Может, подумала я, правильно будет ничего не делать. Представила себя на месте подруги. Если бы Дэвис так поступил, хотела бы я, чтобы Шар мне рассказала?
Ответа быть не могло. Всего пива в мире не хватило бы, чтобы Дэвис снюхался на барбекю с Тейт Бонакко. Дэвис был… порядочный, вот какой. Это качество не бросалось в глаза, это было тихое, врождённое благородство. Основополагающая его черта. Когда мы впервые встретились, он показался мне до того приличным, что я поняла, отчего Мэдди зовёт его «папочка-лапочка». Со временем я осознала — всё, что говорит Дэвис, он говорит всерьёз. Если дал обещание, он его выполнит.
— Прошу тебя, — повторила Тейт, на этот раз с напором.
Дверь на другом конце коридора приоткрылась, Шар высунула голову.
— Думаю, пирог готов. Я его вынула из духовки. Привет, Тейт.
— О, привет, Шарлотта, — сказала Тейт безо всякого энтузиазма.
— Там ещё остался кофе, будешь? — с улыбкой спросила Шар, пока мы шли по коридору обратно в кухню. — Эми говорит, у тебя выдалась тяжёлая ночка.
Тейт вновь поправила причёску.
— Не знаю, что на нас нашло.
— Да ну? — удивилась Шарлотта. Она принесла Тейт кружку, чувствуя себя как дома у меня на кухне. — Вот я очень хорошо знаю, что на нас нашло.
— Ящик вина? — спросила я жизнерадостнее, чем чувствовала себя по этому поводу. Большая часть моего прекрасного джина тоже отправилась прямиком в глотку Тейт, хотя, по правде сказать, тут же вернулась обратно в латунное мусорное ведро.
— Хорошая версия, — сказала Тейт. Обычно такие дружеские подколки были в порядке вещей, но сегодня мне во всём виделся намёк.
— Вообще-то я имела в виду Ру, — отрезала Шар. Она, очевидно, тоже заметила этот намёк. Налив кофе в чашку Тейт, она не добавила ни сахара, ни сливок. Тейт не любила лишних калорий.
— Да уж. После того, что случилось, я от неё уже не в восторге, — сказала Тейт, украдкой взглянув на меня. Я отвернулась, посмотрела, как там малыши. Оливер ползал по столику, обеими руками держась за края. Руби застыла перед экраном, на котором появился её любимый Элмо.
— Эми рассказала мне про вашу игру, — сказала Шар, и Тейт напряглась всем телом. Шар ничего не заметила. — Она похожа на «Я никогда не», только на стероидах.
Тейт покачала головой.
— Не знаю такую.
— Да знаешь, конечно, — сказала Шар. — Каждый, кто хоть раз был на школьной вечеринке, её знает. — Ты говоришь: «Я никогда не списывала на контрольной». Или: «Я никогда не целовалась взасос», — и все, кто целовался взасос, пьют, — Тейт закивала, и Шар спросила: — Ну так кто выиграл?
— А Эми не сказала? — Тейт вновь смерила меня взглядом утопающей.
— До этого мы не дошли, — сказала я.
— Да там нечего рассказывать, — чересчур легкомысленно заявила Тейт и рассмеялась, но смех показался мне вымученным и грустным. Повисла неловкая пауза, и Тейт, не в силах выдержать взгляд Шарлотты, сказала: — Победила Панда.
Конечно, подумала я, Тейт не будет рассказывать про зубную щётку. Панда ведь её лучшая подруга, она и так уже наверняка умирает от стыда. Но Тейт именно это и сделала. Я демонстративно резала пирог, пока Тейт объясняла Шар, что такое секс-верблюд и шёпотом рассказывала концовку. Шар рассмеялась, её щёки зарделись, но от того, как легко Тейт предала подругу, меня едва не стошнило.
— О Господи, — воскликнула Шар, — Эми! И ты молчала?
— Мне бы тоже не следовало это рассказывать, — заметила Тейт.
— Да. Не стоило, — согласилась я, но Тейт не обратила внимания.
— Панда меня убьёт… и потом, не будем осуждать друг друга. Ну кто в этой кухне — ангел? Я могу признаться в целой куче глупостей — для общей картины они не имеют значения, но сами по себе довольно постыдны, — сказала Тейт, и я ощутила, как она буравит меня взглядом. — Пожалуй, лучше сделать вид, что этого никогда не было.
— Я никогда не играла в дурацкую игру, — Шар улыбнулась.
До Тейт не дошло, поэтому Шар отхлебнула глоток кофе из её нетронутой чашки. Тейт смутилась.
— Подожди… ты пьёшь, если делала. В игру ты не играла. Ты ушла, когда мы ещё не начали.
— Ну, играла же я когда-то в глупые игры. В «Правду или действие», во всякую такую чепуху. Однажды, в школе, даже в бутылочку, — она отхлебнула ещё глоток и вернула Тейт чашку.
— Не жульничай! — сказала я, чтобы разрядить обстановку.
— Я скучаю по кофе больше, чем по алкоголю, — Шар вздохнула и обняла свой живот. Но на этот раз Тейт решила стоять на своём.
— Если мы с Эми не пили, можем мы все сделать вид, что никто не играл в эту идиотскую игру? — она смотрела прямо на меня до нелепости многозначительно. Неужели она правда думает, что чашка кофе способна изменить прошлое? Что мы рука об руку войдём в мир, где она ни в чём мне не признавалась?
Можно было предать её грех забвению. Я знала это лучше всех. Вернуть ей чашку и замолкнуть навеки. Никогда об этом не упоминать. Пусть уляжется. Пусть со временем уйдёт в небытие. Мы смотрели друг на друга так долго и напряжённо, что брови Шар поползли вверх.
— Это просто шутка, — отрезала я. Подняла чашку, будто произнесла тост, и отхлебнула. Тейт тихо, сердито выдохнула. Поставив чашку в раковину, я решила сменить тему.
— А что привело тебя сюда в это утро, Тейт?
— А, да. У тебя есть план окрестностей? — спросила Тейт, и ещё до того, как она подняла белую коробочку, я знала, что будет дальше. — Я подумала — мы же ничего не подарили Ру, и, может…
Шар громко рассмеялась.
— Вот он, подарок, на кухонной стойке. Эми по той же причине испекла пирог. Думаю, ей эта игра понравилась не больше, чем тебе, и уж точно не больше, чем мне. Эта женщина весь клуб разнесёт. Эми хочет натравить её на сборище любительниц настольных игр.
Тейт посмотрела на меня с уважением, как на великую авантюристку.
— Правда? Вот это стоящая идея.
Я улыбнулась, но в глубине души мне было страшно. Сначала Тейт, заявившись ко мне на порог, во всём призналась. Теперь она собралась ползти на животе к дому Ру и пытаться отыграться за прошлую ночь. Её план был настолько очевиден, что мне стало стыдно — потому что это был и мой план.
Если бы я заявилась к Ру с печёными дарами и планом ближайших окрестностей, распечатанным на четырёх страницах, я всем своим видом выдала бы, что Ру не подвело чутьё, что я без проблем могла бы победить в её идиотской игре. От меня за версту несло бы слабостью. С тем же успехом я могла бы заявиться к ней в футболке с надписью: «Да, ты видишь дым. А вон там огонь».
В этот момент Оливер потерял равновесие. Он с трудом сел и удивлённо, сердито зафырчал, готовясь зареветь.
— Ой-ой, Оббибер! Кто у нас свалился?
Голос Шарлотты успокоил малыша, и он решил не плакать, лишь нахмурил брови. Я пошла к детям, чувствуя, как взгляд Тейт упирается мне в спину, но не обернулась. Возилась с ними, пока Шар печатала план и выпроваживала Тейт. Я не давала ей никаких обещаний, даже молчаливых.
А что касается Ру, тут ничего нельзя было поделать. Лучше и в самом деле было не делать ничего. Подлизываться к ней, как Тейт, означало навлечь на себя ещё больше подозрений. Я беспокоилась, нервничала, но лишь наедине с собой. Лучше всего, решила я, оставить Ру в покое, тогда ничего не случится.
Я не думала, что Ру меня узнала. Судя по произношению, мы никак не могли быть из одного штата, и даже если это было так, Ру выглядела слишком молодо, чтобы помнить меня лично. Меня не помнил никто, даже моего возраста и старше. Те, кого я узнавала, смотрели прямо сквозь меня.
На второй день моего пребывания во Флориде, в продуктовом, я натолкнулась на своё прошлое в лице старого пастора — мы столкнулись тележками, когда он шёл в отдел круп. Он посмотрел на меня. Прямо в лицо. И всё, что сказал — «Извините, мэм», после чего продолжил заниматься покупками. Я смотрела ему вслед, открывая и вновь закрывая рот, но слова не шли. Спустя несколько дней я увидела в библиотеке бывшего папиного секретаря — в первую неделю работы в «Школе Ныряльщиков» парень, с которым мы вместе сидели на английском, пришёл записать на занятия свою дочь. Они меня не узнали. Никто. Не было даже смутного воспоминания, даже «мы с вами раньше не встречались?» Девочка, которая убила миссис Шипли, прожила в этом городе меньше трёх лет, нас разделяли два десятилетия, сто фунтов и три фамилии.
Я так и не поехала в Мобиль, так и не увидела Тига Симмса. Вместо этого я наняла юриста, чтобы он выяснил, как у Тига дела, и узнала, что у него проблемы с бизнесом. Две ипотеки, одна из них — с высокой процентной ставкой. Вместе с Бойсом Скелтоном мы с помощью того юриста основали компанию под названием «Свежие старты», официальной целью которой было помочь малым бизнесам в трудном положении. Но истинная цель была меньше и конкретнее — помочь Тигу Симмсу. Компания «Свежие старты» выдала ему три тысячи долларов, позволила спасти автомастерскую и после этого закрылась. Поскольку с Тигом я не встретилась и никто из моего прошлого не знал, что я в городе, никто не мог рассказать Ру обо мне.
Ру не могла прочесть мою историю в архиве отделения полиции или даже в старой газете. Доступ к судебным протоколам был закрыт, поскольку речь шла о несовершеннолетних; моё фото и моё имя не печатались нигде, даже в разделе дополнительной информации.
Даже если кто-то и узнал, сказала я себе, мы с Тигом были ещё детьми. Мы верили, что именно мы — хозяева ночных дорог. Мы не думали, что в три часа ночи столкнёмся с другой машиной. Но в ту ночь, когда погибла миссис Шипли, жизнь её семьи была разрушена. Просто кошмар. То, что я сделала, изменило будущее множества людей, принесло им боль и страдания — но это был несчастный случай. Безрассудный, безответственный, но не злонамеренный поступок.
Но эти мысли не могли меня успокоить. На грудь давила тяжесть всего, что случилось после. Всезнающая Ру и её проклятая игра вызвали во мне всплеск чувств, хотя из всех живых людей только двое, я и моя мать, знали, что убийство миссис Шипли — не самое страшное из моих прегрешений. Это только начало списка.