Господи, может быть, спортзал — эвфемизм? Может быть, она посылает ко мне Луку, чтобы открыть свой ящик для секса и обработать очередного похотливого болтливого юриста?
Я почувствовала под левым плечом что-то мокрое, монетовидной формы. Сквозь ткань тонкого свитера сочилась склизкая жидкость. Моя кожа готова была сползти с тела и отправиться в химчистку. Если Ру привела мужчину, мне не оставалось ничего иного, как лежать с этой мокрой дрянью на плече и царапать нос о пружинную сетку, пока она выбивает секреты из веснушчатой шкуры толстого старого банкира.
Когда зазвонил её мобильник, я едва не вскрикнула, так резко прозвучал жизнерадостный рингтон в тихой комнате.
— Алло? — сказала Ру. Чуть помолчав, добавила скучающим тоном: — Не могу говорить.
Повисла тишина. Видимо, она сбросила звонок. Со мной она так и поступала.
По крайней мере, ей звонил не мужчина, спрашивавший, дома ли Лука и можно ли прийти. Звонила несчастная жертва, которая попалась в её сети, как и я. Может быть, я даже знала эту жертву. Я надеялась, что это не Тейт. Если Тейт ей платила, я вряд ли узнала бы ответ на вопрос о Филлипе. Я почти хотела, чтобы Ру ответила на звонок, и я, наконец, всё выяснила. И, словно услышав мои мысли, неведомый кто-то вновь позвонил.
Ру не ответила. Встала с кровати, громко скрипнув пружинами, и ушла. Телефон над моей головой, на кровати, продолжал трезвонить. Ноги Ру исчезли. Я слышала, как она чем-то шуршит возле ящика. В этом ящике я порылась — там лежала спортивная одежда.
Наконец звонки прекратились.
Я увидела, что смотрю на кроссовки, стоявшие у моего лица. Ярко-голубые, со странными подошвами. Какая-то замысловатая система поддержки стопы? Я увидела название фирмы, «Balenciagа», бегущее вбок от края подошвы. Её кроссовки стоили больше, чем мы платили за ипотеку, но она ходила босиком по грязному ковру. Я могла подцепить чёрт знает что. Слизь ползла по плечу, как живая бактерия. Пыль времён первых жильцов щекотала нос.
Телефон вновь заверещал. Точно Тейт. Кто ещё стал бы звонить так настойчиво? Третий звонок оборвался на середине.
— Ради всего святого, Панда, просто заплати за квартиру, — недовольно пробурчала Ру. Её голос доносился от кровати.
Панда? Это могла быть только Панда Гриер. Вряд ли Ру знала какую-то другую Панду. Она заговорила о чём-то так взволнованно, что я не могла разобрать ни слова. Будто где-то вдалеке крякала утка.
— Ладно, ладно, ладно, — повторяла Ру донельзя скучающим тоном, пока кряканье не прекратилось. — Но я не могу с тобой встретиться. И так из-за тебя опоздала в зал.
Эти слова ещё больше расстроили утку, зато обрадовали меня. Судя по всему, никакого юриста не предвиделось. Ру собиралась натянуть спортивные штаны и свалить, дав мне, наконец, закончить поиски.
— Ладно. Ставлю на громкую связь и одеваюсь, — я услышала, как телефон вновь мягко шлёпнулся на кровать.
— Ты одна? — спросила Панда Гриер.
— Да, — ответила Ру. Её футболка приземлилась на пол.
— Я не записываю, — сказала Панда.
— Я верю, — с Пандой Ру была не так осторожна, как со мной. Может быть, потому что Панда, судя по голосу, не играла. Её тон был серьёзным и плаксивым.
— Я не скажу ничего такого, так что, пожалуйста, не вешай трубку. Мне просто надо кое-что выяснить, — взмолилась она.
Ру вновь подошла к кровати, взяла телефон.
— Выясняй, пока я писаю. И так опаздываю, а мой лимит дерьма на неделю уже исчерпала твоя дама сердца. Пришлось чуть ли не переспать с ней, чтобы она дала мне попользоваться бассейном.
— Тейт не… хватит говорить гадости… хватит… — забормотала Панда, готовая расплакаться. От злости. Это я знала. Ру кого угодно могла вывести из себя.
В то же самое время я не могла не заметить, что с Пандой Ру говорит совсем иначе, нежели со мной. Судя по голосу, к Панде она не испытывала ни малейшего интереса. В таком же тоне она могла разговаривать и с парнем, который пришёл обрабатывать дом от насекомых. Я ощутила что-то похожее на удовольствие. Денег у меня было больше, чем у Панды, но вряд ли это была единственная причина. Уважение, которое она ко мне испытывала, для фальшивого было слишком неохотным. И ещё мне было приятно услышать, что Тейт даже с Ру вела себя как засранка. Значит, у Ру не было никакого серьёзного компромата на неё, если она с трудом смогла выпросить такую мелочь. Либо Филлип не изменял Шарлотте, либо Ру была слишком занята мной, чтобы вдаваться в историю с поцелуем. Дверь ванной захлопнулась, и я осталась тет-а-тет с вшами, населявшими ковёр.
Я поймала себя на том, что разглядываю голубые кроссовки. Они чем-то меня манили. Я с трудом могла отвести от них взгляд. Внезапно в голове щёлкнуло так резко, что я удивилась, как Ру не услышала. Никаких других кроссовок у неё не было. А Ру собиралась в спортзал. Значит, она выйдет из ванной, наклонится за этими кроссовками, и мы встретимся. Лицом к лицу.
В туалете спустили воду.
Я выкатилась из-под кровати так быстро, как только могла, и на четвереньках доползла до шкафа со снаряжением для дайвинга. Пробралась мимо регулятора плавучести и гидрокостюмов, переступила сумку, забилась в угол. Сквозь рейки мне было хорошо видно, как Ру вышла из ванной в одних крошечных шёлковых стрингах и с телефоном в руках. Панда продолжала что-то говорить; Ру вновь поставила на громкую связь, положила телефон на тумбочку.
— Мой муж не… гей, — яростно прошептала Панда.
— Само собой, — ответила Ру тем действующим на нервы тоном, которым она владела в совершенстве.
Я замерла в шкафу, моргнула. Тысячи подробностей о Панде и её браке переосмыслились в одно мгновение.
— Он прошёл программу, — резко, настойчиво продолжала она. — Мы оба прошли.
— Конечно. И эти программы просто прекрасно работают, — сказала Ру чересчур серьёзно, чтобы её слова не звучали как пародия.
Слишком много всего произошло. Моё плечо по-прежнему было мокрым. Я стряхнула то, что к нему прилипло, и едва не подпрыгнула. На пол шлёпнулся использованный презерватив.
Я чуть не взвизгнула. К горлу подступила тошнота. Я сглотнула, чтобы справиться с ней, с отвращением, наползающим изнутри и снаружи. Я стояла тут с презервативом на плече и узнавала подробности о Панде, которых не хотела знать. Мне стало очень грустно, очень её жаль. Мне хотелось, чтобы всё это скорее прекратилось, чтобы я быстрее смогла отмыться и позволить себе тихий нервный срыв, но Панда не умолкала.
— Я не лесбиянка! У нас дети!
— Хммм. Я и забыла, что Бог посылает таким, как вы, бесплодие. Или, может, отправляет вас в ад, если вы решите зачать. Как там учит ваша церковь?
Панда и Фрэнсис посещали очень консервативную церковь и придерживались всех правил. Теперь, когда я случайно подслушала разговор, все неясности о Панде и её чересчур красивом муже обрели ужасный смысл. Мне стало так жалко их обоих, и я ещё сильнее возненавидела Ру. Одна пара туфель, стоявших в её шкафу, стоила больше, чем аренда этого жуткого дома, и всё-таки она выцарапывала из Панды плату. Если бы ставки в моей собственной игре не были так высоки, не знаю, что бы я в этот момент сделала.
— Единственный мой грех заключается в том, как сильно и глубоко я тебя ненавижу, — произнесла Панда. — Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моей семье.
— Ладно, тогда просто так заплати за аренду, — сказала Ру. Положила телефон на тумбочку и принялась натягивать лосины. — Через две минуты я проверю сайт, и, если увижу, что всё оплачено, можешь продолжать трахать себя чудесной зубной щёткой своего прекрасного мужа-натурала, представляя Тейт Бонакко. Если только не…
Меня всю трясло. Я так ненавидела Ру. Вся жизнь Панды предстала мне в один момент, как картинка. Она подружилась с Тейт не ради того, чтобы умилостивить эту свирепую богиню секса. Она была влюблена в Тейт.
Как это ужасно — тосковать о любви и довольствоваться ничтожными крохами. Они с Фрэнсисом всю жизнь друг другу лгали, и Ру угрожала рассказать её очень целомудренной семье, может быть, даже её настоятелю. А может быть, только Тейт. Даже это сработало бы, потому что, как я теперь понимала, Панда повесила своё сердце на крючок равнодушной дружбы Тейт.
— Я перевожу деньги, — сказала Панда. — На что я буду месяц покупать продукты, ума не приложу.
Я подумала — может быть, Панда не любит меня, потому что видит во мне своё отражение? Я чересчур сблизилась с Шарлоттой по моим личным причинам, но, может быть, эта дружба с точки зрения Панды представлялась чем-то иным, и ей было неприятно так пристально смотреть на себя?
— На что хочешь, — ответила Ру. В одной руке она держала лифчик, но надевать не торопилась. Навела на себя телефон, слишком низко для селфи, расправила плечи, втянула загорелый живот. Я услышала щелчок камеры, потом она сказала: — Проверь сообщения.
Мы обе услышали возмущённый крик Панды, после чего Ру спросила:
— Ну что, натуралка, мои лучше, чем у Тейт?
Тишина. Панда сбросила звонок. Ру рассмеялась, встряхнула головой, сунула телефон в сумочку. Кипя от злости, я смотрела, как она натягивает лифчик. Потом она наклонилась, выудила из-под кровати кроссовки, пять минут назад стоявшие перед моим лицом. Вышла из комнаты, быстрой походкой прошла по коридору.
Я резко выдохнула, и мне показалось, что половина моих костей растворилась в воздухе и испарилась вместе с ним. Меня трясло от напряжения, но расслабляться было рано. Ру сказала, что проверит сайт. Я медленно и тихо, плотно прижавшись к стене, проскользнула в другой угол шкафа, выглянула в коридор. Ру была дома. Я слышала, как она щёлкает ключами.
Посмотрела на часы. Мне осталось максимум полчаса до того, как видео закончится и ребята задумаются, куда я делась. А я всё ещё не выяснила ничего, кроме секретов Панды.
Должно быть, она всё сделала правильно, потому что Ру не стала ей перезванивать. Тихо, довольно выдохнула, встала, прошла мимо меня, ничего не заметив, и открыла дверь.