— Маленький шайтан, — ласково протянул Амин, делая рывок.
Мальчишка завизжал, вырываясь.
— Да я чего, они же нам нужны, нам же нужна жертва…
— Снимай!
— А кого тогда Зантсибу в жертву?..
— Снимай я сказал! — рявкнул Амин.
— Да-а-а, а потом ты сам вместо них в жертву принесёшься… — провыл мальчик.
— Валид!
— Всё-всё, снимаю.
— О какой жертве речь? — поинтересовался Рахим, глядя, как мальчишка скачет под ними, надавливая на какие-то камни на полу, на стенах, а Захир, которого каждый раз встряхивало, громко поминает шайтана.
Амин недоумённо пожал плечами.
— Зантсибу приносят жертву, чтобы его вызвать. И ещё одну — чтобы прогнать, — прошелестел Насим. — Но уважаемый Валид отлично знает, — добавил он, — что люди для этого не годятся.
“Уважаемый” Валид в ответ только выругался. Ему вторил Захир, рухнувший-таки на пол и схватившийся за ушибленный бок.
Амин поднял глаза к узорчатому потолку.
— Ну и что вы мне ещё не рассказали?
— Это… Зантсиб? — разглядывая намалёванное на стене нечто, переспросил Амин.
У него за спиной мунирцы удивлённо молчали.
— Да, — приплясывая, отозвался Валид.
— Это? — снова ткнул в “нечто” Амин.
— Да! — простонал в ответ мальчишка. — Пойдёмте уже, вечереет! Он после заката ух какой монстр, вам, людям, лучше не сталкиваться.
— Но почему… крокодил? — уже на выходе из храма всё-таки не выдержал Амин.
Насим шёл впереди, уверенно ведя мунирцев куда-то в джунгли. Поэтому ответил Валид, хватая юношу за руку и тяня туда же.
— Потому что символ! Вот ты скажи, почему Аллат — большой раскалённый золотой шар?
Амин открыл было рот. И смущённо закрыл.
Ответа не было.
— Да символ же! — провыл Валид, толкая юношу вперёд. — Пошли, пошли, чем дальше от храма, тем лучше. К берегу, к воде… Ну вот, если что-то не имеет формы, ему надо её дать, правильно? Вот как ты вчера корабль создавал, его же не было, только щепка, а мы вон на каком красавце плыли…
— Ну а причём тут Аллат? — совсем запутался Амин. — У неё же есть… форма. Она же… красавица.
— Ну вот и Зантсиб — крокодил! — завопил мальчишка. — Слушай, что ты ко мне пристал? Не явится он к тебе как крокодил, только тень увидишь, и всё!
— Но как же я с него шкуру сниму?
— Да это фигура речи, — начал было Валид, но посмотрел на Амина и, хмыкнув, толкнул юношу по плечу. — Ты узнаешь, когда снимешь.
— Но как?..
— Я же сказал — помогу, — отрезал Валид. — Значит, помогу.
…Закат над морем играл изумрудно-золотыми красками — точно умелые мазки мастера. Но почему “точно”? Закат, сын Аллат, и был художником. Говорят, любил привести на утёс красивую бедную девушку и расцветить для неё небо золотом, чтобы, с наступлением сумерек, подарить это чудо всё ей — на приданое.
Но это в старину. Хотя… может, и сейчас для кого забавлялся?
Во всяком случае, ни мунирцы, ни Амин об этом не думали.
— То есть нам нужна жертва? — озвучил общий вопрос притихший Захир, глядя на Валида… почти миролюбиво. — Причём, нечеловеческая. Тогда кто же?
Мальчик, усиленно делая вид, что увлечён поиском ракушек больше, чем разговором, нехотя отозвался.
— Ну, необязательно только жертва… Жрицы раньше танцевали особый танец…
Сидящий поодаль Насим поднял голову, удивлённо глянул на Валида, и тут же снова потупился.
— Угу. Танец, — безнадёжно махнул рукой Захир. — Кто-нибудь из нас его, что, знает?
— Я, — отозвался в наступившей тишине Валид. — Сейчас Аллат с неба свалит, и пойду снова к храму… призывать этого гада, — и, глянув на Амина, добавил: — Один.
— Нет, — покачал головой юноша. — Я с тобой.
— Один.
— Нет.
— Да.
— Нет!
— Значит, ты танцуешь, — усмехнулся Валид и, обведя всех тяжёлым взглядом, добавил. — Кто за мной пойдёт, тот и танцует. Ясно?
И, глянув на солнце, медленно встал и шагнул в сторону джунглей.
Амин дёрнулся было за ним, но ему на плечо легла рука.
— Не надо, — тихо попросил Рахим, тоже глядя на мальчика.
Амин закрыл глаза. Сосчитал до десяти. Открыл, осмотрелся — Валид уже скрылся за деревьями — и резко встал.
— Он мой друг. И я не позволю ему встречать какого-то духа в одиночку.
— Послушайте, сайед… Захир, ну а ты-то куда?
— Ничего ты сам не понимаешь, Рахим, — вздохнул мунирский царевич, улыбаясь Амину и протягивая руку. — Я с тобой. Я ещё этому паршивцу уши не надрал.
Амин широко улыбнулся и пожал руку.
Рахим с тоской посмотрел вслед удаляющимся юношам и встал. Повернулся к Насиму.
— Дети!
На бледном лице юного раба мелькнула и исчезла грустная улыбка.
Когда луна взошла, Валид закончил “благоустраивать” храмовый внутренний дворик — круглую, поросшую травой арену. Где-то поставил свечи, где-то камни в странном порядке. И сел ровно в центре на пятки, опустив голову. Стал ждать.
Амин наблюдал за ним с крыши, кусая губу. Происходящее ему очень не нравилось. Валид совершенно точно что-то скрывал, из колдуна Насима тоже слово, кроме “простите, хозяин”, не вытянешь…
— Кто он? — шепнул пристроившийся рядом, за куполом, Захир. — Он же не просто колдун.
Амин покачал головой.
— Феникс.
И, поймав изумлённые взгляды мунирцев, пожал плечами.
— Бессметрный, значит, — завистливо шепнул Захир.
Амин искоса глянул на царевича.
— Ему больно умирать.
— А ты видел? — оживился Захир. — И как? Расскажи, — но замолк, получив тычок в бок от Рахима.
— Не слушайте его, сайед, у него язык без костей.
Амин не ответил — внизу первый лунный луч добрался до храмовой стены, и Валид распрямился, спружинив, вскинул руки. Запрокинул голову и тихонько, пронзительно запел, вплетая мелодию в густой ночной воздух.
Амин не заметил, как схватились за уши мунирцы и приткнувшийся рядом Насим. Для него мелодия текла серебристым ручейком, призывно журчащим в жаркий полдень. И движения закрутившегося внизу мальчика попадали точно в такт и завораживали сильнее волшебной музыки.
— Аллат, что это? — выдохнули рядом, но Амин не обратил внимания.
В сгущающейся темноте внизу, среди вздрагивающих языков свечей мальчик танцевал женский танец, путаясь в тенях, и завороженному юноше казалось, что это уже не ребёнок, а крылатая девушка соблазнительно поводит бёдрами, изгибает руки и кружится-кружится-кружится…
Появление ещё одной тени увидели все — даже зачарованный Амин. Валид внизу уже не пел, музыка звучала сама, точно кто-то невидимый дёргал за струны рабаба, и невидимым же вторил ему канун. А потом умерли остальные звуки и громадная, жирная гротескно-чёрная тень шагнула из храма навстречу танцовщику.
— Что это? — выдохнул Амин, когда Валид плавно качнулся навстречу тени, поманил рукой.
— Молчите, хозяин, — шепнул Насим, — пожалуйста, молчите.
Тень тяжело шагнула-поползла к расправившему руки-крылья Валиду, затушив сразу три свечи. Протянула тонкий чёрный отросток, змеёй обившийся вокруг щиколотки мальчика.
Не прекращая танцевать, Валид вскинул голову и скрипуче-отчаянно закричал.
Амин напряжённо, сосредоточенно вырывался. Его держали в четыре руки, маленькая ладошка Насима ещё и закрывала рот, а внизу окутанный сгустками теней Валид ломаными движениями протягивал Тени руки, не переставая кружиться. И громко плакал, пока один из чёрных отростков не захлестнул ему рот. И тут же стало темно — чернильно-темно, темнее, чем самой тёмной ночью. И темнота была довольна, Амин чувствовал это, обмякнув в руках у мунирцев. Очень, очень довольна.
Она получила свою жертву.
А потом всё исчезло, и луна освещала пустой, нестрашный двор, где, распластавшись среди камней, лежало маленькое-маленькое тело. Совершенно неподвижное, точно мёртвое.
— Всё-всё, хозяин, — шептал Насим, отодвигаясь от Амина. — Всё закончилось, он явится завтра снова, спросит вас о желании, он обязан спросить, и после такой жертвы обязан исполнить…
Амин молча глянул на него, и, рванувшись в последний раз — и вырвавшись, наконец, — бегом бросился к лесенке во двор.
— Но он же феникс, — сглотнув, шепнул Захир, не сводя глаз со двора. — Он же не может умереть.
— Простите, сайед, — тихо откликнулся Насим. — Но хозяин ошибался. Его… друг не был фениксом.
Внизу, на руках у Амина Валид открыл глаза, глянул равнодушно на задыхающегося юношу и тихо шепнул:
— Я исполнил… твоё… желание.
И сразу же его тело вспыхнув, превратилось в золотую светящуюся, точно Аллат на небосклоне, птицу. Мгновение, Амин держал её в руках, потом она, распахнув крылья, легко поднялась в небо. И исчезла, рассыпавшись яркими искрами.
— Но он же ещё ничего не сделал! — хмурясь, воскликнул Захир, сидя на берегу у костра. — Ай, Рахим, кончай пихаться! Что я такого сказал?
— Простите, сайед, но он призвал Зантсиба. Вам осталось только убедить его отдать вам шкуру, — тихо объяснил Насим.
— О, то есть завтра вечером мы просто пойдём в храм, этот дух задаст нам пару вопросов, мы верно ответим, и царевна Алия — моя? — воодушевился Захир.
— Почему твоя? — отвесил ему отрезвляющий подзатыльник Рахим. — Ты, что ли, призывал? Ты палец о палец не ударил. Это его, — он кивнул на молчащего Амина, — друг погиб. Он и выиграет Испытание.
Амин поднял пустой, мёртвый взгляд на Захира и покачал головой.
— Нет. Я не хочу. Не такой… не так.
И, встав, в общем молчании медленно, горбясь, пошёл вдоль берега — не глядя, куда, не понимая, зачем.
Какое-то время спустя его догнал Захир. Улыбнулся, хлопнул по плечу.
— Слушай, парень, ты азартные игры любишь?
Амин глянул на него и отвернулся.
— Нет.
— А в алатыру не ты, случайно, лучше всех играешь? — невинно поинтересовался Захир. — Я же помню, мне про тебя рассказывали. Ты кудесник, который обыграет даже бога. Всегда хотел…