– Расклеился я совсем, Фифа, – сказал он вслух. – Видишь, с кошками уже разговариваю. Ты одна у меня осталась. Впрочем, как и у мамы перед смертью только ты и была.
Тут он не выдержал вины, воспоминаний и идиотизма всей ситуации. Неловко осел на табуретку, схватился руками за голову, и завыл, раскачиваясь вправо-влево. Он плакал второй раз после смерти мамы. Первый был на похоронах. А потом он заперся в себе и наружу эмоции уже не выпускал, даже когда рядом никого не было.
Считается, что слёзы исцеляют, но эти ему облегчения не принесли. Егор почувствовал тяжесть потери ещё отчётливей. Вздохнул, погладил кошку, которая балансировала у него на коленках, пытаясь принять уютную позу, несмотря на раскачивания хозяина.
– Пойдём спать, Фифа. Завтра на работу.
Хорошо, он сейчас один. Кто узнает, как он тут страдает, стыда не оберешься. Он даже друзьям не говорил, насколько его гибель мамы подкосила. Хотя они парни надёжные и в первое время не сговариваясь его поддержали, молчаливо и по делу. У них за годы общения сложилось настоящее мужское сообщество, в которое даже жёны не вмешивались. Но всю изнанку своего горя Егор на ребят выворачивать не стал. Запер переживания внутри.
Когда человек умирает, после него остаётся недосказанность. Даже если отношения были прозрачными и чистыми, как слеза, хотя таких не бывает, чего уж там. Всегда найдётся то, что откладывалось на неопределённое «потом». Останутся незаданные вопросы, не подаренные улыбки, не проявленное внимание и другие «не». И даже то, что вы делать вовсе не планировали и что противоречит характеру ваших взаимоотношений, оно всё равно осядет упущенными возможностями. Потому что кто знает, вдруг, через много лет вам бы это пришло в голову. Люди же меняются. Егор остался наедине с огромной пропастью недосказанности. Он проваливался в неё время от времени, вместо сна. Вот и сейчас, даже в спальню не пошёл. Лёг всё там же, перед телевизором. На подушке примостилась кошка. Да, сейчас переживания стали уже не такими навязчиво-острыми. Он научился отвлекаться, встречался с друзьями, отдыхал. Дважды съездил в путешествие, один раз даже с девушкой, до того, как она его предусмотрительно бросила. Да, более замкнутый, чем раньше. Не такой улыбчивый. Но не совсем уж сумасшедший от скорби. И бывали такие вечера, как этот. Особенно, в даты рождения и смерти мамы, или накануне их. Завтра как раз ей бы исполнилось 68.
Где-то с шестнадцати Егоровых лет они завели традицию – на мамин день рождения уезжать из города. Куда угодно. Любовь к путешествиям она ему привила, это однозначно. Правда, на туры в дальнее зарубежье денег у неё не было, как и вообще на себя. Но культурная поездка в Питер или, скажем, Ярославль была по силам. Мамин день рождения приходился на 25 июня. Очень удобно, лето, каникулы и погода везде уже хорошая. Когда Егор вырос, выучился и на работу устроился, он решил маму вывезти подальше российских красот. Хотел было сюрприз сделать, но как заграничный паспорт и визу получить без ведома человека? Пришлось сказать. Мама отговаривала, но видно было, что светится от счастья. И на 60-летие мамы они отправились в Италию. И пообещал на следующий день рождения вывезти её в Прагу. Но так уж сложилось, что совсем скоро после возвращения из Рима Егор встретил Ирину. Так что, та поездка стала их последним совместным путешествием. Дальше Анна Викторовна уезжала уже одна или с подругой, да и то недалеко. Потому что кататься на отдых с мамой, когда у тебя есть девушка, ненормально. В Прагу Егор полетел уже с Ирой. Мама же без Егора заграницей отмечать дни рождения отказалась. «Мне и в России хорошо. Дай сохранить ту поездку в Рим на отдельном пьедестале, как нечто неповторимое. Я отвела для неё эксклюзивный участок на коре головного мозга».
Куда бы ты поехала завтра, мама? В Подмосковный пансионат, или в Выборг, полюбоваться древним замком? А помнишь, мы хотели выбраться на один из твоих праздников в Калининград, но никак не собрались? Как и в Прагу. Я посмотрел её не с тобой. Я снова выбрал не тебя, но на этот раз это было уже социально одобряемо и совершенно верно. По мнению общества, встретив будущую жену, молодой мужчина должен одномоментно перевоплотиться из почтительного сына в преданного мужа. И мы с тобой старались быть правильной семьёй, мама. И завтра ты бы тоже была одна, но в гораздо лучшем месте, чем кладбище.
Где-то в другом районе города в это время проснулась маленькая девочка. Спросонок она будто вспоминала, где находится. В дрожащем свете луны посмотрела на свои руки. Какие крохотные. Почему она так уменьшилась? Где она? Громко позвала:
– Эй!
Голос был тонкий. Что с ней? Сознание будто кусок желе, подрагивавшего на тарелке. Дрожит и колышется. Она всё никак не может собраться с мыслями. Кажется, должна что-то вспомнить, но не понимает, что. Все события, пережитые ею когда-то, или может, придуманные кем-то, перемешались. В голове то вспыхивает мысль, то теряется снова. Вот оно, слабоумие, да? Старческий маразм? Только почему ручки такие маленькие, а голосок настолько детский?
– Ульяна, ты проснулась? – голос знакомый. Это мама. Мама? Что-то с ней не так, но девочка не помнит, что именно. Всё верно, её зовут Ульяна, Уля. У неё есть мама. И ещё кто-то есть, Ульяна всё время забывает, но это кто-то очень важный.
– Мама? – испуганно спросила девочка, – Это ты?
– Да, конечно, я тут, с тобой.
Хорошо, когда мама рядом. Но сейчас ей нужно знать о ком-то ещё. Она к кому-то бежала, очень быстро бежала. Помнит, что было очень темно, вокруг было пусто, но иногда возникали странные картинки, будто в кино. Когда сил бежать уже не было, и она падала, то почему-то не стукалась о землю, а поднималась в воздух и летела. Иногда её что-то словно тянуло назад, будто ветром сдувало, но она помнила, что ей нужно совсем в другую сторону. И, кажется, у неё было ещё какое-то имя, но какое?
– Возьми меня за руку, мама! – попросила она.
– Конечно. Тебе приснился плохой сон, малыш? Хочешь, я заберу тебя к себе в кровать?
– К себе? Я же тяжелая, ты не поднимешь.
Мама смеётся, легко подхватывает её и несёт на руках. «Я и правда совсем маленькая» – думает девочка с удивлением.
Они лежат вместе. Мама приобнимает её, но это не по-настоящему. Мама её почему-то боится. Она осторожна с ней и не хочет лишний раз обнять. Может, Ульяна сделала что-то нехорошее? Почему мама её не любит? И что в ней всё-таки не так? Что-то в ней есть плохое. Но что? Уля не знает. Но кто-то точно знает. Кто-то, кого она ищет, к кому она бежала по темноте. Тут в голове её вспыхивает новое не очень внятное воспоминание.
– Мама, а он придёт поздравить меня с днём рождения?
– Кто – он? Детка, твой день рождения ещё через полгода. Тебе будет четыре только зимой.
– Неправда. Завтра. Завтра день рождения. Егор меня поздравит? Мы хотели с ним поехать в Прагу. Не знаю, что такое Прага. Но Егор знает. Он знает, мама.
Часть 2
1.
– Давай, давай, бестолочь! Ты хочешь закончить так же, как и твои собратья, в канализации? Тебе рассказать, в какой океан я тебя выпущу? Из чужих испражнений, соплей и комков волос. А перед этим я порву тебя на несколько мелких клочков, наночастиц. И плюну на каждую из них. Вставай на место, реализуй своё предназначение! Дело своей условной жизни, ведь для этого тебя изготовили, проклятая тупая плёнка!
Так начиналось почти каждое утро журналистки Марты, с некоторыми исключениями. Очень незначительными. Иногда контактная линза будто сама запрыгивала в глаз, но чаще проклятые творения зарубежных производителей, венец офтальмологии, одерживают победу. Марта представляла, как они там собрались в сифоне под раковиной (а сегодня их аж три штуки) и хихикают над ней, скользкие прозрачные и свободные, ну пусть разорванные, конечно. Но уж такова цена свободы. Хорошо, что проблемы со зрением у неё только в одном глазу. С двумя линзами точно бы рехнулась.
Нет, Марта – не истероидная девица и вполне в своём уме, пока не начинает вставлять линзы. Как-то ей удавалось на протяжении трёх дней легко объединить глаз и эту дарящую прозрение мембранку.
Увы, победа оказалась временной и неубедительной. Обычно Марта не сдавалась, и загубив один-два расходника, всё же оставалась с красноватым, но уверенно созерцающим реальность глазом. Сегодня же что-то была непруха. Девушка нервничала, ругалась, рычала, порвала четыре линзы, чего обычно себе не позволяла. Так вот по четыре штуки каждый день, и их не напасёшься. Работать будешь только на эти продолговатые коробочки. Почему не перейти на очки? Почему-то окулисты против, из-за каких-то там специфических особенностей зрения. Но очки у Марты были. И если она уставала биться с этими мини-куполами, то шла и цепляла на нос свои «окуляры». Сегодня же ей особенно остро не хотелось городить на лице забор.
Очки она предпочитала использовать только за компьютером, дома, потому что напоминала в них сама себе сову из отечественного мультфильма о Винни-Пухе. А если она себе кого-то напоминала, то непроизвольно начинала так же себя и вести.
Но довольно о проблемах со зрением. О Марте есть, что рассказать и без этого. Начнём с того, что работала она в заднице у бегемота. Это не фигура речи. Есть на окраине столицы «дом-бегемот», архитектурный шедевр. Здание очень реалистично повторяет округлые и богатые формы гиппопотама, и пользуется спросом у арендаторов. И у туристов тоже. Необычную постройку замышляли, как музей естествознания, но ещё на этапе строительства переиграли. То ли признали вдруг расположение неудобным, то ли дорого стало продолжать работы. Стройку заморозили, а потом пришедшую в плачевное положение площадку выкупил успешный предприниматель, который довёл проект до финала и превратил готовое здание в бизнес-центр. Аренда офисов стоила вполне подъемно, всё-таки необычное строение находилось далеко не в центре города. Места охотно раскупали, на визитках фото дома выглядело очень уж симпатично. Но вот помещения в филейной части гиппопотама годами стояли пустыми. Пока стоимость аренды не снизили до какой-то совсем уж смешной суммы. И когда собственник компании, где состояла и Марта, судорожно искал, где разместить штат и небольшую студию, очень удачно столкнулся с «домом-бегемотом». Когда коллектив увидел буклетик с фигуристым парнокопытным, то все пришли в восторг. В какой именно части здания находятся их три офиса, ребята не знали, пока не приехали уже с коробками. Руководство решило сделать сюрприз. Он получился незабываемым, поскольку служебный вход, куда предстояло заходить сотрудникам на работу, располагался непосредственно там, где у живого бегемота базируется хвост. Хорошо хоть, клиентам предполагалось попадать внутрь через парадную дверь на боку гиппопотама. В восторг от переезда пришёл только Колюня, штатный пошляк. Нет, у него была другая должность, он числился как монтажёр и видеооператор. Но при этом пошляк. Сразу предложил «Портал» переименовать в «Чёрную дыру».