Амин перехватил мальчика, когда тот примеривался поцеловать — или омыть слезами, сейчас он и это бы смог — носки туфель юноши. Встал рядом на корточки, не обращая внимания на оглядывающихся прохожих, взял мальчика за подбородок, вынуждая смотреть в глаза.
— Тебя как зовут?
Мальчик даже в такой позе умудрился потупиться.
— Я… хозяин…
— Имя, — требовательно повторил Амин, прекрасно понимая, что вопрос для хозяина, мягко говоря, странен. Имя обычно спрашивал домоправитель — но домоправитель же и выбирал раба на рынке… а не выигрывал в алатыру.
— Насим, — прошептал мальчик.
Амин облегчённо выдохнул и, не удержавшись, потрепал мальчишку за щёку.
— Отлично. Теперь запомни, Насим: я не собираюсь тебя продавать. Запомнил?
Мальчик испуганно посмотрел в ответ. Тут же его взгляд метнулся на неприметное серое здание чуть в стороне от набережной, и юный раб побледнел ещё сильнее.
Амин посмотрел туда же и, наконец, понял, чего мальчишка так испугался.
— Тем более в бордель, — добавил юноша, вставая и поднимая нового попутчика. — Идём.
Мальчик залопотал благодарности, но трястись так и не перестал. А на корабль поднимался с таким несчастным видом, что Амин не выдержал — взял его за руку. Чем кажется, испугал Насима до смерти.
— Плавал раньше на корабле? — поинтересовался юноша, помогаю мальчику перебраться через корму.
— Д-д-да, хозяин, — пролепетал мальчик, с ужасом глядя на проходящего мимо матроса.
Тот посмотрел в ответ — сначала заинтересованно, потом, покосившись на Амина — с таким же ужасом.
Юноша отвернулся, пряча улыбку.
— Не бойся, Насим, здесь тебя никто не тронет, — опыт общения с “морскими волками” у мальчика явно был, и не самый приятный.
— Да, хозяин, — откликнулся Насим, похоже, ни слову не поверив.
“Ладно, успеется”, - решил Амин, открывая дверь в каюту.
И машинально выдохнул:
— Хвала Аллат! — когда увидел, что та пуста.
Насим устроился на колени в самом тёмном и дальнем углу, пытаясь стать как можно незаметней. Учитывая, что дальних углов в маленькой каюте не имелось в принципе, задача была из разряда невозможных.
— Мы плывём в Мусаифу, — говорил Амин, собирая мальчишке поесть. — Я и мой друг. Пока что и ты плывёшь, а потом, когда сойдём в Мусаифе, посмотрим, что с тобой делать.
Взгляд у мальчика совсем потух. Амин имел в виду вольную, но Насим точно подумал что-то не то.
— У тебя есть родственники? Семья? Может быть, дом? — выспрашивал Амин.
Мальчик склонил голову.
— Нет, хозяин.
Идея сдать мальчишку родным умерла на корню.
Амин вздохнул и протянул Насиму поднос.
— Поешь, — а, когда мальчик удивлённо поднял на него взгляд, добавил: — На тебя смотреть страшно — кожа да кости. Тебя совсем не кормили?
— Кормили, хозяин, — осторожно ответил мальчик, протягивая дрожащие пальцы к рисовой лепёшке.
Амин удивлённо наблюдал, как Насим ест — явно сдерживаясь, чтобы не запихивать всё в рот целиком, а брать манерно, красиво… И говорит правильно, вспомнил юноша. Откуда же он?
Варианта было только два.
— Насим, ты бывал в школе удовольствий? — осторожно поинтересовался Амин, имея в виду заведения, готовившие молоденьких мальчиков и девочек для гарема. Дорогих мальчиков и девочек, частенько попадавших во дворцы эмиров, а то и султанов.
— Нет, хозяин, никогда, — во взгляде мальчика испуг граничил с удивлением, и Амин кивнул: не врёт.
Оставался второй вариант.
— А кто твои родители?
Вот теперь глаза Насим спрятал.
— Я… их не помню. Простите меня, хозяин.
— Всё в порядке, — с напускным равнодушием кивнул Амин, мысленно поздравив себя с очередным “удачным” приобретением. Будто одного таинственного Валида ему было мало! — И ты можешь звать меня по имени, — юноша улыбнулся. — Меня зовут Амин. То же относится и к моему другу. Его имя Валид. И ради всех чудес Вадда, не удивляйся сильно, когда его увидишь.
— Да, хозяин, — отозвался мальчик, и Амин прикусил губу. Значит, настаивать на имени было бесполезно. Ладно…
Но Валид будет в ярости.
Амин успел задремать — неудивительно: Вадд давно выехал на небесную дорогу, а Аллат скрылась за горизонтом, уступив место брату. Валид же соизволил вернуться только сейчас, и перегаром от него несло на всю каюту. Да ещё и в дверь мальчишка попал не с первого раза, а где-то с пятого — Амин успел встать и столкнуться с испуганным Насимом взглядом. Юный раб переместился на колени и сейчас прижимался к стене, ещё более бледный в свете луны, чем на солнце.
— А-а-а-а… Ами-и-ин! — Валид справился с дверью как раз, когда юноша встал. — Ой, я тебя разбудил, да? А там так было ве-э-э-э-село! — добавил он, расплываясь в довольной улыбке и юзом проходя мимо юноши в каюту. — Я думал позвать тебя, но… Кто это?!
— Это Насим, и он плывёт с нами. Знакомься, — устало откликнулся Амин, садясь обратно на кровать.
Юный раб под взглядом мальчишки стушевался окончательно — согнув спину, впечатался лбом в доски, выражая крайнюю степень покорности.
Вот только сейчас она действовала иначе.
— Опять, да?! — проскрипел Валид. — Опять?! Никуда он с нами не поплывёт! — и, сгребя мальчишку за шиворот, как котёнка, потащил к выходу.
Амин оказался у двери раньше.
— Стоять!
Валид встал — отпустив мальчика-раба — руки в боки и вытаращился на юношу, чем-то неуловимо напоминая шипящую кошку. Маленькую, но оттого не менее опасную.
— С каких это пор ты мне приказы отдаёшь?!
— Валид, пожалуйста, успокойся, — сбавив тон, начал Амин. — Я помню, что ты не любишь неволю, я помню, что ненавидишь рабство, но если его, — он кивнул на сжавшегося мальчишку, — отправить сейчас в город, до рассвета он не протянет.
— Вот и отлично! — проскрипел Валид, шагнув к мальчику.
Амин заступил ему дорогу.
— То есть?
— Я сказал, — угрожающе скрипел Валид, — что если это ничтожество остаётся, я его лично прибью. А ты вроде как не любишь, когда рядом умирают. Поэтому пусть катится на все четыре стороны и умирает где угодно, только не здесь.
Амин неверяще смотрел на него в ответ.
— Почему? — только и смог выдохнуть он.
Валид только тихо шипел сквозь стиснутые зубы.
Амин оглянулся на дрожащего мальчика.
— Он остаётся.
Валид фыркнул, вскинул голову.
— Отлично. Тогда я ухожу.
И, развернувшись, спокойно пошёл к двери.
— Куда? — отмер Амин, бросившись следом. — Валид! Стой!
Но на палубе мальчика уже не было.
— Вот несносный шайтан! — выругался юноша, бросаясь обратно в каюту. — Насим! Успокойся! Сиди здесь и жди меня. К утру вернусь.
И, не дождавшись ответа, выбежал вон.
В самой дорогой чайхане Йялы сегодня было очень шумно и очень людно. Хозяин и слуги с ног сбились расставлять на столах кувшины с молодым вином и чашечки с кофе.
А гости — от начальника стражи в украшенных серебряной эмалью доспехах до богатого торговца-бедуина с двадцатью верблюдами у входа, — все смотрели на свободный участок у стены, где обычно танцевали приглашённые танцовщицы.
Танцевали и сейчас. Танцевала. Одна танцовщица — в простенькой, даже не расшитой блестящими нитками галабее. Но никто и не смотрел на её одежду. Глядели на лицо — совершенней, чем у изображений Аллат. На чудесные длинные волосы. На изгибы тела, угадывающегося под галабеей.
Прелестница танцевала — с наслаждением закрыв глаза, подбрасывала волосы, вызывая вздох восхищения у всех смотрящих на неё мужчин. Призывно хлопала в ладоши и топала изящной обнажённой ножкой…
Ускорялась музыка, быстрее становился танец. Грациозно изогнувшись, девушка песчаной львицей припала к полу, стукнув кулачком, и оттолкнулась, глядя на зрителей завораживающими чёрными глазами.
“Смотрите на меня. Желайте меня. Ибо я есть желание. Невозможно меня не хотеть”, - говорило её тело, её лицо, глаза, поза.
Вот она подалась вперёд, зазывно протянула руку, так, словно хотела вытащить поражённого бедуина к себе в танец…
Бухнули табла, срывая ритм, и на “сцену” пробился светловолосый юноша — тоже в простенькой абае. Недолго думая, не обращая внимания на зашипевшую тигрицей девушку, накинул на неё хиджаб и, когда несколько человек, недовольно ворча, встали, пытаясь загородить дорогу, выдохнул:
— Это моя жена!
Зрители тут же расступились перед ним, глядя, как юноша уносит завёрнутую в покрывало, вырывающуюся красавицу.
— Снисходит же на кого-то милость Аллат, — вздохнул начальник стражи, поводя затёкшим плечом.
— Или Вадда, — откликнулся, переводя дыхание, сидящий рядом бедуин.
“Или шайтана”, - подумал хозяин чайханы, уже успевший вкусить все “прелести” брака.
— Что ты творишь?!
— А ты? — срывая покрывало, проскрипела темноволосая красавица. — Кто дал тебе право заявлять, что я твоя?! Кто дал тебе право мне приказывать?! Я свободна!
— Свободна-свободна, — сквозь зубы выдохнул Амин. — Пойдём на корабль.
Красавица зашипела и, глянув на юношу, подалась назад, в тень.
Спустя мгновение Амин понял, почему. Из другой тени к нему по-кошачьи крались ещё три. А двое замерли позади, ожидая.
Рука юноши метнулась к поясу, но даже вытащить джамбию он не успел.
Свистнула плеть, и тонкие кожаные ленты сдавили горло, скрутили руки. Амина прижали к стене. Один за нападающих — с закрытым тёмной тканью лицом — обнажил тонкий изогнутый меч.
Из сумрака глянули чарующе прекрасные глаза. Темноволосая красавица наблюдала, как Амин, хрипя, вырывается. Но держали его крепко.
Не спеша, наёмник с мечом приблизился. Размахнулся.
Прокусывая губы, понимая, что всё — конец, юноша дёрнулся, снова встречаясь с красавицей взглядом. Та наблюдала с маской спокойствия на застывшем лице
Амин видел, как блеснул острый кончик меча, отражая лунный свет. А потом — ярче, есь засветился, как волшебный.