Свои преступления Владимир Миргород совершал на севере и северо-востоке столицы начиная с 2002 г. Его первыми жертвами становились девушки от 18 до 25 лет. Кого-то убивал в лесопарке (был эпизод в Главном ботаническом саду им. Н. В. Цицина РАН), кого-то – на стройке, кого-то – дома (девушки сами приглашали его в гости). Всех своих жертв он душил – отсюда и прозвище. Большинство из них – приезжие женщины, которые снимали в Москве квартиры или жили у знакомых. Когда стали находить трупы, заговорили об «аккуратном» (поскольку свидетелей преступлений не было) маньяке. Но тогдашний глава ГУВД Москвы Владимир Пронин заявил, что все эти убийства «не являются делом рук одного человека». Так что никакого общего уголовного дела о серийных убийствах не появилось. Некоторым жертвам (одна из них владела приемами карате) удавалось вырваться и сбежать. Правда, поискам маньяка это не помогло.
А в 2004 г. Душитель перестал убивать… Как потом выяснилось, тогда Миргорода задержали и посадили на пять с половиной лет за грабеж и изнасилование. И только после того как он освободился и пробыл несколько месяцев на воле (правоохранители считают, что за это время маньяк не успел никого убить), сыщики случайно в процессе компьютеризации базы данных отпечатков пальцев поняли: Миргород и есть Душитель. Задержали его в конце 2010 г., а 30 января 2012 г. Мосгорсуд приговорил Миргорода к пожизненному сроку.
Камера Владимира Миргорода в «Снежинке»
Вот первое и единственное интервью Душителя в колонии для пожизненно осужденных Хабаровского края «Снежинка».
– Вы прибыли в «Снежинку» одним из первых этапов из «Черного беркута»?
– Наверное… А почему вы на мне остановились? Здесь есть гораздо интереснее персонажи.
– Например?
– Ну, не знаю… Просто не считаю, что у меня какое-то резонансное преступление.
– Шутите? Хотя, да, писали о вас почему-то мало. Наверное, полиции не хотелось придавать слишком широкой огласке тот факт, что вы столько лет убивали у нее под носом.
– Ага, тем более в Москве. 16 жертв. Но вину свою до сих пор признаю только частично. В том смысле, что не согласен с изнасилованиями.
– А как же экспертиза?
– А как она покажет изнасилование? Ну, то, что секс был, – покажет. Но это же могло быть добровольно…
– То есть вы с ними знакомились, у вас просто были половые отношения по согласию, а потом в какой-то момент решали их убить?
– Угу.
– Ваши жертвы были похожи друг на друга?
– Не совсем. Я некоторых и не помню практически. Это вечером обычно происходило, в темноте. И мне предъявили три или четыре эпизода, по которым родственники написали ходатайство, что они не верят, что это я. Просили провести дополнительное расследование. Потому что там ни доказательств не было, ничего.
– Многие думают, что вы убили гораздо больше. По вашим подсчетам, сколько на самом деле было жертв?
– Я не считал, но даже меньше, чем мне предъявили. Потому что некоторые жертвы – проститутки. Люди видели, что она садилась в другую машину, описывали человека, с которым она садилась в машину, потом видели ее возле стоянки в этой же машине. А потом вот крайним оказался я. А это не моих рук дело.
– А где вы знакомились с будущими жертвами? На улице, в ресторане, в кафе?
– Везде. Просто подходил и знакомился. Иногда они и сами подходили. Выпивали. Не было агрессии или чего-то. А потом… ну, не то чтобы провал в памяти. Туман такой, знаете.
– А когда вы приходили в себя – видели, что перед вами уже труп?
– Не то чтобы приходил в себя… Как это объяснить. Я не терял сознания. После того как это все совершалось, я спокойно шел домой, ложился спать, просыпался, и все.
– Страшно не было?
– Мне? Почему?
– Совершили убийство!
– И опять не понял. А почему мне-то должно было быть страшно?
– Ну как же! Вы жизнь отобрали. Это ведь против и Божественной воли, и человеческой природы.
– Во-первых, против человеческой природы это никак не идет. Люди друг друга убивают и в прямом, и в переносном смысле. Телевизор посмотри́те.
– У вас была какая-то философия? Или, может, детская травма?
– Нет. Семья у меня нормальная, мама бухгалтер, папа строитель. Не били. Ну, отец выпивал, но я не считаю, что это стало причиной.
– А что стало? Психические отклонения?
– Ну…У всех есть хоть какие-то отклонения. Мне во время экспертизы целый список составили. Но там непонятно ничего. А меня признали в итоге вменяемым, и все.
Вы еще спросите традиционное: не били ли в школе, как учился…
Учился я средне. В институт поступал. Не поступил – пошел в армию. С армии пришел – поступил в Московский инженерный институт стали и сплавов.
– А специальность какая?
– Никакая. Год отучился и бросил. Работал помощником генерального директора фирмы. Из-за этого в принципе и бросил вуз. Фирма занималась компьютерами.
– Совершали преступления, когда работали там?
– Нет, не там. Я потом уволился, сменил много разных работ. И водителем работал… (задумчиво).
Гражданская жена была, ребенок. Выходит, по-вашему, все у меня было как у нормальных людей.
– А с чего тогда все началось?
– Вы ждете от меня признания, что вот, мол, какой-то стресс был, что какое-то событие подтолкнуло или откровение пришло. А если ничего из этого? Вы зачем-то пытаетесь все увязать, провести параллели какие-то. А если не было никаких параллелей?
– Все убийцы свои преступления чем-то объясняют.
– Я не мог объяснить. До сих пор не могу.
– А раскаяние после первых убийств не приходило?
– Приходило, что надо что-то менять, вот и все. Не устраивало, как на тот момент это все происходило.
– А как менять?
– Вот, вопрос хороший. Я так и не нашел на него ответа. Если бы нашел, я бы, наверное, не сел.
– Не было желания самому прийти и сдаться на каком-то этапе, чтобы все остановить?
– Нет, не было. Но если я не хотел сдаться, это не значит, что не хотел измениться.
– Обратиться к психологу не хотели?
– Даже не задумывался об этом, потому что тогда время такое было. Это сейчас психология очень развита, а тогда это было все в зачаточном состоянии. По телевизору показывали только этих специалистов. И что бы я рассказал им? Я, если честно, тогда не понимал, что это ненормально – убивать. В этом-то вся и проблема. Понятное дело, что убийство противозаконно, но что это ненормально, такого понимания не было. В Москве в то время многое было противозаконно. И что?
Я вам пытаюсь объяснить, что механизм, мне кажется, немножко по-другому строится. Не надо искать причину, почему ты хочешь убить, надо просто не убивать.
– Представим, что вас завтра отпускают. Вы же не можете гарантировать, что не пойдете и не убьете кого-то, раз вы не нашли причину своих прошлых убийств.
– Почему? Я, конечно, могу гарантировать. Повзрослел. Никого пальцем больше не трону.
– Это вы так говорите, потому что окружены охраной.
– При чем тут охрана? Охрана тут совершенно ни при чем. Если человек хочет – он делает. Если не хочет – он не делает. И в наших стенах тоже много совершается преступлений.
Когда я совершал убийства, я не видел причин себя ограничивать. А сейчас вижу. И в этом не тюрьма помогла, а возраст. Потому что появились какие-то другие приоритеты, другие цели.
– Какие?
– Семья, например. Ребенок-то появился, когда меня уже посадили.
– Жена вас не бросила?
– Нет, хотя я сам сказал, что не хочу, чтобы она к нам приезжала. Мы переписываемся, общаемся.
– Простила вас?
– Она на меня и не обижалась. Да и на что?
– Ну как, по сути, вы ей изменяли. Все эти женщины, которых вы убили, вы же с ними вступали в половой контакт.
– Гражданская жена ведь.
– И что? То есть она считала, что это нормально?
– Я не знаю, что она считает, мы с ней сейчас только по переписке общаемся. У нас есть общий ребенок, общий интерес. А все остальное… Я тоже не ставил перед ней условий, что нельзя ни с кем знакомиться.
– Вы с родителями общаетесь?
– С мамой (папа умер). Она, естественно, когда меня посадили, была в шоке. Но она не говорила: «Сынок, что же это такое?» У нас с матерью не такие отношения. Мы по-другому общаемся. Немножко отстраненно.
– А почему?
– Хороший вопрос. Почему? Потому что так.
– Испытываете чувство вины перед всеми жертвами? Перед их семьями? Работаете, чтобы выплатить деньги по искам потерпевшим?
– В какой-то мере, конечно, испытываю. Но кошмары не снятся. Исков у меня нет ни одного. Но когда тут появятся производственные цеха, я бы хотел устроиться.
Вот что́ нужно сделать, чтобы подобных преступлений больше не было? Больше занимать людей. Я вот считаю, что по этой дорожке пошел из-за того, что у меня не было четкого понятия, что делать.
Автор книги перед интервью с Владимиром Миргородом
Уже после этого разговора он решил написать новые признания. Сначала рассказал о 32-летней москвичке, на которую напал в апреле 2004 г. в Ховрине. Женщина сидела на лавочке, он набросился, стал насиловать. Она пыталась сопротивляться до последнего, но силы оказались неравны. Серийный убийца надругался над женщиной, а потом задушил своим ремнем и оставил тело недалеко от подъезда. Уже в Москве Миргород признался еще в двух убийствах. Одно из них было 23 февраля 2003 г. Тогда он познакомился с девушкой, выпили с ней в честь праздника в подъезде на Череповецкой улице. По словам Миргорода, потом произошел добровольный половой акт. Но что-то в поведении девушки ему не понравилось – и он решил ее убить, а тело бросил в подъезде. Другое убийство произошло 8 мая 2004 г. Жертвой стала 22-летняя девушка, которую он изнасиловал, а потом утопил в пруду в лесопарковой зоне около улицы Твардовского.