– Слышали? – спросил Петрович.
Мгновение царила напряженная пауза. Потом охранник, говоривший по мобильнику, сложил телефон, дернул коллегу за рукав и мотнул головой в сторону двери.
Слава богу! На месте меня не убьют!
Петрович вытеснил моих тюремщиков из холла и повел их по двору к воротам. Они не сопротивлялись. Но один цербер обернулся и послал мне долгий взгляд, в котором было нехорошее обещание.
Плевать! Главное сделано: я добралась до милиции.
– Куда пойдем? – спросил меня сержант.
В этот момент дверь массажного кабинета открылась и из него вышла Натэлла, поправляя на ходу костюм. Ее лицо раскрасили черные подтеки туши, но все равно она была ужасно красивая. Младший охранник немедленно бросился к ней, взял под руку и повел к дивану. Тут же вокруг зареванной красавицы сгрудились остальные работники салона. Они наперебой принялись утешать Натэллу, искоса поглядывая на меня. Я ощутила мощнейший выброс агрессии, направленный в мою сторону. Маленькая враждебная армия, с трудом сохраняющая нейтралитет.
Я прекрасно понимала этих людей.
Более того: я сама была на их стороне, со всеми моими потрохами.
Ну, ничего. Объяснения, как и эмоции, отложим «на потом». Надеюсь, меня поймут и простят.
Молодой охранник оторвался от утешений и неприязненно бросил через плечо:
– Можете идти в массажный кабинет. Там никого нет.
– Это где? – шепотом спросил меня сержант, очевидно, смущенный роскошью холла.
Я молча кивнула подбородком на раскрытую дверь.
Туда мы и удалились.
Как только сержант перешагнул порог, я быстро захлопнула дверь и спросила:
– Вы знаете, кто я такая?
– Знаю, – ответил сержант. – Вас в городе все знают. Вы Евгения Борщевская.
– Нет, – ответила я. – Я не Евгения Борщевская. Я совсем другой человек.
– Как это? – не понял сержант.
– Очень просто! Я ее двойник! Вы о двойниках слышали?
Милиционер захлопал глазами. Оглянулся на закрытую дверь, неуверенно хихикнул и спросил:
– Это розыгрыш?..
– Если бы, – сказала я безнадежно.
Присела напротив сержанта и попросила:
– Послушайте меня! Только очень внимательно! Не перебивайте, ладно?
Тот только хлопал ресницами. На его мордочке было написано полнейшее изумление.
«Плохо. Лучше бы прислали кого-нибудь постарше, – подумала я. – А впрочем…»
Как сказал Сталин председателю союза литераторов, жалующемуся на бездарность коллег:
– Извини, дорогой, других писателей у меня для тебя нет.
Вот и мне досталось то, что досталось. Другого милиционера у боженьки в данный момент под рукой не нашлось.
Успокоив себя подобным образом, я собралась с духом и начала свое повествование. Надо отдать мальчику должное: слушал меня он очень внимательно. Даже с напряженным вниманием. Ни разу не перебил, ни разу не потребовал уточнений. Глотал мой рассказ с таким аппетитом, что я просто диву давалась.
«Наверное, мальчик любит читать детективы», – подумала я. А благоразумие добавило:
– Ну, и слава богу! По крайней мере, не бросился вызывать психушку!
В общем, я рассказала все, от начала и до конца. Не утаила наш с дядюшкой последний разговор, указала местонахождение пузырька с ядом….
В общем, все.
Мальчик выслушал меня, как Шехерезаду. После того, как я закончила, он снял фуражку, вытер вспотевший лоб ладонью и спросил:
– Все?
– А вам мало? – разозлилась я.
– Нет, мне хватит, – заверил слушатель.
Надел фуражку и сказал казенным голосом:
– Документы предъявите.
Я подавилась. После короткого замешательства пришлось признать:
– Документов нет.
– Как это нет? – удивился милиционер.
– Вот так! Нет, и все! Тетушка спрятала… То есть Елена Борисовна, – поправилась я.
– Ага, – просек ситуацию милиционер. – Ну, хорошо, одни спрятала, другие-то должны остаться!
– Какие другие?
– Ну, предположим, она спрятала ваши документы на имя…
Сержант пощелкал пальцами.
– Аргуновой Валерии Васильевны, – поспешно подсказала я.
– Ну, да. Эти документы Елена Борисовна спрятала, а вторые где? На имя Борщевской?
– Да я их в глаза не видела! – ответила я.
Минуту мы смотрели друг на друга, как креветки. То есть выпучив глаза.
– Не видели, – повторил милиционер и многозначительно кашлянул.
– Конечно, нет! Она мне их не показывала!
– А прилетели вы сюда из Москвы?
– Из Москвы…
– Билет брали на чье имя?
– На…
Я снова поперхнулась. Билет покупала тетушка, я в него даже не заглянула.
– Не знаю…
– А контроль проходили?
– Проходили.
– Там нужно документы предъявлять.
– Мы предъявляли! То есть…
Я задумалась. А ведь правда, я свой паспорт из сумки даже не вытаскивала! Документы предъявляла моя новоявленная тетушка!
– Документы предъявляла Елена Борисовна, – сказала я пристыжено. – Я как-то об этом не подумала.
– Значит, в списке пассажиров значится Борщевская Евгения Борисовна? – уточнил сержант.
– Она, – подтвердила я мрачно.
Сержант поскреб уголок рта.
– Вот смотрите, что получается. В городе все знают, что вы…
Он поперхнулся.
– То есть, что Евгения Борисовна отдыхала в подмосковном санатории. А потом вместе с тетей вернулась назад. Так?
– Так, – пришлось согласиться мне.
– Вот документы это и подтверждают!
Я обдумала ситуацию.
– Хорошо. Но существую еще и я! Аргунова Валерия Васильевна! Понимаете? У меня нет документов, зато есть квартира в Москве, могу назвать адрес!
– А родственники у вас есть?
– Нет, я живу одна.
Сержант надул щеки и медленно выпустил воздух.
– Да, – констатировал он. – Просто мексиканский сериал.
– Меня убьют, – сказала я горько. – После этого проклятого дня рождения я проживу максимум месяц. Если вообще его проживу.
Милиционер нерешительно кашлянул.
– Я не понял, зачем Елене Борисовне вас убивать?
– А зачем она меня сюда привезла? – огрызнулась я. – Из-за наследства, разумеется! Поймите, это огромные деньги!
Сержант вздохнул. Перевел взгляд за окно и забарабанил пальцами по массажному столу.
– Сделайте что-нибудь, – попросила я с отчаянием.
– Даже не знаю, – пробормотал он. – Не знаю…
Он посмотрел на меня и спросил:
– А деньги у вас, значит, не украли?
– Не украли.
– А зачем…
– Да чтобы милицию вызвать! – застонала я. – Поймите наконец, я не могла к вам приехать сама!
– Почему?
– Потому!
Я вытянула руку и указала за окно.
– Охранников моих видели?
– Видел, – подтвердил милиционер.
– Они все знают, – сказала я. – Ну, что я Лера, а не Женя… Как думаете, они бы мне позволили приехать в милицию?
– Наверное, нет, – серьезно ответил милиционер.
– Вот!
Я обрадовалась.
– Поняли, да?
– Думаю, понял, – подтвердил сержант.
Тут дверь распахнулась, и в комнату вошел представительный пожилой человек в форменной милицейской одежде. Не разбираюсь в погонах, но по тому, как подскочил мой собеседник, я поняла, что чин у вошедшего не маленький.
– Вольно, – добродушно разрешил начальник.
– Товарищ подполковник, я был вызван на место предполагаемой кражи, – начал рапортовать сержант.
– Знаю, знаю, – оборвал его начальник. – Вы свободны.
– Слушаюсь! – обрадовался милиционер. Бросил на меня смущенный взгляд и тихо пояснил:
– По-моему, ей нужен врач…
– В холле дожидается, – ответил начальник. Посмотрел на меня и мягко сказал:
– Пойдем, детка. Не бойся, ничего плохого с тобой не произойдет.
– Не пойду, – сказала я и попятилась назад. – Ни за что не пойду!
– Ну, ну!
Подполковник укоризненно качнул головой.
– Ты меня не узнаешь? – спросил он.
– Я вас не знаю, – прошептала я.
Он только вздохнул. Открыл дверь и крикнул, адресуясь кому-то в коридоре:
– Заходите!
Отступил в сторону, пропуская целую делегацию во главе с тетушкой.
Увидев Елену Борисовну, я быстро отступила за массажный стол.
– Не подходите! – предупредила я.
– Женечка, детка…
– Я не Женечка! – закричала я в исступлении. – Господи, ну почему мне никто не верит?! Я Аргунова Валерия Васильевна! Проверьте! Есть же паспортный стол в Москве!
Из-за спины тетушки выдвинулся врач, которого я уже видела во время своей болезни. Анатолий… отчество не помню.
– Детка, не нервничай, – начал он.
– И вы не подходите!
– Не буду, не буду, – забормотал он. – Только успокойся!
– А почему вы руки за спиной держите? – спросила я. – Шприц прячете?
Врач немедленно поднял обе руки вверх, словно собрался сдаваться.
– Видишь? Нет ничего!
Я быстро оглянулась. За моей спиной окно. Оно закрыто. Выскочить наружу я, конечно, не успею…
Эх, была не была!
Я схватила стул и, размахнувшись, с силой шарахнула по окну. Оно взорвалось стеклянной бомбой, во все стороны полетели колючие мелкие брызги.
– Держи!
Я не поняла, кто это крикнул. Но через секунду мои руки оказались заведенными за спину. Я оглянулась. Один из моих охранников выкручивал мне руки, второй быстро раскрывал докторский саквояж.
– Укол!
Я снова не поняла, кто это сказал. Дверь в коридор открылась, в кабинет заглядывали испуганные лица работников и клиенток салона.
– Помогите! – закричала я.
Все шарахнулись от меня, как от чумной. Второй охранник наконец раскрыл докторский саквояж и сунул его под нос врачу.
– Быстро!
Тот сильно вздрогнул, выхватил пластиковую ампулу, покрутил ее в дрожащих пальцах, читая название. Охранник подошел к двери, оттолкнул любопытных и плотно ее прикрыл.
Действующие лица остались в избранном составе: подполковник, врач, тетушка, тюремщики и я.
Если меня, конечно, можно назвать действующим лицом.
Руки мои были плотно скручены за спиной, оторванный рукав блузки болтался и свисал с плеча.