– Просто удача улыбнулась. У него есть старший брат, прежде они оба были обычными крестьянами, а потом вместе отправились на стройку и заработали около трех миллионов. В то время как раз уже открылась Шэньчжэньская фондовая биржа, его брат решил рискнуть: приобрел на большую сумму акций, сделал удачную ставку, резко обогатился и стал работать в сфере недвижимости. Через несколько лет старший брат превратился в олигарха, а младшего взяла зависть. Он заявил, что больше не желает получать крохи, горбатясь под его руководством, и стал угрожать судом, требуя раздела имущества. Брату ничего не оставалось, как дать ему десять миллионов. Очень кстати господину Чжао подвернулась возможность приобрести упаковочную фабрику, и он, недолго думая, так и сделал.
Личная секретарша Чжао Цзывэя рассказала, что до этого являлась офис-менеджером его старшего брата, но младший брат забрал ее к себе, чтобы она помогла запустить производство. После того как все устаканится, она собиралась вернуться обратно. При этом она любезно предложила замолвить за меня словечко, чтобы после ее ухода место личной секретарши заняла я.
Я сказала, что не строю таких далеких планов и принимаю решения, действуя шаг за шагом в зависимости от ситуации.
Первой важной задачей, которую мне обозначил Чжао Цзывэй, стало создание системы так называемого духа Чжао Цзылуна. Мне надлежало представить ее в общем виде, выявить ключевые моменты и резюмировать в нескольких лозунгах.
– Ты уже доказала, что знакома с периодом Троецарствия…
– Но я знакома лишь с «Хрониками о трех царствах» и романом «Троецарствие», – поправила я его…
Я боялась, что если не проясню ситуацию, то в случае чего всю вину он свалит на меня.
– Знай свое место и не перечь, – перебил он, напустив строгий вид, – нечего перебивать, когда с тобой разговаривает начальник. Это называется бестактность, и она недозволительна. Ты вообще понимаешь, что такое бестактность?
Я тут же встала по стойке смирно, опустила глаза и почтительно произнесла:
– Понимаю. Простите, пожалуйста, господин Чжао.
Он смягчил тон:
– Чтоб больше такого не было! Хроники или роман, какая разница, суть одна и та же. Думаю, если будешь стараться, то с поставленной задачей справишься. Я тебя не тороплю, но ты сама с этим делом не тяни. Как справишься, сразу зачислю в штат.
Могу поспорить, что он и сам не мог толком понять, что именно должен представлять из себя провозглашенный им дух Чжао Цзылуна.
В последующие несколько дней я погрузилась в чтение романа «Троецарствие», однако, просидев над ним целый день и так ничего не поняв, взяла кассету и посмотрела сериал, причем выбрала лишь серии, в которых фигурировал генерал Чжао Цзылун. После этого суть духа Чжао Цзылуна оформилась у меня до фразы «выбор одного лучшего, двойная порядочность и безразличие к трем вещам». Говоря конкретнее, одно, но лучшее следовало выбирать по ситуации – напомню, что Чжао Цзылун сперва являлся любимчиком военачальника Юань Шао, именно Юань Шао на время передал его полководцу Лю Бэю. Чжао Цзылун, поняв, что Юань Шао по способностям и устремлениям уступает Лю Бэю, решил навсегда остаться с Лю Бэем, с тех пор везде его сопровождал и ни разу об этом не пожалел. «Двойная порядочность», во-первых, означала, что Чжао Цзылун четко устанавливал границы в отношениях с людьми – хотя все три полководца[57] называли его четвертым братом, сам он понимал, что по-настоящему ни с кем из них не братался, влившись в их компанию на полпути. Недопущение панибратства называется порядочностью, но Чжао Цзылун проявил себя еще больше, когда во время битвы при Чанбаньпо ценой собственной жизни спас правителя царства Шу. Его вклад в исход сражения был неоценим, однако он никогда не кичился заслугами и вел себя более чем скромно, поэтому я назвала это двойной порядочностью. Наконец, безразличие к трем вещам означало безразличие к трудностям, безразличие к заслугам и безразличие к пересудам о том, что он покинул Юань Шао и остался с Лю Бэем…
Придумывая все эти штампы, я одновременно посмеивалась – твою ж мать, чем я вообще занимаюсь? Стоит ли вообще растрачивать на это клетки своего мозга? Что я делаю?!
Сама того не замечая, я приобрела привычку грязно ругаться. Вслух такие слова у меня вылетали редко, зато про себя я ругалась вволю. По моим наблюдениям, иногда ругательства помогали снять стресс. Бывает, что стресс вызывает даже не сложность работы как таковой, а ее тупость. Ради скорейшего получения места штатного сотрудника, ради зарплаты, а самое главное, ради шэньчжэньской прописки мне приходилось изворачиваться изо всех сил, применяя все мыслимые и немыслимые уловки.
В итоге уже через несколько дней я выполнила поручение и торжественно вручила рукопись на рассмотрение господину Чжао.
Прочитав ее, он довольно потер руки и объявил:
– Хорошо, очень хорошо, просто замечательно. Причем замечательно то, что лозунг «Выбор одного лучшего, двойная порядочность и безразличие к трем вещам» прекрасно сочетается с корпоративной культурой нашего предприятия – «Считайте фабрику своим домом, любите фабрику как родную семью»…
Личная секретарша господина Чжао при этом разговоре также присутствовала.
– В какой-то момент, – продолжал господин Чжао, – Юань Шао был намного могущественнее, чем Лю Бэй, но длилось это недолго и носило лишь видимый характер. Лю Бэй оказался более стойким, и Цао Цао сразу это понял, не зря он вместе с ним выпивал и вел разговоры о героях. Чжао Цзылун тоже смекнул, кто есть кто, разорвал отношения с Юань Шао и потом уже всю жизнь верой и правдой служил Лю Бэю. Чжао Цзылун – настоящий генерал, его видение совпало с прозорливостью Цао Цао. Подойдет нам лозунг «Выбор одного лучшего»?..
С этими словами господин Чжао вдруг обернулся к личной секретарше.
Та вся залилась краской и возмущенно спросила:
– Зачем спрашивать об этом меня? Вы о чем?!
Не думаю, что господин Чжао воспринял всю эту историю как метафору, чтобы намеренно уколоть личную секретаршу, которую он одолжил у старшего брата. Но, как говорится, сказано без задней мысли, а услышано с умыслом!
В итоге я еще и осталась крайней.
Господин Чжао остался доволен, поэтому тут же согласился досрочно перевести меня в штат, а заодно отдал мне свой компьютер. Помнится, секретарша говорила, что он собирался его поменять, так что с его стороны это был не более чем пустяк.
Когда я в обнимку с компьютером вышла из кабинета господина Чжао, меня догнала его секретарша.
Едва мы завернули за угол, она сердито выпалила:
– А ты мастерица выдумывать всякую хрень!
– Сестрица, – принялась оправдываться я, – это недоразумение, я ни в коем случае…
Не успела я договорить, как она, подняв брови и округлив глаза-миндалины, принялась меня отчитывать:
– На хитрость решила пойти? Все эти твои штучки про выбор одного и двойную порядочность намекают на мои отношения с двумя братьями! Или ты за идиотку меня держишь? Кому бы стоило знать свое место, так это тебе! Думаешь, он не обойдется без второй секретарши? Не обольщайся. Он нанял тебя лишь потому, что вторая секретарша имеется у старшего брата, от которого он не хочет отставать. Ты для него как часы, которые носят не для того, чтобы смотреть время, а исключительно для статуса!
– Тогда, черт побери, что значишь для него ты? – холодно бросила я в ответ.
На какое-то время она впала в ступор, затем обронила дежурное «поживем – увидим!» и гневно удалилась.
В душе меня переполняла радость оттого, что я наконец-то смогла выругаться во всеуслышание.
После этого я продолжила заниматься дурацкой работой. Но какой бы дурацкой она ни была, мне следовало довести ее до конца. Теперь никакого стресса я уже не испытывала. Благодаря тому, что меня досрочно взяли в штат и подарили компьютер, работа уже не казалась такой уж отвратительной. Я нашла типографию, где мне наштамповали самых разных лозунгов на тему выбора одного лучшего, двойной порядочности и безразличия к трем вещам, которые потом были развешаны как на самой фабрике, так и в офисном здании. Кроме того, я напечатала тысячу красочных инструкций, которые были розданы и работницам цехов, и офисным служащим. Разумеется, все это время мне приходилось выслушивать едкие замечания личной секретарши. Я терпела, насколько это было возможно, а когда терпеть становилось невмоготу, тоже огрызалась, платя ей тем же. В словесных баталиях я постепенно уподобилась Ли Цзюань и Цяньцянь. Впрочем, для себя я установила правило – ни в коем случае не жаловаться господину Чжао: недоразумения – они на то и недоразумения, поэтому я верила, что придет время и все устаканится; если же я начну жаловаться, то это только усугубит конфликт. К счастью, мне не нужно было работать сверхурочно, а значит, у меня оставалось время на подготовку к экзамену на получение постоянной прописки.
Когда в середине июня опубликовали список сдавших экзамен, то я, нисколечко не сомневаясь, нашла в нем свое имя. В конце концов, начиная с начальной школы, я обучалась в лучших заведениях, к тому же я целых два года проучилась в университете; поэтому естественно, что экзамен на общий уровень знаний никакой проблемой для меня не являлся. Шэньчжэнь считался особой зоной развития, поэтому с самого начала здесь уделялось повышенное внимание качеству населения; благодаря этому экзамену у молодого города появилась возможность оставить у себя лучших специалистов из всех областей.
Неожиданно я увидела в списках имя Яо Юнь, это меня приятно удивило. Да-да, иероглифы в имени были именно теми, возраст и прописка также совпадали – неужели и правда она?
Одинаковых имен более чем достаточно. Но как бы мне хотелось, чтобы за этим именем скрывалась именно моя знакомая Яо Юнь!
Хотя она исчезла из моей жизни, и я даже не получила никакой обратной связи после отправки по ее просьбе денег, я часто думала о ней. Чем больше налаживалась моя собственная жизнь, тем чаще я вспоминала Яо Юнь. Стоило мне подумать о ней днем, как потом она снилась мне ночью, и на следующее утро за мои маленьким окошком мне снова грезились красные туфли на шпильке.