Красиво.
Даже очень красиво.
Я обулась полностью и прошлась по комнате.
Что значит дорогая обувь! Никакого дискомфорта ноги не ощущали. Не натирало пятку, не болел носок, не давило сбоку… Ничего! Комфорт, изящество, простота, удобство.
Если я отсюда выберусь живой и невредимой, то обязательно куплю себя такие же туфли. Сколько бы они ни стоили. Хоть тысячу долларов.
Перспектива немножко подняла мне настроение. Покажите любой женщине красивую тряпку, обувь или украшение, и она забудет обо всем на свете. Даже о том, что ее приговорили к смертной казни.
Я еще раз прошлась по гардеробной. Каблук был высоким, но удобным, ходить нисколько не мешал.
Интересно, а украшения у Жени есть? Я имею в виду, бижутерия? Надеть на себя настоящие драгоценности я бы вряд ли посмела.
Я вернулась назад, в комнату, и переворошила все ящики.
Нет. Никаких украшений. Странно.
Впрочем…
Очевидно, предусмотрительная тетушка припрятала бирюльки в сейф до возвращения племянницы из больницы.
В дверь стукнули. Кажется, это Рита.
– Да! – крикнула я.
Рита сунула мордочку в дверь.
– Елена Борисовна и Юрий Васильевич просят вас спуститься к ним, – доложила она. – Они в столовой.
– Иду, – ответила я.
Рита скрылась.
Я еще раз бросила на себя оценивающий холодный взгляд.
Не трусь Лерка, прорвемся! И считай до пяти! Медленно!
Я вышла из комнаты и пошла по коридору к лестнице.
Тетушка с дядюшкой сидели за огромным овальным столом. Перед ними дымились маленькие кофейные чашечки, расписанные затейливыми китайскими иероглифами. А может, не китайскими. Может, японскими.
При моем появлении дядюшка медленно поднялся со стула. Я так и не поняла, почему. Потому, что хорошо воспитан, или потому, что его потрясло мое сходство с Женей?
Тетушка отреагировала вяло. Смотрела перед собой, на какую-то невидимую точку в белоснежной скатерти. Губы твердо сжаты, брови сведены к переносице.
– Здравствуйте, Юрий Васильевич, – сказала я, мило улыбаясь.
– Здра…
Он шумно глотнул воздух.
– Здравствуй…те…
– Рада вас видеть, – продолжала я, все так же улыбаясь.
– Благодарю, и я те…вас…
– Что же вы тогда так быстро ушли? – спросила я.
Дядюшка вытянул шею.
– Когда?
– Когда мы впервые увиделись! – напомнила я. – В кафе! Помните, вы меня попросили разменять сто долларов?
– Помню…
– Я разменяла, – доложила я. – Вернулась, а вас нет…
Дядюшка снова шумно глотнул воздух.
– Вот!
И я протянула ему сдачу.
– Что это? – не понял дядюшка.
– Это ваши деньги.
Он неуверенно посмотрел на тетю Лену и засмеялся.
– Прекрати, – сказала мне тетушка, не повышая голоса. – Ты не в цирке. Устроила балаган…
– Почему? – возмутилась я. – Просто возвращаю чужие деньги!
– Сядь! – приказала тетушка. – Ты сама прекрасно понимаешь, что никого из нас эти сто долларов не интересуют. Так что сунь их в карман и сядь.
Она посмотрела на мужа.
– Юрочка, ты бы тоже присел, – сказала она смягчившимся тоном.
Да. Я была права. Тетушка к нему неравнодушна. Интересно, сколько они женаты? Жаль, не посмотрела в ее паспорте… Кстати! Не забыть бы сунуть свой паспорт в сумку! Как вернусь в комнату – сразу это сделаю.
Я отодвинула стул и уселась в некотором отдалении от семейной группы. Юрий Васильевич тоже сел, не отрывая от меня завороженного взгляда.
– Даже страшно, – пробормотал он.
Тетушка ничего не ответила. Только еще сильней нахмурила брови и побарабанила пальцами по столу.
Нервничает.
– Кофе хочешь? – спросила она, поднимая на меня колючий взгляд.
– Нет, благодарю, – отозвалась я. – Уже пила.
– Ну, в таком случае…
Тетушка подошла к двери и плотно прикрыла ее. Двери в столовой оказались не простые, а двойные. Знаете, одна дверь, потом небольшой промежуток, и вторая дверь. А между ними воздушная подушка. Очень хорошее средство от любопытных ушей.
– Поговорим, – сказала тетушка, возвращаясь к столу.
– Поговорим, – согласилась я.
Тетя Лена уселась на свое прежнее место.
– Видишь ли, Женя, – начала она после небольшой паузы. – Как ты, наверное, уже поняла, нам от тебя нужны определенные услуги.
Я молчала.
– Боюсь, что в Москве я не совсем правильно тебя… сориентировала, – продолжала тетушка, с некоторым усилием подбирая слова. – Мы думали, что тебе придется только время от времени показываться на публике, и все. Но…
Она беззвучно вздохнула и переглянулась с мужем. Тот ответил ей многозначительным взглядом.
– Но обстоятельства… сложились несколько иначе.
Я молчала. Внутри меня клокотал просыпающийся вулкан страха и ярости, но я молчала. Только бесконечно повторяла про себя: «Раз, два, три, четыре, пять. Раз, два, три, четыре, пять…»
Очень медленно.
Тетушка еще раз побарабанила пальцами по столу, потом положила передо мной лист бумаги. Сначала мне показалось, что он чистый. Он и был чистым, если не считать ксерокопии чьей-то подписи, сделанной в верхнем левом углу.
– Что это? – спросила я спокойно. Счет меня удивительно успокаивал.
– Это Женина подпись, – ответила тетушка.
– И?..
Супруги Володины снова переглянулись. Тетушка повернулась ко мне, ее лицо стало каменным.
– Ты должна научиться подписываться, как она, – сказала тетушка с какой-то грубой прямотой.
Только страшным усилием воли мне удалось сдержать себя. В разворошенном мозгу вспыхивали и догорали цифры, я автоматически твердила про себя:
– Раз, два, три, четыре, пять…
Надеюсь, твердила медленно.
– Зачем? – спросила я, наконец.
– Неважно, – ответила тетушка очень быстро. – Я тебе потом объясню.
– Ты собираешься выдать мою подпись за Женину? – поинтересовалась я. – Это называется подлог. Это уголовно наказуемо. Ты в курсе?
– Не умничай, – отозвалась тетушка. Ее глаза не отрывались от моего лица. – Я в курсе.
– А если я откажусь? – спросила я.
На губах тетушки заиграла мрачная ухмылка. По коже у меня поползли ледяные колючие мурашки.
– Понятно, – сказала я и в свою очередь побарабанила пальцами по скатерти.
«Раз, два, три, четыре, пять»…
– На обучение у тебя есть ровно две недели, – сказала тетушка.
Я молчала.
– Постарайтесь, пожалуйста, – заискивающе попросил меня дядюшка.
Я подняла глаза и осмотрела их обоих.
– Постараешься? – спросила тетя Лена. И небрежно добавила:
– Разумеется, дополнительные труды будут дополнительно оплачены…
Как же, «оплачены»! Наверное, купит еще один венок на мою могилку! Щедрая такая!
Все это я подумала, но вслух, разумеется, не сказала. Я, не переставая, твердила про себя первые пять чисел математического счета.
– Ты постараешься? – нетерпеливо повторила тетушка.
Я разомкнула губы, откашлялась и спросила:
– А у меня есть выбор?
Никто мне не ответил. Ну, разумеется! Вопрос-то риторический!
– Забери.
Тетушка подтолкнула ко мне лист.
– Это образец. Когда испишешь лист, отдашь его мне. Я дам тебе другой, – коротко и точно проинструктировала она меня.
Я не удержалась и изобразила наивность.
– А если я его потеряю?
Тетушка мгновение сверлила меня мрачным взглядом исподлобья.
– Не советую, – сказала она негромко. По моей коже снова побежали ледяные мурашки.
– Начнешь прямо завтра, – скомандовала тетушка. – Вечером покажешь мне, что получилось.
И она небрежно кивнула мне головой. В смысле, «свободна».
Я встала и на негнущихся ногах покинула столовую.
По лестнице я поднялась, цепляясь за перила. Огромный роскошный дом начал представляться мне гигантской дорогостоящей мышеловкой. И в самом центре ее билась и металась я, маленькая серая мышка, вообразившая себя умнее всех.
– За это можно поплатиться жизнью, – шепнуло благоразумие.
– Испугалось? – уличила я злорадно.
– А как же! – не стало отпираться благоразумие. – Мы же с тобой одно целое! Не будет тебя – значит не будет меня.
– И одним благоразумием на свете станет меньше, – сказала я вслух и засмеялась.
Впрочем, тут же оборвала смех. Мне показалось, что он звучит истерически.
Я вошла в свою комнату и плотно прикрыла за собой дверь. Уселась на роскошную кровать, обеими руками стиснула виски.
Так. Не поддаваться панике. Не поддаваться панике. Нужно наметить четкий план действий.
Завтра я встречусь с Виктором в кафе. В одиннадцать?.. Да, в одиннадцать. Он купит мне билет на ближайший рейс до Москвы, и я убегу из этого странного города, похожего на город призраков. Не знаю, почему мне так кажется. Не могу объяснить.
Впрочем, это эмоции. Эмоции мне сейчас противопоказаны. Только холодная трезвая логика.
Предположим, что билет будет только на послезавтра. Где мне спрятаться? В местной гостинице?
Нельзя. Никак нельзя. Тетушка меня моментально отыщет.
«А, ладно! Буду решать проблемы по мере их поступления! – решила я, так ничего и не придумав. – А пока нужно сунуть в сумку паспорт. Без паспорта я никуда не смогу уехать. Вообще никуда».
Я поднялась с кровати и пошла в гардеробную. Открыла зеркальный шкаф, выдвинула ящик с чулками и колготками.
Вот здесь, в правом дальнем углу, под стопкой нераспечатанных чулок лежит мой пас…
Я не успела додумать. Рука наткнулась на деревянную планку задней стенки, так и не нащупав того, что мне нужно.
Не может быть!
Я выдернула ящик до самого конца, не удержала его в руках и выронила на пол. Он упал с неприятным сухим треском, содержимое разлетелось по комнате. Я упала на колени и приподняла каждую пару чулок, каждый носок, каждый гольфик, лежащий на полу.
Ничего.
Я вскочила на ноги и в исступлении принялась выдергивать из гардероба все оставшиеся ящики. Они падали друг на друга с громким стуком, ажурное кружевное белье вываливалось через невысокие деревянные стенки.