Опять были подняты по тревоге все работники милиции в городе. И опять задержать преступника не удалось. Но сыщики усмотрели в двух убийствах общие черты. Тогда и пришла им первый раз в голову мысль, что в Туле может орудовать маньяк.
Перерыв между вторым и третьим нападениями был уже короче: около трех месяцев. Подросток решил вернуться на старое место преступления – мукомольный завод.
18 марта 1991 г. в шестом часу вечера пьяный юноша (выпил, как позже призна́ется, для храбрости) на железнодорожной линии подъездных заводских путей настиг 51-летнюю женщину. Сбил ее с ног, стал угрожать, попытался придушить. Но та не растерялась: столкнула его с себя, стала звать на помощь.
Из материалов дела:
Подавляя сопротивление, нанес ей ногами, обутыми в кирзовые сапоги, 7–8 ударов в шею и голову, осколком стекла банки (вывалилась из сумки потерпевшей) порезал лицо, порвал на ней футболку и юбку…
Сергей Цуканов. Фото из материалов дела
И тут несчастная догадалась закричать, что идет ее муж (вдалеке действительно виднелся силуэт какого-то мужчины). Подросток испугался и убежал. Находчивость спасла очередную жертву юного маньяка. Но ее лицо было обезображено, сама она в состоянии шока не могла толком вспомнить приметы. Кирзовые сапоги, дикий взгляд, искаженное звериной ненавистью лицо. Женщина сказала милиционерам, что он был молодым, но физически очень крепким. Поиски по горячим следам ни к чему не привели. Человека, подпадающего под такое описание, не нашли.
Прошло всего четыре дня.
23 марта 1991 г. в девятом часу вечера Цуканов пришел туда же: на железнодорожные пути мукомольного завода. 52-летняя женщина возвращалась с работы домой, несла бидон с молоком. Цуканов напал сзади, ударил ножом (выточил его сам на работе). Окровавленная жертва не сдавалась, отбивалась бидоном, громко кричала. Перепуганный убийца скрылся. Увы, раны оказались для женщины смертельными: через два дня она скончалась в больнице им. Н. А. Семашко. Но милиционерам успела сказать, что преступник был очень молодым.
Вскоре Цуканова задержали. 28 августа он был заключен под стражу.
На допросах пойманный полностью признал вину, написал явку с повинной. Но потом его показания изменились. Вину он стал валить на некоего сорокалетнего мужчину по кличке Олень, с которым его познакомил в свое время отец (они вместе отбывали срок). Этот тип работал грузчиком на заводе и, по словам Цуканова, брал его с собой погулять.
Вот, скажем, первый эпизод. Цуканов уверял, что убил женщину именно Олень, а ему, наблюдавшему за всем этим, приказал ее изнасиловать. То есть виновным себя подросток признавал только в изнасиловании, но не в убийстве.
По второму эпизоду Сергей вообще заявил, что оговорил себя, поскольку милиционеры во время допроса грозили ему неприятностями в тюрьме. Правда, никак не мог объяснить, почему он запомнил дату 28 ноября и тот факт, что именно в тот день шел дождь со снегом.
Проверка показала (в материалах дела есть документ), что допрос Цуканова милиционеры не проводили и даже не присутствовали на нем, так что оказать давления не могли. Допрос вел прокурор, и он подтвердил, что парень давал очень детальные показания:
«Доводы Цуканова об оказании на него работниками милиции психологического давления своего объективного подтверждения не нашли. По данному факту было отказано в возбуждении уголовного дела».
Нашлись знакомые, которые видели у Цуканова нож – точь-в-точь такой же, какой он оставил на месте преступления. А потом нашелся и работник завода, который рассказал, как сделал нож по его просьбе.
По остальным эпизодам Сергей снова валил вину на Оленя. Тот якобы убивал, а Цуканов смотрел и насиловал по его приказанию.
Личность Оленя установили и даже его самого нашли: жил неподалеку, в Серебровском жилом массиве (правда, ни на каком заводе не работал). Им оказался уголовник по фамилии Оленин. Причем отец Цуканова на допросе сказал, что в тюрьме с ним не сидел и вообще никогда его не встречал ни на зоне, ни на воле. Но главное даже не это, а то, что в период с 29 сентября 1989 г. по 29 марта 1991 г. Оленин отбывал наказание в местах лишения свободы.
Сам факт, что подросток пытался избежать ответственности довольно хитрым способом (вспомнил Оленя, придумал, что тот якобы был приятелем отца, говорил про давление со стороны милиционеров), доказывал: он не безумен. Хотя уже тогда все отмечали странности Цуканова. Одноклассники, соседи и даже мать утверждали, что он ведет себя агрессивно и неадекватно. В какой-то момент его поставили на учет у психиатра с диагнозом «умственное недоразвитие», что послужило основанием для признания Цуканова негодным к военной службе.
Но быть с отклонениями и быть невменяемым в момент совершения преступлений – разные вещи. Судмедэксперты Тульской областной психиатрической больницы посчитали, что клинического подтверждения диагноз не нашел. Но главное, они признали, что преступник отдавал отчет в своих действиях и, значит, может понести наказание.
23 декабря 1991 г. Тульский областной суд приговорил Цуканова к 10 годам в исправительно-трудовой колонии усиленного режима. Это был максимальный в то время срок. Назначить ему высшую меру суд не мог: законодательство не предусматривало ее для тех, кто в момент совершения преступления был несовершеннолетним. По приговору Цуканов должен был также компенсировать 170 рублей на лечение выжившей женщине.
«В Верховный суд РСФСР. Прошу Вас рассмотреть мое уголовное дело, поскольку я считаю, что приговор ошибочен. На следствии и на суде я заявлял, что был не один, но к моим словам не прислушались», – это начало обращения Цуканова, написанное на тетрадном листке в линеечку. Он ровным почерком (но с орфографическими ошибками) снова излагает версию про Оленя, который якобы виноват в двух убийствах. Но Верховный суд оставил приговор в силе.
Цуканов отбыл 7,5 года из 10. Он вышел условно-досрочно. В деле есть справка о том, что в «местах лишения свободы характеризовался положительно».
Что происходило с ним за решеткой, он никому не рассказывал. Но вряд ли что-то хорошее, ведь в те годы осужденные за изнасилование и убийства относились к низшей касте и с ними поступали довольно жестоко.
Справка:
23 августа 1998 г. в дневное время на Тульском городском кладбище по Новомосковскому шоссе нашли мертвой 80-летнюю Анастасию Мефодьевну. Выяснилось, что изнасиловал и убил ее преступник 19 августа, то есть тело пролежало четыре дня.
17 октября 1998 г. в 14 часов на Тульском городском кладбище был обнаружен труп 72-летней Веры Павловны. Согласно экспертизе, женщина была убита 11 октября, то есть тело пролежало шесть дней.
30 октября 1998 г. на Тульском городском кладбище найден труп 86-летней Ксении Степановны. Выяснилось, что женщина была убита в тот же день.
16 ноября 1998 г. на том же погосте нашли 65-летнюю Надежду Федоровну. Женщина была еще жива, но скончалась в городской Больнице скорой медицинской помощи им. Н. А. Семашко.
29 марта 1999 г. примерно в 14 часов в частном доме обнаружено тело 67-летней Раисы Ивановны. Труп был обезображен. Свидетели прямо указали на того, кто это сделал.
Фото из материалов дела
Цуканов вышел на свободу 18 февраля 1998 г. Осунувшийся, похудевший и еще больше озлобленный. Поселился он у матери, бабушка к тому моменту умерла. Нашел себе работу столяра в автосервисе неподалеку. Начал регулярно прикладываться к спиртному.
Это может показаться странным, но никакого надзора за ним не было. Как объяснили мне в суде, то был период межвременья: надзор, который еще недавно являлся обязательным, отменили, а новое законодательство по его поводу не успели принять. В ту пору самые опасные преступники после освобождения не были под контролем милиции, что приводило к страшным трагедиям.
Вот и Цуканов, убежденный, что никто за ним не следит, вышел на охоту. На кладбище. Здесь, как рассуждал маньяк, всегда можно найти одинокую старушку и навсегда ее «утешить»… А главное – утешиться самому, отомстив всем старушкам, которые напоминали ему ненавистную бабушку.
Тело 80-летней Анастасии Мефодьевны к моменту обнаружения пролежало на кладбище четыре дня. Так уж вышло, что могила, около которой все случилось, находится в отдалении от других. Людей там ходит немного. К тому же кругом зелень (кустарники и деревья) – заметить тело было непросто. Экспертиза пришла к выводу, что умерла она быстро. Так что, даже если бы кто-то нашел ее сразу после нападения и вызвал скорую, старушку это не спасло бы.
Анастасия Мефодьевна была одинокой, жила скромно и тихо. Никуда не ходила, кроме как в магазин, в церковь да на кладбище. Могилки своих родителей посещала часто. Любила посидеть около них, поговорить с ушедшими как с живыми.
19 августа Анастасии Мефодьевне принесли пенсию, а еще это был большой праздник – Яблочный Спас. Старушка собралась на кладбище. Надела новый платочек, положила в синюю тряпичную сумочку яблок, взяла кошелек (всего с несколькими рублями). На погост пришла примерно в полдень. Положила на памятники яблоки. Присела. Незнакомца за могилками она не заметила. Тот подошел сзади и ударил ее по голове куском металлический трубы. А потом изнасиловал и убил.
Первым хватился Анастасии Мефодьевны племянник, который позвонил ей домой. Старушка трубку не взяла. На следующий день родные пришли к ней – дверь не открыла. Вместе с коммунальщиками, заподозрив неладное, взломали замок, но старушки внутри не оказалось (а пенсия лежала целехонькая на месте). Три дня милиция искала старушку по всему городу, а на четвертый нашла ее на кладбище.
Тогда мысль о кладбищенском маньяке сразу пришла в голову следователю. Убийство с целью наживы было исключено, а факт изнасилования пожилой женщины говорил сам за себя. Но охрану на кладбище почему-то не выставили, объявлений о том, что посетителям стоит быть острожными, тоже не появилось. Вероятно, думали, что преступник вряд ли вернется на прежнее место. Ошиблись.