Месть? Наказание? За что?! Он же знал, лучше, чем кто-либо, что для меня проведение большого приема будет огромным испытанием. И естественно, что я его боялась. Просто не готова была ещё, не чувствовала, что могу справиться. Но, тем не менее, он специально всё это устроил. Не верилось, что только для того, чтобы посмотреть, как я опозорюсь. Но, этот взгляд…
Я вышла из кабинета как сомнамбула. Управляющий Лю спросил о чем-то, и, хотя я не поняла о чем, кивнула. Он повел меня куда-то. В себя я немного пришла, уже оказавшись в его кабинете.
— Госпожа Ши, вам не нужно так паниковать, — настойчиво заставляя меня принять стакан воды, мягко сказал он.
— Но…
— Неужели вы считаете себя настолько никчемной?
Может он и шутя это говорил, стараясь подбодрить, но на меня это не подействовало.
— Именно. Считаю.
— Я думаю, вы себя сильно недооцениваете, — после паузы сказал он. — Постарайтесь успокоиться. Нам предстоит большая работа.
Не полностью, но всё же небольшой успокоительный эффект от его поддержки я почувствовала. Я буду не одна. И от того, что буду устраивать истерику, ничего не изменится. Мне придется справиться с этой работой. Другого выхода просто нет. Мне казалось, что подобие внутреннего равновесия я обрела и настроилась на работу. Объявила подчиненным о предстоящем празднике вполне уверенно и спокойно. Отыскала заметки Шефа Мина о предыдущих мероприятиях, что он мне передал. К вечеру даже смогла набросать примерный план. Нужно было уточнить меню и тематику, но это я решила отложить до завтра.
Ближе к обеду следующего дня набралась смелости и позвонила управляющему Лю.
— Господин у себя?
— Я сейчас у него.
— Мне нужно уточнить несколько вопросов.
Я слышала голоса на той стороне. Вопрос управляющего и четкий ответ:
— Пусть сама разбирается. У меня нет времени вникать во все это.
— Госпожа…
— Спасибо. Я слышала, — не к чему еще больше смущать управляющего.
Я была удивлена? Рассержена? Выбита из калии повторно? Не особенно. Чего-то подобного я ожидала. Что ж, позиции обозначены. Я должна радоваться, что у меня развязаны руки. Представление, чего ждут от такого мероприятия, у меня было. Я больше боялась, что господин начнет мешать мне, выставляя нереальные сроки и требования.
Когда начался обед, я собиралась вернуться в свой кабинет и заняться меню более конкретно, но неожиданно вернулись девушки-подавальщицы.
— Шеф… — растерянно промямлила одна из них. — Он отказался…
— Что? — мне показалось, что я ослышалась.
Сама не знаю, зачем подошла к столу сервировочному и приоткрыла крышку. Совершенно не тронутое блюдо. Всё правильно, никаких ошибок в подаче я не видела. И, тем не менее, он его вернул, даже не притронувшись. На кухне повисла тишина. Это привело меня в чувство.
— Что есть из заготовок? — обратилась я к су-шефу.
— Шеф… — подала голос вторая девушка. — Он уехал. Сказал…
— Что сказал? — по возможности мягко спросила я, хотя чувствовала себя так, словно мне залепили пощечину.
— Что вечером ждет чего-то более съедобного, — еле слышно выдавила она.
— Хорошо.
Я держала спину прямо, пока дошла до своего кабинета. Пусть люди обсудят и успокоятся, при мне болтать не станут. Закрыв дверь, до стола дошла уже на подгибающихся ногах. Так вот что еще он придумал! Подорвать мнение обо мне моих подчиненных и разрушить не великую мою уверенность в собственных силах. И зачем? Дать почувствовать, какое я ничтожество? Показать, насколько зависима от него? Разве я этого не знала?
Просидев, уткнувшись лицом в стол, несколько минут, я смогла взять себя в руки. Главным образом благодаря тому, что почувствовала гнев. Это был несправедливо и нечестно по отношению ко мне. А решив давить на меня со всех сторон, господин сильно просчитался. Теперь я разозлилась. Каждое действие должно вызывать противодействие. Он перестарался. И я за прошедшие месяцы изменилась. Пусть не слишком, но всё же — сил не дать разрушить то, ради чего я так упорно работала, мне хватит!
6 глава
К ужину, когда закончили его приготовление, меня снова посетило состояние «дежавю». Очень похоже было на то время, когда я только пришла в особняк. Несколько замен и напряженное ожидание персонала, оценки их трудов. Девушки забрали первую подачу и время, словно насмехаясь, потянулось медленно. Я ждала вместе со всеми. Чуть в стороне, но всё же. На меня бросали взгляды, но пока ничего более.
Заметив, что среди моих людей некоторое оживление возникло, я позволила себе взглянуть на часы. До этого момента я упорно стояла, сложив руки на груди, и смотрела прямо перед собой, едва не закаменев от напряжения. Прошло пятнадцать минут. Возврата не было! Но даже дух перевести не успела, как пришла одна из девушек-подавальщиц.
— Его нет в столовой, — мне на ухо сообщила она.
Я точно знала, что господин сейчас дома. Сообщать отдельно, если он приехал заранее, об ужине до сих пор не требовалось. О задержках, переносах времени — он всегда сообщал.
— Управляющий Лю, где сейчас господин?
— В своей комнате. Что-то случилось?
— Он не пришел ужинать.
— Он сказал мне, что не будет есть, как только ушел к себе. Около часа назад. Он ужинал в городе. Почему вы не в курсе?
— Видимо он забыл предупредить нас. Извините за беспокойство.
Озвучив новость, я услышала вздох облегчения, но не слишком радостным он прозвучал. Похоже все поняли, что вернулись «старые времена».
Если господин решил таким образом вымотать меня, то не могу сказать, что у него этого не получилось. Если он желал сломить меня — то тут он просчитался. Я взялась за работу с удвоенной силой. Шеф Мин, управляющий Лю и другие работники особняка помогали, конечно, но в целом я старалась всё делать сама. Это было сложно. Даже очень. Но чем ближе приближался день «Х», тем более в себе уверенности ощущала. Прием должен пройти хорошо.
Жутко уставала, мало спала, но всё же дело двигалось. По ночам, когда все мои подчиненные расходились, и кухня пустела, я экспериментировала, подбирала блюда тщательно, пошагово разбирая все меню. Мне нельзя было ошибиться в этом. Заказы продуктов, курирование работы во время празднования, порядок подачи, наем дополнительной помощи, работа официантов, сервировка — все требовало внимания. И даже ежедневные выкрутасы, что устраивал господин, меня особенно не задевали. Добавляли проблем, но с ними я тоже могла справиться. Я не видела его уже несколько недель. Каждый прием пищи превратился в отдельное событие. Мне ничего не оставалось, как терпеть, пытаясь угодить его капризам. И самое неприятное в этом было то, что я отлично понимала — нет проблемы с моими блюдами. Есть только желание господина меня принизить в глазах работников, подорвать мою самооценку, сделав беспомощной и покорной.
Еще в одном он просчитался. Мои подчиненные во время этой войны единодушно встали на мою сторону. Открытого протеста поведению господина я не слышала, но общий настрой ощущала очень хорошо. Для меня огромный плюс. И немного легче стало от того, что знала, когда наступит главный день — они мне помогут и будут стараться изо всех сил.
Дни пролетали очень быстро. Не сказать, что мой боевой настрой мне ни разу не изменил. Стараниями господина, в один из дней я просто сбежала из особняка. Повод подвернулся очень во время, мне позвонил фотограф, которого я видела после конкурса у Шефа Мина в ресторане. Сразу согласилась на встречу. Меня будто душили стены, и нужно было срочно куда-нибудь уйти. И отвлечься немного было бы просто замечательно.
— Вы, кажется, сильно заняты?
Я пришла немного раньше и пока ждала, мне беспрестанно звонили. Именно поэтому я не сразу заметила, как господин Ли подошел ко мне, но был остановлен моим телохранителем. Я настолько привыкла к их присутствию, что совсем перестала замечать. Хотя причина их нахождения рядом со мной, в свете последних изменений, становилась непонятной. Сейчас, как обычно, я села за столик, а охранник сел за соседний, вне поля моего зрения. Когда подошел фотограф, он просто остановил его, не давая ко мне приблизится. Только после того, как я кивнула, разрешая пропустить, освободил дорогу.
— Немного, — ответила я и слегка кивнула в сторону телохранителя: — Извините за это.
— У вас какие-то проблемы? — осторожно спросил господин Ли.
Я даже не сразу поняла, о чем он спрашивает. Все верно, когда мы встречались у Шефа, мою охрану он не видел, они ожидали снаружи.
— Нет, — я слегка улыбнулась. — Это условие моего работодателя, которое я вынуждена соблюдать.
Он удивленно вскинул брови, я снова улыбнулась извиняясь. Объяснять то, что сама не до конца понимала, не видела смысла.
— Вы по поводу договора? — перевела тему я.
— Да. Но сначала хотел показать вам фотографии.
Их было пять, все сняты во время соревнования. Я опешила слегка, увидев, что на них. Моменты были выбраны… Как бы объяснить? Странные — на мой взгляд. Конечно, я не разбираюсь в художественной фотографии. Но, как любому человеку, мне казалось, что это что-то более… организованное? Модели, студии, множество людей, задействованных в процессе. В общем, стереотипное представление, основанное больше на том, что можно увидеть в кино.
Эти фото были скорее пойманными моментами. Ни на одной я не подозревала, что меня снимают. Смотреть на себя взглядом стороннего человека было еще более странно. Но… мне понравилось. Не то, как я выгляжу! А то, что эти фотографии показывали. Напряжение внутреннее на одной, как бывает, когда человек полностью сосредоточен на чем-то и словно весь мир отодвигает ради поставленной задачи. Неуверенность и переживание, скрытые на другой.
Особенно поразила та, на которой я плакала. Я наивно полагала, что этого никто не видел. Вырвано из контекста и всё же… Я стояла боком, низко склонив голову. Единственная слеза, которую я тогда обронила, почти сорвалась с ресниц. Даже не помнила, что в тот момент у меня в руках была тарелка. Словно я плакала над ней. И под фото была подпись: «Недосолено».