рск» и не знал бы. Ну и ко всему прочему, телефонов тогда в обиходе точно не было, а Матвей говорил, что забыл номер Агнии. Опять тупик. Марта взялась за диск, просмотрела названия папок. Фотографии и видео города, природа, легендарная река Ангара. Документация, даже план застройки районов есть. Вот куча документов – проекты благоустройства, предложения от строительных компаний, идеи архитекторов. Если писать подробную статью о самом этом уголке Сибири, много интересного материала, даже мечты и чаяния градостроителей.
Фотоснимками и видео зарисовками природы Марта загляделась. Очень красиво. Если бы репортаж, что называется, выгорел, был бы прекрасный видеоряд. Насчет авторских прав только уточнить надо.
5.
Каждый день приносил всё больше воспоминаний. Всё больше осознания себя в этом мире, а мира в себе. Сны говорили с ней языком образов, показывали новые картинки. Так получалось, что в этих грёзах она была одним человеком, им же и просыпалась. Но когда дымка сновидений рассеивалась, тут же превращалась в кого-то другого. Или наоборот, становилась сама собой, а во сне была кем-то другим? Её эта головоломка не заботила, она даже не видела в этом никакой головоломки, воспринимая происходящее совершенно естественно. Тем более, когда снам удавалось задержаться на поверхности сознания настолько, чтобы она сумела запомнить, что видит их, это было интересно. Это было поучительно. Тоже, кстати, словечко оттуда. Когда она во сне подходила к зеркалу, то видела строгую женщину средних лет, похожую на школьную учительницу. А потом и все события видела глазами этой женщины, и думала её мыслями. И это было так увлекательно! Столько новых слов, лиц, мыслей. Просыпаясь, она уже всё дольше умела читать. Удерживала усилием воли это умение, пока оно всё же не рассеивалось. А как-то вдруг взяла и не разучилась. Даже сама это не сразу поняла, вскочила с кровати, почитала страничку книжки, её позвала мама. Ульяна побежала к ней и забыла проверить, понимает ли она ещё странички, или нет. А в садике оказалось – понимает! Умение не прошло! Вот как полезно видеть сны. Многие ребята в группе говорят, что им ничего не снится. Или что они не помнят, что происходило с ними в прошлом году. «Мы же тогда были малыши». Если честно, Ульяна прошлый год тоже не помнила, она даже не вполне понимала, что это такое – прошлый год. Наверное, то, что было до ёлки с Дедом Морозом? Или до дня рождения, когда ей исполнилось четыре? Хотя, и это такая давность! Зато она помнила что-то из того, что было «раньше». Совсем-совсем раньше.
У Иры раскалывалась голова. Наверное, гроза будет. На улице уже шёл полноформатный весенний дождик, с барабанной дробью по карнизам, с тысячами лужиц, которые стремились слиться в одно большое море. Между небом и мокрым асфальтом поспешно встраивался новый слой, из зонтиков разного цвета. Правда, основная гамма была серо-чёрной, но были отдельные вкрапления оранжевого, лимонного и различных оттенков типа «вырви глаз». Ирина наблюдала за мешаниной из воды, зонтиков и людей из окна своего офиса. Нужно было идти за Ульяной. У той хоть резиновые сапоги в кабинке стоят. А вот ей как быть в своих туфельках на высоком каблуке? Хорошо, зонтик хотя бы есть. Но в сегодняшних реалиях, в нём нужно плыть, как в лодочке, чтобы он себя полностью оправдал. Ирина представила себя, сидящей в раскрытом зонте. Как она, сложенная прямым углом, плывёт по бурному водоёму, в который таки объединились лужи и лужицы мегаполиса. И течение несёт её прямо к детскому саду дочери. Несмотря на головную боль, Ира не выдержала, прыснула в кулак. Побросала в сумку мелочи, попрощалась с коллегами и пошла к выходу. На сегодня задачи, которые она себе с утра поставила, были сделаны. Если бы в виски не забивались гвозди, она бы сейчас шла, довольная собой и ощущала лёгкость. Ну что ж, уродилась такая метеозависимая, терпи теперь. Маршрутку пришлось ждать долго. Транспорт всегда оказывается не готов к погодным катаклизмам. В итоге, Ульяну она забрала одной из последних. Девочка с укором посмотрела на неё своими огромными голубыми глазами. Ира привычно почувствовала смесь вины и раздражения. Взяла дочку за руку, извинилась перед воспитателем.
– Ничего страшного, я понимаю, погода-то сегодня ого-го, разверзлись хляби небесные, – сказала педагог.
И на том спасибо, если бы ещё и Софья Сергеевна её припечатала своим презрением, было бы уже невмоготу. Выйдя на улицу, Уля восхищённо уставилась на ручьи и микро-водопады.
– Ух ты! И похлюпать по лужам можно?
– Можно, – разрешила Ира. – Не увлекайся только слишком, чтобы потом уже носом не хлюпать.
Но девочка не слышала, радостно вступая в контакт с местным океаном. Спрашивается, что в голове происходит у этих детей? Только что она самозабвенно скакала по воде, щедро разбрызгивая её кругом, и вот уже подошла к Ире, с озадаченной мордашкой.
– Мам, а я тебе родная дочка?
Ира буквально чуть сама в лужу не села.
– Ульяш, ты чего это? – спросила беспомощно.
– Ну, я как будто чужая иногда. И ещё помню, как другое было. Давно. Будто не здесь. Я подумала, раз где-то ещё было, значит я там жила. А вы меня взяли.
Ирина растерянно опустилась перед Ульяной на колени, почти упала в воду.
– Уля, я тебя сама родила, честно-честно. И нисколечко не жалею об этом.
Хм. Про «не жалею» – это она зачем сказала? Ульяна её вообще о другом же спросила! Но сказанного не проглотишь. Беседу о родстве они завершили и пошли домой. Нет, не закончится эта история сама, сколько Ира глаза на неё не закрывай. Она это уже отчётливо понимала. Что будет дальше? Когда дочка начнёт к ней относиться с той же дистиллированной, концентрированной ненавистью? Чего ждать от ребёнка? И главное, помощи просить не у кого, разобраться не поможет никто. С психологом они уже занятия закончили. И по деньгам накладно, да и все разумные объяснения с той стороны иссякли, продолжать развивать тему чревато. Мало ли, уверится человек, что Ирина совершенно невменяема, и разбирайся с опекой потом. Вечером, когда Ульяна уснула, Ира засела за свой ноутбук. И на этот раз не сериальчиками утешалась, а набрала в поисковике то, о чём все эти годы думать избегала. «Мой ребенок помнит свою прошлую жизнь».
– Да, поле для изучения офигительное, – сказала она растерянно вслух, увидев количество найденных результатов. Так родился ещё один исследователь мистических историй. Правда, узконаправленный. Почему она только сейчас начала читать хоть что-то по теме? Неужели ей раньше было не интересно? Ответ на этот вопрос прост: Ирина всеми силами пыталась оттолкнуть от себя неприятную, пугающую информацию. Она и сейчас-то села за компьютер с одной надеждой: увидеть, что её ситуация ничего общего со всей этой мистикой не имеет и вообще «у моей дочки так было, само прошло, врачи говорят, это нормально». Но, к сожалению для Иры, таких откликов она не нашла. Зато кучу форумов и историй, которыми делились родители, родственники и сами «участники событий», даже искать не пришлось. В основном, цитировались иностранные источники, воспоминания о прошлых жизнях чаще всего случались у всяких Джимов, Мэри и Кэролайн. Но были и соотечественники, правда, их описания встречались всё больше лаконичные, умещались в нескольких предложениях. Ещё было непонятно, как отличить реальные истории (если они были) от «городских легенд». На сколько нужно делить все эти описания, чтобы получить истину? Вопросов опять было больше, чем возможных ответов.
Чтение Ира закончила, изучив историю, которая особенно неприятно у неё отозвалась. О том, как женщина родила долгожданного ребёнка, а спустя четыре года начался настоящий кошмар. Дитятко ругало маму нецензурными словами, кусало и щипало. Когда сын попытался столкнуть её с лестницы, женщина начала бить тревогу. На сеансе гипноза (дело было на Западе, куда ж там без терапии) мальчик вспомнил, что в прошлой жизни был дядюшкой своей мамы. И этого дядюшку она до сих пор без содрогания не могла вспомнить. Ужасный был человек, бывший военный, донимал всех, а особенно не любил племянницу, шпынял её и оскорблял. Девочку мать растила одна, отец давно умер, иногда её отправляли как раз в семью дяди на недельку, выхода другого не было, что-то там с работой связано. Тогда дядя и отрывался по полной, обращался с родственницей, как с Золушкой, причем в младшем воинском звании. Муштровал её и сурово наказывал за непослушание. Девочка (её звали Изабель) много раз просила маму не отправлять её к невыносимому братцу, но та всерьёз к жалобам дочери не относилась. Мол, характер сложный у дяди Вилли, но он такой вот человек, по-командирски требовательный. И сильная рука для её правильного воспитания просто необходима. Изабель делилась переживаниями с подружками и одноклассницами, те её и надоумили, как справиться с ненавистным диктатором. Когда девочке было 11, она пожаловалась на сексуальные домогательства, которых как раз и не было. Дядя был мерзавцем, но не извращенцем. Обвинение было серьёзным, подружки, которые вступили с Изабель в сговор, её истории подтвердили, одна даже сказала, что дядя Вилли на неё «странно посматривал, облизывался и потирал руки». Полиции Изабель, помимо рассказов предъявила синяки, которые действительно часто получала бонусом к дядиному «воспитанию». Жену и детей Вилли потом преследовали, в доме разбивали окна, писали на стенах гадости и ругательства, подкладывали на крыльцо кучи нечистот. Дело зашло далеко, но суда не было. «Педофила» ещё до этого очень жестоко убили в тюрьме другие заключённые. Изабель ужаснулась от содеянного, но сделать уже ничего не могла и молчала. Её мама порвала все контакты с семьёй брата, да и той пришлось переехать куда подальше. И вот, через 20 с лишним лет оклеветанный Уильям родился у своей племянницы в виде мальчика Джоржи, и принялся ей мстить. Сюжет для хоррора, да и только. С участниками истории потом долго работали психологи, реабилитологи и эзотерики, чем дело кончилось, из статьи было не очень понятно, но все остались живы и даже примирились с реальностью.