— Зачем ты меня ранил?
— Когда?!
Я отняла у него руку и покрутила ею в воздухе, демонстрируя.
— Не помнишь? Ты специально это сделал. Я всё видела.
— А почему ты делала вид, что не знаешь меня?
— Но я тогда не знала.
— Я тебя видел! А ты мимо ходила и даже не смотрела на меня!
— Когда? Я в первый раз тогда тебя увидела!
— Неправда!
— Правда! — кажется, мы снова начинали скандалить, а этого мне совсем сейчас не хотелось. И я призналась: — Но, в тот момент, я уже знала, кто ты…
— То есть как?!
— Я видела… шарф. За день до того, как ты сделал это, — я снова покрутила в воздухе рукой.
Сердце дрогнуло и ускорилось. Вспомнив о том, как нашла его и все, что говорил Лонгвей, я вдруг осознала — он, и правда меня любит? Так давно?
Руки Лонгвея лежали на моем животе, и, кажется, он ощутил этот ускорившийся ритм. Атмосфера мгновенно изменилась. Под пеной ничего видно не было, но то, как его руки заскользили по моему телу, и не нужно было видеть. Он остановился на груди, кожа от горячей воды стала чувствительней, кажется. К тому же в воде скольжение совсем по-другому ощущалось. Огладив, он потянул слегка за затвердевшие соски. И немного прикусил шею одновременно.
— Мы же только…
Вместо ответа, Лонгвей сильнее куснул и стиснул пальцы сильнее.
— Тебе же нравится.
Спорить с этим было бессмысленно. Может быть из-за горячей воды, но ощущения были… возбуждающие. Я беспокойно заелозила между его ног и тут же почувствовала ответную реакцию.
— Ах!
Он только сильнее прижал меня к себе, а рука скользнула вниз, остановившись в самом низу живота.
— Раздвинь ноги, — хрипловато выдохнул он мне в волосы за ухом.
Просьба была крайне смущающей, если бы не пена, я, наверное, не решилась бы. Хотя прятаться было и бессмысленно, я чувствовала его всем телом и он наверняка тоже. Пришлось ухватиться за борта, чтобы не соскользнуть по воду, а ноги положить поверх его…
24 глава
На следующий день мы вернулись в особняк. Никаких серьезных разговоров между нами больше не было. Если в самом начале этого «отпуска», или точнее, побега все произошло как-то самой собой, то теперь я приняла решение вполне сознательно. Чувства не возникают на пустом месте, и не дать им шанс… Я не могла так просто отступиться. Хотя все было очень трудно и самым сложным — Лонгвей. Но может быть, все же наши недопонимания рассеются? Если я больше буду понимать то, что им движет. Объясню, что важно для меня — есть ведь шанс, что мы сможем нормально существовать вместе? Позволить себе слабость, дать волю сердцу — как я могла отвернуться от всего этого?
Мысли одолевали всю дорогу. Путь из сказки в реальность. Я словно трезвела постепенно. И едва мы оказались в особняке, сразу же возникла проблема. Лонгвей потребовал, чтобы я переселилась к нему.
— Нет.
— Почему?
Мгновенно закаменел словно…
— Можешь не заставлять меня делать то, чего я не хочу?
Удивительно, но после небольшой паузы он ответил вполне адекватно:
— Можешь объяснить? — хоть и весьма недовольно, но все же сказал он.
— Мы и так вместе. Зачем эти перемены?
— Хочу, чтобы ты была со мной.
— Но не постоянно же!
— Я слишком занят, и этого при всем моем желании не будет. И да — постоянно. Нельзя?
Он произнес это так… высокомерно и в то же время мне показалось это таким милым… Я имею в виду в контексте высказывания. Я едва улыбку сдержала.
— Я не готова к такому. Мне нужно личное пространство. Это не понятно?
Он испустил длинный вздох. А потом притянул меня к себе.
— Хорошо, — и, поцеловав меня в висок, пояснил свою покладистость: — Все равно пока я здесь, ты будешь со мной неотлучно.
Смеяться или плакать?
Наша отлучка привела к тому, что Лонгвей целыми днями проводил в офисе. За те несколько дней, что прошли, он ни разу не нашел времени поесть со мной. И в офис меня не звал, видимо, по той же причине. Приезжал поздно и так уставал, что едва приняв душ, и обняв меня, сразу засыпал.
Я ничего не говорила по этому поводу. Какой в этом был смысл? Только… Может быть, он был слишком занят и просто забыл. Но моя жизнь… Я вернулась ровно к тому, что было до нашего отъезда. Безвылазно находилась в особняке и не знала, чем себя занять, просто ждала, когда Лонгвей вернется и больше ничего. Мне казалось, что я уже глупею от этого безделья полного. Ничего не привлекало, не вызывало интереса. Я решила поговорить об этом с Лонгвеем, но никак не подворачивался повод.
Утром я проснулась от поцелуя, но была ещё слишком сонной и заснула опять. Вчера Лонгвей вернулся особенно поздно, и я уже спала. Ночью я проснулась и обнаружила, что он спит рядом со мной, даже не переодевшись. Рухнул поверх одеяла, даже пальто не сняв. Пришлось раздеть его и оставить здесь.
Я вспомнила, что опять не поговорила с ним и проснулась тут же. Посмотрела на часы и разочарованно вздохнула. Он уже ушел наверняка, хотя я заснула после того, как он поцеловал меня, всего на несколько минут. Я позвонила, предупредив, что скоро приду завтракать. Оглядев разбросанные кругом вещи, выбралась из постели. Сонный или нет, но когда вчера раздевала Лонгвея, он тоже поучаствовал в процессе — стянул с меня ночную сорочку. На дальнейшее сил у него уже не хватило, а я так и заснула, не сумев выбраться из его объятий, чтобы одеться. Куда он её забросил, я не видела. А когда он и трусики с меня стянуть успел, и вовсе тайна… Ходить, пусть и по своей комнате, голой было некомфортно, и я воспользовалась первым попавшимся предметом одежды — его рубашкой. Хоть и не слишком явный, но его запах окутал так, словно он меня обнял. Чувствуя себя немного глупо, я принюхалась к вороту. Определенно мне нравилось…
За таким странным занятием меня и застал звонок телефона. Я поспешно запахнулась, будто кто-то мог меня видеть и, плюхнувшись поспешно поперек кровати, ответила.
— Я тебя разбудил?
— Нет.
— Вечером поужинаем где-нибудь?
— Хорошо, — я искренне обрадовалась его предложению, и он засмеялся. — Включи видео. Хочу на твоё сонное личико взглянуть ещё раз.
— Ты закончил какие-то курсы, где тебя обучили, как смущать людей? — я всё же перешла в режим видео.
— Куда поедем?
Судя по картинке, он был в данный момент в машине. Боже! Надеюсь, не забыл перегородку поднять и водитель нас не слышит?
— Что это на тебе?
Я опустила глаза вниз, испугавшись, что ворот не застегнутой даже рубашки, слишком сильно распахнулся, но ничего особенного не увидела.
— Не нашла свою ночную сорочку, — не удержалась я от укора.
— Это моя рубашка?
У него так голос изменился, что я удивилась.
— Не двигайся!
Вызов тут же прервался, я смотрела на потемневший экран, ничего не понимая. Что значит это его «не двигайся»? В раздумьях я крутила телефон, пока он не выскользнул из пальцев, ещё и на пол упав. Пришлось ползти за ним. Но едва я его нашла, услышала грохот.
— Я думала, ты уехал…
Лонгвей тяжело дыша, стоял на пороге. И у него был такой взгляд, что у меня дыхание перехватило. Что на него нашло?!
Он захлопнул дверь и едва не бегом преодолел расстояние до кровати. И тут же навалился на меня, прижав всем телом. Дернул за ворот рубашки, обнажая плечи и лопатки, принялся их целовать. И просунув руки под меня, стал тискать грудь, дыша хрипловато и быстро. Его бедра прижалась к моим ягодицам, и я ощутила, как он возбужден.
— Ещё и без белья?! — рыкнул он, просунув руку ниже. — Решила с ума меня свести?!
Я конечно ничего на это не ответила. Просто не могла — вспыхнула не меньше его. И когда я успела так по нему соскучится? То, что он делал… мне нравилось. Даже слишком, это казалось ненормальным, почти как зависимость. Где-то совсем на грани. Позволять ему, наверное, не стоило, но как отказать, когда все тело ноет и требует продолжения? И он долго ждать не заставил — Лонгвей приподнялся, звякнул ремень, и вот я уже выгнула спину, с всхлипом выдохнув, ощутив его в себе.
Все произошло довольно быстро и сумбурно. Я все отдышаться не могла. Лонгвей лежал рядом на боку, водя рукой по моей спине.
— Ты только ради этого вернулся?
— Только?! Я из-за тебя едва концентрируюсь на работе!
— Но ты же спешил?
— Уехать еще не успел. Только сел в машину и мне сказали, что ты проснулась.
— Сказали?
— Да я велел, чтобы сообщили сразу, — вызывающее немного заявил он.
— Зачем?
— Я тебя не вижу совсем!
— Ты всю ночь был в моей кровати, — не удержалась от смешка я.
— Это не в счет. Я же просто спал.
— А теперь ты опаздываешь?
— Чёрт!
Он подскочил так, словно и, правда, забыл обо всем. Поправил одежду и посмотрел на меня. У него стало такое лицо, пока он с ног до головы меня осматривал, что я подумала - останется. Кроме рубашки едва прикрывающей бедра на мне ничего не было и это… смущало! Несмотря на то, что мы только что сделали. Но он с шумом выдохнул, прикрыв глаза, и еще кулаки сжал — олицетворяя борьбу с самим собой. Я от смешка едва удержалась.
Наклонившись, он чмокнул меня в губы, отодвинулся и всего через мгновение снова поцеловал. И не только в губы. В плечо, потом по спине и дальше, даже ступню не оставил без внимания, сжав её в ладони.
— Лонгвей, ты опаздываешь, — напомнила я опять, чувствуя, что ещё немного, и он точно останется и гораздо дольше на этот раз.
— Тогда не будь такой красивой! Это ты виновата!
Он все-таки ушел, я ещё немного полежала, поймав себя на том, что глупо улыбаюсь непонятно чему. Желудок напомнил об обещанном завтраке, и пришлось вставать. Нужно было чем-то занять себя, а до вечера ещё так долго…
25 глава
Лонгвей сразу вышел, едва машина остановилась у входа в его офис. Как только сел, сразу поднял перегородку и придвинулся ко мне. Если бы просто поцеловал, но он тут же начал меня тискать, даже пришлось поймать и остановить его руку, уже за край юбки успевшую залезть.