На мгновенье дядюшка смутился. Какое-то нормальное человеческое чувство проглянуло в его глазах: стыд, смешанный с раскаянием. Но только на мгновение. Через минуту на меня смотрел оборотень из фильма ужасов.
– Себя пожалей, – сказал он негромко. – Помрешь ведь…
– Не помру, – ответила я. – Просто все расскажу душеприказчикам на дне рождения. Они ведь заинтересованы в том, чтобы получить эти деньги. Так что они мне помогут…
– Говоришь по-английски? – перебил меня дядюшка.
Я растерялась.
– Нет… А при чем тут…
– Притом, что они не знают ни одного русского слова, – жестко ответил дядюшка.
– Как? – растерялась я еще больше.
– Так! – повысил голос дядя.
Но тут же спохватился и продолжал шепотом.
– Так! Душеприказчики – иностранцы!
– А переводчик у них есть? – спросила я нерешительно.
– Есть, – ответил дядюшка с плотоядной усмешкой. – Его Лена кормит из собственных рук. Все предусмотрено, не суетись. Даже твой бунт. Переведут то, что посчитают нужным.
Я молча взялась руками за горячие щеки.
– В общем, я тебя предупредил, – сказал дядя. – Дальше – как знаешь. Вернусь через две недели. Если все сделаешь, как надо, – будешь всю жизнь как сыр в масле кататься. Если нет…
И он пожал плечами, как бы сожалея о моей глупости.
Действительно, что тут еще можно сказать?
– Возьми себя в руки, – приказал дядюшка. – Вариантов немного: или тебя убьют, или…
Он снова не договорил. Развернулся и покинул мою комнату.
А я немного постояла у окна, потом пошла в ванную и открутила шариковую головку спусковой ручки бачка. Приподняла крышку. В воде плавал небольшой флакончик, кажущийся пустым. Но я знала, что он наполнен. И знала чем.
Я бесшумно опустила крышку на место и завинтила шариковую головку.
– Не трусь, – снова шепнул в ухо Мефистофель. – Никто ничего не узнает. А если узнает… Ну и что? У тебя будет столько денег, что ты сможешь выбраться из любой неприятности!
Я снова зажала уши, и Мефистофель убрался. Но убрался неторопливо, заронив в мою душу ядовитые семена.
Может, и вправду?..
Я не додумала. Села на край ванны и тихо заплакала, спрятав лицо в ладонях.
Весь день я провела в своей комнате. Лежала на кровати, раздумывала над нелегким положением, в котором оказалась. Вчерашняя эйфория обернулась горьким похмельем.
Попробуем подсчитать свои резервы. Резервы сомнительные.
Во-первых, человек по имени Виктор, которого я почти не знаю. Предположим, что он действительно готов мне помочь. Что он может сделать?
Рассказать ему всю свою историю от начала до конца? Тогда он автоматически попадает под удар. Тетушка и колебаться не станет, размажет его по стенке вместе со мной. Имею я право вовлекать человека в такую авантюру?
Нет. Конечно, нет.
Выходит, про Виктора можно забыть. Вернее, нужно забыть. Нечего втягивать посторонних людей в свои личные трудности.
Резерв второй. Дядюшка.
Я перевернулась на спину и уставилась в потолок.
Да, резерв весьма и весьма сомнительный. С одной стороны, он готов мне помогать, но только в том случае, если я Женя. Если я попытаюсь восстановить истину, он немедленно перейдет на сторону тетушки.
Душеприказчики-иностранцы. Странно…
Я задумчиво почесала нос.
Может быть, Женин отец тоже иностранец? Поэтому они и не виделись столько лет? А, ерунда! Железный занавес расплавился сто лет назад! Захотел бы увидеть дочку – увидел бы, можно не сомневаться!
Женя попала в семью Володиных пятнадцать лет назад. В девяностом году. Предположим, что именно тогда она начала получать хорошие деньги от своего далекого отца.
Ну, и что? В девяностом году перемещаться за рубеж стало значительно проще! А уж приехать оттуда в Россию просто пара пустяков!
Выходит, Женин отец либо не хотел видеть дочь, либо умер гораздо раньше…
Да ладно, какая разница?! Свиделись отец и дочка в том месте, где никаких границ нет и быть не может! Женя ведь тоже погибла!
Бедная девушка!
Мне стало отчаянно жаль незнакомую барышню, имевшую в этой жизни все, кроме самого главного.
Кроме близких людей и их любви.
Мне, конечно, тоже в этом смысле не повезло, родители погибли, когда мне было чуть больше двадцати… Но двадцать лет у меня были прекрасные папа и мама, которых я вспоминаю с нежностью и любовью. У Жени не было даже воспоминаний.
Зато у нее была тетка, посадившая племянницу на наркотики, чтобы легче отбирать деньги. И дядюшка, которому наплевать на все, кроме собственных удобств и удовольствий.
Замечательная парочка!
Ладно, все это в сторону… Нужно думать о другом. Как мне отсюда выбраться живой и желательно здоровой.
Я думала очень долго, и в конце концов кое-что придумала. План мне понравился своей простотой и незамысловатостью. Авось получится.
Эту ночь я спала почти спокойно.
Утром меня разбудил стук в дверь.
– Кто там? – спросила я, не проснувшись окончательно.
Дверь отворилась, и на пороге возникла тетушка, одетая в джинсы и свитер.
Надо же! Первый раз вижу ее в джинсах!
– Юра уезжает, – проинформировала она меня негромко. – Может, попрощаешься?
– Уезжает? – переспросила я сонным голосом. – Куда уезжает?
Тетушка сделала досадливое движение бровями, как бы отвечая: «Какая разница!» Я потянулась и выбралась из постели. Нашарила тапочки, набросила на плечи халат.
– Мы ждем в холле, – сказала тетушка и скрылась в коридоре. Я спустилась следом за ней.
В холле, перед парадными дверями, хлопотала вся прислуга. Рита обмахивала дядюшкин костюм щеткой, шофер Миша тащил в машину дорожные сумки, повариха совала в какой-то пакетик свертки с едой.
Дворецкий стоял возле открытой входной двери с таким видом, словно он только что ее открыл и усилие его просто подкосило.
Дядюшка благосклонно внимал всей этой суете.
– А! – воскликнул он, увидев меня. – Проснулась, царевна-лягушка!
– Почему это «лягушка»? – обиделась я.
– Потому, что халат зеленый, – объяснил дядюшка.
Я фыркнула и пробормотала под нос:
– Очень остроумно!
Тетушка услышала и посмотрела на меня осуждающе. Действительно, никакого почтения к старшим!
– Ну, давай прощаться, – руководил дядя.
– Давайте, – согласилась я охотно. Моя бы воля – простилась на всю оставшуюся жизнь.
Дядюшка начал говорить, а я покорно закивала головой.
– Будь умницей.
– Буду.
– Хорошенько ешь, набирайся сил.
– Наберусь.
– Не забудь – впереди у тебя ответственное мероприятие!
На этот раз я не кивнула, а посмотрела ему в глаза. Дядюшка слегка поджал губы.
Понятно, что он имеет в виду.
– Что тебе привезти? – спросил дядя тоном любящего родственника.
– Пальму в горшке, – ляпнула я первую пришедшую в голову глупость.
– Пальму?..
Дядюшка растерялся и посмотрел на жену.
– Не обращай внимания, – хладнокровно сказала тетушка. – Это она выпендривается.
– А-а-а…
Дядюшка немножко похихикал. Посерьезнел и сказал:
– Ну, все. Целоваться будем?
– Не стоит, – отказалась я торопливо. – Я простуженная.
– Как знаешь.
Он немного обиделся. Я же говорю, дядюшка ничего не прощает женщинам, которым он не нравится.
– Не забудь! – напомнил дядя перед выходом. – Береги себя!
Я ничего не ответила. Проводила взглядом родственников, усевшихся в машину, и вернулась обратно.
Пора готовиться на выход и мне.
Собиралась я очень тщательно. Это было нужно для роли богатой наследницы, которую я собиралась разыграть.
Я перебрала Женины шмотки и выбрала простой, но очень элегантный костюм из тонкой черной шерсти. Приталенный пиджак с глубоким декольте, не предполагающий ношения блузки, прямые классические брюки.
К костюму прекрасно подошли черные замшевые лодочки и такая же замшевая сумка с декоративной серебряной пряжкой. Я тщательно накрасилась, воспользовалась хорошим парфюмом и позвонила в гараж.
– Да, – ответил незнакомый мужской голос.
– Мне нужна машина, – сказала я, не здороваясь.
Мужчина немного помолчал.
– Евгения Борисовна? – уточнил он почтительно.
– Да, – буркнула я неприязненно.
Он подумал еще немного. Я внутренне поджалась.
Все зависит от того, какие указания на мой счет оставила тетушка. Моя недавняя болезнь родственницу здорово напугала, и я стала пользоваться гораздо большей свободой, чем раньше.
Выпустят или нет? Должны выпустить, иначе я снова могу впасть в стресс. А нервный стресс, как сказал врач Анатолий Иванович, способен спровоцировать развитие серьезной болезни!
– Через две минуты машина будет у входа, – все так же почтительно проговорил голос.
– Ладно, – буркнула я.
Положила трубку и сделала локтем энергичный жест.
Есть! Прокатило!
Правда, когда я вышла на улицу, мою эйфорию немного остудил тот факт, что оба цербера уже сидели в салоне. Я сильно надеялась на то, что мой отъезд пройдет незамеченным.
Ну что ж… Нет так нет!
Я уселась в машину и осмотрелась. Я сегодня без шофера. За рулем сидит один охранник, рядом со мной – второй. Выходит, на всех нас работает только Миша?
– Куда? – поинтересовался цербер, сидящий за рулем.
– В салон красоты, – ответила я сухо.
Маршрут подозрений не вызвал. Ну и правильно. С чего это ему быть подозрительным? В руках у меня никаких объемных сумок с париком и переодеванием, салон – место проверенное, забор высокий, одной бабе его никак не перелезть…
В общем, охрана дала «добро».
До салона мы доехали за двадцать минут. Я вышла из машины, бросила: «Ждите!» и направилась к воротам.
Интересно, охрана попрется за мной или нет?
Поперлась. Черт!
Я мысленно выругалась, но сдержала эмоции. И даже очаровательно улыбнулась в объектив видеокамеры на входе.
Как и в прошлый раз, в здание я прошла беспрепятственно. В дверях меня уже ждала та самая необыкновенная красавица, которую я видела в свое прошлое посещение. Теперь я была немного готова к тому, что увижу, поэтому сумела прочесть ее имя на бейджике. Красавицу звали экзотически: «Натэлла».