: — Не знаю, но мой друг считает, что это лучший караван-сарай в городе.
Юноша — Алиф — разочарованно застонал.
— Нет!.. Так близко от дворца! Она наверняка уже знает…
— Так кто — она-то? — не выдержал Амин.
Алиф прикусил губу, морщась от боли.
— Поверьте, сайед, вам лучше не знать. Помогите мне уйти и забудьте, что когда-то меня видели. Мне жаль, что я вас в это впутал, но…
— Но ты принял моего друга за хумай, — хмыкнул Амин. — Это же до какой степени надо было обкуриться? Лежи! И рассказывай, в чём дело.
— Вам это не нужно сайед, — убеждённо ответил Алиф, в который раз порываясь встать.
Амин фыркнул:
— По-моему, тебя убьют, как только ты отсюда выйдешь. Так? — он пристально посмотрел на юношу. — Почему-то я в этом уверен.
Алиф побледнел и с вызовом откликнулся:
— Хотите умереть вместе со мной?
— Жажду, — отозвался Амин. — Ну? Долго мне тебя уговаривать? Начнём, с того, кто такая “она”. И кто — ты.
Какое-то время в комнате царила тишина. Потом Алиф обречённо прошептал:
— Наша царица. Госпожа всей Амры, — и совсем уж беззвучно добавил: — Моя мать.
Амин уселся поудобнее и выжидающе улыбнулся.
— Умница. Давай дальше.
Алиф долго смотрел на него, не мигая. Как змея.
Потом сбивчиво зачастил:
— Она отравила отца, она колдунья, она хочет трон и всё сделает, чтобы получить его. Её соглядатаи повсюду, она мечтает найти меня и убить тоже. Она всё сделает для того, чтобы получить корону Амры. Сайед, прошу, не ввязывайтесь в это, пожалейте себя. Она страшная женщина, она колдунья, может, сильнейшая во всём мире, она такие ужасы творит, вы даже представить…
— А у меня друг — не то джин, не то бог, не то феникс, — криво усмехнувшись, перебил Амин. — Нашёл, чем удивить… Ты для этого хумай искал? Убить родную мать?
Алиф истово помотал головой.
— Нет. Нет! Только сделать её обычной смертной, лишить колдовства. Мой отец при смерти, а если она доберётся до трона, страна утонет в крови. Вы не представляете, как она любит развлекаться…
Амин внимательно смотрел на него, слушая вполуха о необычных “развлечениях” царицы-колдуньи.
— И что теперь намерен делать? Ну, раз хумай поймать не получилось? — спросил он, наконец.
Алиф понурился.