— Почему?
Амин вздохнул.
— Мы столько раз обсуждали это, Ва… — он сбился, когда прохладные пальчики вновь пробежались по его щеке, поворачивая, заставляя смотреть. — Я не хотел… чтобы ты… чтобы ты…
Девушка подалась к нему и шепнула в распахнутые в тщетной попытки найти слова (или хотя бы голос) губы.
— Спасибо. Цени. Я впервые говорю это человеку. А ты слышал уже два раза.
Юноша ахнул, когда губы девушки прижались к его, попытался отпрянуть, но желание, вспыхивающее при одном взгляде на красавицу, поглотила его, распахнув крылья, забрало без остатка.
Девушка отодвинулась, и Амин прикусил губу, чтобы не застонать от досады.
— Спи, глупый человечек, — выдохнула красавица, подцепляя ноготком его прядь и накручивая её на палец. — Спи. Ты ещё недостаточно окреп.
Амин хотел возразить, но навалившаяся внезапно слабость захватила его, как до этого желание.
— Спи.
— Ты… Валид, — еле ворочая языком, пробормотал Амин. — Ты… феникс…
Девушка лишь улыбнулась, склонив голову на бок. Её золотые глаза сверкнули огнём, и Амин постарался запомнить её такой, запомнить момент, когда он мог смотреть на такую божественную красоту и уже не отводить взгляд.
Неудивительно, что все колдуны так хотят заполучить её себе.
Но причём тогда песни?
— Слышь, малой, просыпайся!
Мальчик медленно открыл глаза и удивлённо уставился на склонившегося над ним мальчика и старика.
— Вы кто? — требовательно произнёс он, пытаясь сесть, но тело почему-то не слушалось. Наверное, от долгого сна.
Старик открыл рот — ответить, но мальчишка его опередил.
— Шайтан с Иблисом, что, не видно? Подъём, я сказал! — проорал он, сдёргивая с царевича покрывало. — Кстати, с днём рождения. Чё уставился?! Подъём!!
— Валид, — попытался урезонить его старик странно молодым голосом.
— Что “Валид”, у меня этот город в юбках уже вот здесь! Подъём, малой, и иди уговаривай папашу открыть порт иначе фиг ты от меня избавишься!
Спустя полдня чёрным ходом из дворца мимо обалдевшей стражи пронеслись старик и мальчик. Старик на ходу сдёрнул бороду и украсил ею ближайший куст.
Вслед им летели стрелы. Мальчик то и дело вынимал их из воздуха, толкая “старика” — светловолосого юношу то в одну сторону, то в другую, крича:
— Я же говорил: плюнь ты на этого царского отпрыска, нас найдут ещё и дня не минует. Нет, всё ты со своей жалостью!
Юноша упрямо молчал — берёг дыхание.
Стража благоразумно наблюдала — приказа вмешиваться пока не было.
… Амин взлетел на указанный Валидом корабль в последний момент, втянул за собой мальчишку и, повернувшись к разъярёнными капитану, широко улыбнулся, высыпав в протянутую руку жемчужины.
В корму, неподалёку от них, вонзилась стрела, и юноша торопливо добавил ещё пару жемчужин.
Капитан, заросший бородой по самые уши побережец, только угрюмо кивнул, сжимая ладонь, и Амин прислонился к поручням, не обращая внимания на любопытные взгляды снующей туда-сюда команды.
— Оторвались…
— Так зачем за тобой султан Яммы охотится? — невинно поинтересовался Валид, устраиваясь на поручне, как на насесте, и опасно раскачиваясь.
Амин посмотрел на него, собираясь, как обычно, отшутиться или перевести разговор, но поймал серьёзный взгляд и на мгновение вспомнил, как эти же глаза сияли золотом, отражая отблески огня.
— Он мой брат.
— Оу! — спустя короткую паузу хмыкнул Валид. — Так вот оно что… Папаша умер, старший брат взошёл на трон и принялся убивать братьев, чтобы не лезли с восстаниями и народ не мутили?
— Это наши традиции, — пробормотал Амин, отворачиваясь.
— Чудные традиции, — усмехнулся мальчик. И мстительно добавил: — Шехзаде.
— Не называй меня так, — попросил Амин.
— А то что? — вскинулся мальчик, раскачиваясь.
— А то буду звать тебя “госпожой” и “сайедой”.
Валид громко хмыкнул. И чуть тише поинтересовался:
— То есть, когда мы приплывём, за твоей шкурой начнёт охотиться полгорода? Захотят угодить султану, наверняка и цена за тебя…
— Что-то вроде, — перебил юноша, задумчиво глядя в синюю даль.
Валид развёл руки-крылья.
— Будет весело, — подытожил он.
Амин благоразумно промолчал.
Ночь пятаяКолдун
— И волны плескались о его… э-э-э… голый череп, и рыбы сожрали его глаза… и мясо тоже сожрали…
— Валид, хватит.
— Что, “Валид, хватит”? Он сам напросился. Вот теперь слушай, шайтан. Ну так вот, о чём там я? А когда на священной горе Муасалим родился ветер и взволновал море, утопленник поднялся…
— Валид, с него уже довольно, — снова попытался вступиться Амин.
Связанный, заросший бородой и вообще напоминающий диковинного двуногого зверя, капитан согласно замычал.
Валид, хмыкнув, покосился на него, лениво подёргал струны рабабы — расстроенной, как плакальщицы самого султана в день похорон, и рыдающей примерно так же.
— А потом утопленник всплыл, и из его ушей полезла…
— Валид! — не выдержал Амин. — Довольно!
Мальчишка, фыркнув, спрыгнул со столика и потянулся к связанному капитану.
— Короче, клянусь волосами Аллат, и с тобой будет то же самое, если ты не дашь нам отдельную каюту!
Пленник снова замычал, выражая полное согласие сделать так, как хотят достопочтимые сайеды… и совершенно бесплатно.
— Умница, — покровительственно погладив дёрнувшегося мужчину по спине, улыбнулся Валид. — И учти, вякнешь ещё раз… Я за тобой слежу. В море отправлю.
А чуть позже уже у двери добавил:
— И если ты думаешь, что в море живут только рыбы, ты очень, очень ошибаешься.
Амин торопливо подтолкнул его. За их спинами испуганный, точно самого шайтана углядел, капитан бормотал извинения и просил сайеда-колдуна быть милосердным, и…
— Колдуна! — ахнул Валид, порываясь вернуться. — Кем ты, бурдюк нечёсаный, меня обозвал? Колдуном?!
Амин поймал его за шкирку и, стараясь не обращаться на пялящихся на него матросов, потащил мальчишку к новой каюте.
Его проводил облегчённый вздох. За пять дней плаванья вся команда уже успела уяснить, что забавный мальчишка, такой неопасный с виду, на самом деле великий колдун. А юноша, называющийся его братом — колдун, очевидно, ещё больший. Ибо умеет усмирять этого шайтана в образе ребёнка и совсем его не боится.
Каюта оказалась маленькой, но чистой и даже имела небольшое окошко и кое-какую мебель. Например, узкую, рассчитанную на одного кровать, на которой Валид не замедлил растянуться.
Амин, скрестив руки, замер у двери.
— Зачем ты меня остановил? — буркнул мальчик. — Только не говори, что тебе вдруг пришло в голову пожалеть и этого бурдюка-капитана. Он спёр у нас жемчуг, подначил своих людишек и попытался скинуть меня за борт.
— Ты сам упал, — вздохнул Амин, закрывая глаза и пытаясь успокоиться. — Нечего было танцевать на поручнях.
— Я не мог упасть! — вскинулся мальчишка. — Я могу плясать где угодно, хоть на мачте, и когда угодно, даже в шторм! И не надо мне говорить, что…
— Валид, ты понимаешь, что без капитана мы далеко не уплывём? — нарочито спокойно поинтересовался Амин.
— С таким капитаном мы тоже рискуем не доплыть, — буркнул Валид. Тяжело вздохнув, покосился на юношу. — Амин, ну давай я позову кого-нибудь из морских джинов, а? У меня полно тут… э-э-э…знакомых. А людишек этих — за борт. Ну не могу я так больше — ходят, пялятся, го-во-рят… И тащимся мы как при штиле, а ветер попутной. Ещё, поди, в порт не преминём зайти. А так бы напрямик домчались… Ну, Амин! А?
Юноша старательно потупился и прошёл от двери к стоящему у окна сундуку.
— Как прикажете, сайеда, любое ваше пожелание — закон для ничтожного смертного.
Валид рывком сел.
— Ты рискуешь, смертный, — прошипел он.
— Что вы отправите меня за борт, сайеда? — с улыбкой обернулся к нему Амин. — Делайте, как пожелаете. Я целиком и полностью в вашей власти, — добавил он, низко кланяясь.
Какое-то время Валид молча смотрел на него, комкая тонкое покрывало. Потом спрыгнул с кровати и, ни слова не говоря, выскочил за дверь.
Амин проводил его настороженным взглядом и тяжело вздохнул.
К вечеру Амин удобно обустроил их новенькую каюту, сходил к капитану — позаимствовать ещё одно покрывало и подушки. В довесок ему всучили ещё и сладости — из тех, что везли на продажу. Для малолетнего шайтана ничего не жалко.
Так, возвращаясь с огромным блюдом свежайшего рахат-лукума, Амин на всякий случай заглянул и в трюм, и на корму — любимые места Валида. Мальчика там не оказалось, но Амин утешил себя тем, что с корабля он всё равно никуда не денется. Ведь так?
Валид нашёлся в каюте. И Амин чуть не выронил блюдо, увидев на кровати обнажённую красавицу — хвала Аллат, в образе человека, а не огненной птицы.
Амин старательно отвёл взгляд и поинтересовался у обитой кедровыми панелями стены:
— Я никогда не спрашивал, как ты называешься в этом образе. Как тебя зовут, когда ты… девушка?
— По-твоему, я меняю обличье вместе с именем? — нежно поинтересовалась красавица.
Амин поставил блюдо рядом с кроватью и сел рядом на пятки.
— Меня зовут Желание, — проворковала девушка, протягивая юноше руку. — Разве ты не желаешь меня, ибни?
Амин против воли покосился на неё и резко встал.
— Не выходи в таком виде из каюты.
И хлопнул дверью, прежде чем изумлённая девушка успела опомниться.
Заночевать на корме он не успел. Даже задремал только-только, когда его разбудил тихий, но, хвала Вадду, мальчишеский голос.
— Ещё никто не отказывался. Совсем. Никто.
Амин поднял голову, наткнулся на расширенные, чёрные в синеве ночи глаза мальчика.
— Я что, тебе не нравлюсь? — выдохнул Валид.
Амин со вздохом осторожно провёл рукой по лбу мальчишки, убирая непослушные пряди.
— Ты знаешь историю о том, как Аллат однажды спустилась на землю ради человеческого юноши?