Чтобы быть чьим-то ангелом-хранителем, требуются определенные способности!
Я же понимала, что совершенно ими не обладаю.
Зачастую я и сама пребывала в ужасном беспокойстве! Так что мне тоже требовался ангел-хранитель!
Чжао Цзывэй в столовой никогда не обедал, гревшаяся в лучах его славы личная секретарша тоже появлялась там крайне редко.
Но в тот день он нарушил правило и пришел в столовую, секретарша последовала его примеру.
Наполнив поднос, он, как назло, подошел к моему столу. Едва он уселся, девушки, что устроились рядом со мной, одна за другой взяли свои подносы и пересели на другое место.
Он как ни в чем не бывало во весь голос продолжил обсуждать брачные узы Чжао Цзылуна.
Я тоже прикинулась, что ничего не произошло, и старательно отвечала на все его вопросы.
Я рассказала, что, когда Чжао Цзылуну выпал шанс жениться на очень красивой женщине, он, исходя из политических соображений, предпочел дипломатично отказаться, поскольку та оказалась женой разжалованного генерала из вражеского лагеря…
Услышав это, он хлопнул по столу и громко воскликнул:
– Мой предок – настоящий герой, если выдержал испытание красотой! О чем это говорит? О том, что ему присуще стремление ставить общие интересы превыше всего! Превосходный генерал Чжао! Доблестный Цзылун! Мы все должны брать с него пример, и тогда наша фабрика станет большой, сильной и выйдет на биржу!..
Вокруг воцарилась тишина, а украшение господина Чжао, то есть его секретарша, в который раз бросила в мою сторону завистливый взгляд.
Хотя все, кто обедал в столовой, узнали, что мороженое им досталось благодаря девушкам из цеха, подробностей никто не знал.
Когда мы с девочками вернулись на рабочее место, одна из них недовольно пробурчала: «А какая польза нам от выхода на биржу, будто нам тоже достанутся акции!»
И то правда, подумала я, интересы директора Чжао лежали совершенно в другой плоскости. Он радел за максимизацию дохода, но для нас она могла обернуться минимизацией!
Да-да, именно для нас – буквально за пару дней я совершенно точно поняла, что я и эти девушки, даже не осознавая того, превратились в одну банду.
В следующие несколько дней мне хотелось выяснить, кто же среди них являлся ушами и глазами директора Чжао, однако, как я ни старалась, мне это не удалось – все как одна они казались мне наивными и трусливыми. Среди них я не находила такой же дерзкой и справедливой, как Ли Цзюань, или такой же опытной и практичной, как Цяньцянь, или даже такой откровенной и искренней, как Яо Юнь. В той или иной степени они уже успели пострадать от своей наивности, а из-за робости их общение больше напоминало мышиную возню.
Думаю, они соответствовали уровню директора Чжао точно так же, как определенная марка авто соответствует статусу начальника.
Поэтому совершенно неудивительно, что меня, которая тоже нуждалась в защите, они вдруг стали воспринимать как ангела-хранителя.
Несколько дней подряд я тайно к ним присматривалась, но тщетно, поэтому бросила это дело. В конце концов, мне было безразлично.
В какой организации не встречаются мелкие стукачи и осведомители, которым покровительствует начальство? Вернемся к этому, когда нечто подобное повторится снова! Так или иначе, я не имела права кого бы то ни было разоблачать, проводить глубокие раскопки и тщательные проверки. Даже если бы у меня такое право имелось, я все равно бы этого не делала! Неужто больше нечем заняться?
Рассуждая в таком ключе, я почувствовала облегчение и успокоилась.
10
На следующий день после Праздника начала лета[59] в Шэньчжэнь наконец вернулась Ли Цзюань.
Незадолго до этого я благополучно сменила временную прописку на постоянную.
Теперь я стала жительницей Шэньчжэня.
И я начала влюбляться в Шэньчжэнь.
Упаковочная фабрика являлась небольшим частным предприятием, которое приносило неплохую прибыль. И пускай Чжао Цзывэя особо уважать было не за что, сказать, что он совсем никудышний начальник, тоже было нельзя; между тем Шэньчжэнь становился все более красивым и процветающим.
Я гордилась, что теперь стала его жительницей.
Свою первую серьезную цель я достигла вполне себе гладко, это укрепило мою уверенность в том, что хозяйкой своей жизни являюсь именно я.
Моей второй серьезной целью стало получение аттестата об окончании вечернего университета – отсутствие аттестата о высшем образовании терзало мое сердце.
В Шэньчжэне к вечерним отделениям относились тогда весьма серьезно.
Кроме того, совсем недавно я пошла на авантюру – зарегистрировалась на шэньчжэньской бирже. На это меня вдохновил удачный опыт Чжао Цзывэя и его старшего брата. Услыхав новость о выпуске новых акций, я в тот же вечер позвонила по межгороду своему папе-мэру и попросила совета, какие акции лучше приобрести.
Уезжая из дома, я отнюдь не разрывала с ним связей раз и навсегда. Сделать такое было просто невозможно. Он никогда бы этого не позволил. Да и я вопреки всему осознала, что он единственный в мире человек, который по-настоящему меня любит, собственно, лишь он один мог называться моим ангелом-хранителем. Поэтому в важных вопросах, касавшихся моей жизни, единственным человеком, которому я полностью доверяла, был он.
– Ох, дочка, ты своего старого папку озадачила так озадачила. В акциях я знаток еще тот… а ты уверена, что тебе точно нужны эти акции?
Ему уже исполнилось пятьдесят пять, и теперь в разговорах по телефону или в письмах он называл себя не иначе как старый папка.
Я объяснила, что отнюдь не собираюсь становиться постоянным игроком, а хочу приобрести лишь несколько акций, чтобы за короткий срок немного увеличить свои доходы. Раз в этом преуспели другие, почему бы не попытать счастья и мне?
– Но, дорогая, игра на фондовом рынке – это определенно рисковое дело, а если тебе не повезет? Готова ты к тому, чтобы понести убытки?.. – беспокоился на другом конце провода папа-мэр.
Я сказала, что не собираюсь покупать акции на все деньги, максимум приобрету несколько штук на половину сбережений. Кроме того, я поклялась, что готова потерпеть убытки, не предъявляя ему никаких претензий; еще я пообещала в случае удачи проявить почтительность.
В ответ мой старый папка громко засмеялся. За все время наших междугородних звонков, коих накопилось уже больше десяти, так искренне и звонко он смеялся впервые.
– Что бы ты сейчас ни говорила, решение ты уже приняла, а ответственность хочешь переложить на меня! Ну что ж, я готов взять на себя роль эксперта, но давай договоримся, чтобы больше такого не было. Дай мне сутки, я проконсультируюсь и перезвоню…
В итоге я его завербовала, и он стал мои сообщником.
Заручившись его поддержкой, я за пятьдесят тысяч юаней купила пять акций, которые в следующие два месяца, то замедляя, то активно повышая свой рост, неуклонно поднимались в цене. При этом стоимость одной из акций выросла с десяти чуть ли не до восьмидесяти тысяч.
Когда на человека обрушивается радость, его душа поет от счастья, поэтому, когда я встретилась с Ли Цзюань, я, можно сказать, вся светилась, пребывая в самом приподнятом состоянии духа.
Она появилась совершенно внезапно.
Утром, когда я с тазиком в руках вернулась к себе из умывальной комнаты, я заметила, что на второй кровати кто-то лежит.
Я решила, что кто-то просто ошибся номером, но не успела я открыть рот, как этот кто-то взял и сел на кровать.
Раньше я лишь в книжках или в кино наблюдала, как от неожиданности у человека что-то падает из рук, но в жизни с таким не сталкивалась.
А сейчас это произошло лично со мной. Тазик буквально выпал у меня из рук, лежавший в нем стаканчик закатился под кровать.
У меня едва не отвалилась челюсть.
Она молча встала, подошла ко мне и обняла.
И тут я расплакалась.
– Гадкая! Гадкая девчонка! Убью тебя, убью!.. – всхлипывала я, стуча кулаками в ее грудь. Застигнутая врасплох близкой подругой, я превратилась в маленькую девочку, которую захлестнули эмоции.
Ли Цзюань рассказала, что из-за сильного наводнения в некоторых провинциях ее поезд задержался, в результате она прибыла в Шэньчжэнь чуть ли не в три часа ночи. Стучаться в гостиницу в столь поздний час ей было неудобно, поэтому несколько часов она проспала, пристроившись прямо у порога.
– Но ведь в комнате есть окошко! Я же писала в письме, почему ты не постучала?! – причитала я.
– Дуреха, – сквозь слезы рассмеялась она, – была глухая ночь, мне так хотелось спать, что я едва соображала, где нахожусь, про окошко я и думать забыла.
Только сейчас я заметила, что ее лицо и руки искусаны комарами.
Я предложила ей сходить позавтракать.
Она сказала, что уже перекусила в забегаловке напротив, что валится с ног и единственное, чего ей хочется, так это поспать.
По моим подсчетам, дорога в Шэньчжэнь из деревни в провинции Хэйлунцзян должна была занять минимум четыре дня.
– Тогда больше не буду мучить тебя болтовней, поспи, поспи!
С этими словами я потащила ее к кровати.
– Как же я устала, наконец-то я дома, – произнесла она, устраиваясь на кровати.
– Это точно, теперь мы будем жить вместе, – ответила я, помогая ей снять обувь.
– А куда делся Малыш? – уже с закрытыми глазами спросила она.
– Не переживай, он со мной. Он любитель ночных прогулок, скоро запрыгнет обратно.
К тому времени, как я достала из-под кровати свой тазик и все, что в нем было, она уже тихонько засопела.
Когда я вернулась в комнату после завтрака, Малыш уже тоже вернулся.
Это было невероятно!
Загибая пальцы, я прикинула, что Малыш не видел Ли Цзюань уже больше девяти месяцев, и все равно он ее признал. Несмотря на жару, он свернулся калачиком, вплотную прижавшись к Ли Цзюань, и нежно урчал во сне.
Погода в тот день стояла дивная, через маленькое окошко лился солнечный свет, отчего в нашем доме установился уютный полумрак. Поскольку были праздничные дни, все постояльцы ушли гулять, так что по коридорам никто не шастал. Я открыла дверь пошире, и в комнату волна за волной подул легкий ветерок.