Вывалив все это на меня, пересыпав саркастическими замечаниями по поводу политического убийства возле деревенского сортира, шеф резюмировал: «Валите, Поляков, в этот долбаный Пестов, разберитесь там, что к чему… Сами знаете, что и к чему. И пока дело не закроете, не возвращайтесь». Это, конечно, не цитата, но близко к тексту.
Вот таким макаром утром следующего дня я оказался на крыльце ОВД заштатного города Пестова. А накануне вечером, пройдя сто метров от автовокзала, – в номере местной гостинички, единственным достоинством которой было «дешево».
Дело, на первый взгляд и на взгляд местного следователя Зуева, было простым как три рубля. Это, собственно, его выражение. Зуев, крепкий и кряжистый мужик с лицом деревенского хитрована, сразу сказал:
– Че тут те ловить? Тут те ловить неча. Верно я говорю? За бабу его хлопнули. Этот ваш депутат, в бога мать, это вам он депутат, а нам тут он – Минька Грошик, матка моя его хворостиной гоняла, чтоб у наших кур яйца не таскал.
Далее он поведал вот что.
– Всегда вороват и жаден Минька был, на чужое глазами зыркал. И теперь та же канитель приключилась. Он чего повадился на малую родину наезжать? У него зазноба завелася. Нинка, библиотекарша наша. Про Нинку плохого слова не скажу, баба справная, хоть и одинокая, с дитем. Красивая баба. Да на его закидоны не падкая. Он вокруг нее и так, и этак елозит: и на мерсюке подкатывает, и розы корзинами шлет, и пацаненку ейному путевку в лагерь с английским языком спроворил. За бюджетный счет, само собой, не за свой. А у Нинки уже с полгода как жених завелся. Мурад Меджидов, на рынке у нас обувью торгует. Я его три года знаю, крепкий мужик, надежный, дагестанец с Махачкалы. Он на Нинке всурьез жениться решил, даже домой поехал разрешения у родителей просить. Ему сороковник, а он за разрешением… Восток – дело тонкое, Петруха. Верно я говорю? Чтоб на русской, да еще с ребенком, – это им не хухры-мухры. Вернулся, а тут этот вьется вокруг его невесты. Ну, и не стерпел, шарахнул ему в морду дробью. Превратил медальный депутатский профиль в дуршлаг. Ну и фас заодно, в бога мать. Говорит, пугануть хотел, не рассчитал. Про это, может, и врет. Может, и убить хотел. Но чтоб там заказное… политическое… да еще чеченский след, как в новостях прописали – читал я эту муйню, – дак то шиш вам. Этот ваш Веснянский чечен с дагестанцами перепутал, дурачок сельский.
Мне, честно говоря, эта версия очень понравилась. Такие, понимаешь, роковые страсти на фоне районной библиотеки – Хазбулат удалой, трам-пам-пам… ты отдай мне жену. Ну не жену, невесту, один хрен. Но поскольку начальство знобило на тему заказного и политического, я начал все с нуля. Снова опросил всех уже опрошенных Зуевым свидетелей. Побеседовал с Нинкой, Ниной Ивановной Шепитько, с задержанным, ее верным Хазбулатом, и прочая, и прочая… Зуев маячил у меня за спиной и вздыхал, выражая притворное сочувствие, дескать, мучают человека, а ведь все же яснее ясного. Он явно хотел, чтоб я убрался побыстрее из его епархии.
По вечерам, коротая время в своем наискромнейшем апартаментике, где из плодов цивилизации был лишь электрочайник, валяясь на койке, я думал совсем не об убиенном не ко времени короле дальнобоя Миньке Грошике, не о мотивах ревнивого мстителя с рынка, не о неких силах, возможно, заинтересованных в устранении конкурента ли, политического противника ли. Нет. Я думал о том деле, которое дожидалось меня дома. О «деле Ганнибала», волка-оборотня, растерзавшего пять женщин. Я казался сам себе зверем, тоже волком или собакой, ищейкой. Мысленно бегал кругами, уткнув нос в землю, вынюхивал, высасывал слабые запахи, малейшие ниточки, наматывал их на клубочек.
На типичного маньяка Ганнибал похож мало. Попробуем набросать его портретец. Ну, хотя бы карандашный эскиз. Можем ли мы считать его интеллектуалом? А хрен его знает. То, что он носит кроссовки, джинсы и куртку – а об этом нам поведали следы и фрагменты, – не говорит ни о том, что он маргинал, ни о том, что он умняшка с IQ выше крыши. Есть ли у него проблемы с бабами? Скорее всего, да. А у кого их нет? Что ж, всем теперь в Джеки-потрошители записываться? Пойдем с другой карты – что там было про типы серийных сексуальных убийц? Ситуативники, силовики и неадекваты. Это если чистые типы брать. Вот кто он? Конь в пальто. Пока не пощупает его за психику да за личную историю спец в белом халате, не поймешь.
Почерк один и тот же. Это да. Но жертвы все разные, никаких общих черт. Не вырисовывается общий портрет. Значит, скорее всего, Ганнибал – ситуативник, убивает спонтанно, заранее не планируя. И местность опять же типичная для ситуативника – заросли всякие, где удобно спрятаться и поджидать. Ничего не готовит, просто решает: «Пойду убью, как мимо пошкандыбает». Режет. Труп не прячет.
Но такие полудурки обычно кружат на одном месте, где-нибудь рядом с домом, а тут – совсем разные концы. И выходят на дело выпивши – скинуть последний контроль разума. А этот всегда трезвый. И должен сначала изнасиловать, а потом убить. И можно с извращениями, потому как не особо получается. А в наших случаях сексуального насилия не было вообще. Ни под каким соусом. Противоречия. Как там Елена сказала? Диссонанс.
Уровень адреналина в слюне – даже это замерили в нашей славной лаборатории – тоже ничего мне не дает. Что-то там в сосудистой системе объясняет, но портрет ни в фас, ни в профиль не дополняет. Ну, был в стрессе парень. Так это и без сих сложных анализов ясно.
Ладно, давай подумаем, что он силовик – самоутверждается таким манером. Может быть высоколобым интеллектуалом и способен логически вывести из гармонии мира необходимость укокошить пьяную дворничиху. На все плевать с высокой ветки, лишь бы по-легкому добиться своей цели. Какой? Баб резать? Почему бы и нет. Проявление власти. Должен быть гиперсексуалом. А у нас опять-таки, как говорилось, секса нет.
Неадеквата даже рассматривать не хочу. Не срастается.
Так, портрет не удался. Попробуем плясать от жертв. Выставим их в хоровод и покрутим. Что же их связывает? Этих разных, не знавших друг друга теток? Ничего. Или все-таки есть между ними что-то общее? Ведь мы считаем, что маньяк раз за разом убивает одну и ту же женщину. Для него все жертвы символизируют какой-то единый образ, поэтому они похожи – или внешность, или возраст, или еще что. А тут вроде ноль по фазе. Что же может их объединять?
А если это, как думает Елена, заигравшийся ролевик? Елена, Елена… Не идут у меня из головы ее разговоры. Что-то я упустил в ее словах, отмахнулся – глупости, мол. А теперь зудит мухой в подкорке, а что именно – не поймать, не накрыть ладошкой. Позвонить ей, что ли? Спросить? Кабы еще понимать, про что спросить.
Елена считает, что ролевик возомнил себя настоящим вервольфом. Может, с его точки зрения, жертвы имеют до фига общего. Кого там не любят оборотни? Вампиров. Помню, кино было американское, там в одной квартире жили вампир, оборотень и призрак. Веселая такая компашка. Ну да не суть. Оборотни на ножах с вампирами. Что, если Ганнибал считает этих женщин вампирами? Вампиршами? И поэтому их убивает. Версия? Версия.
Раз за разом, охая и недовольно бормоча, вскипал электрочайник. Стакан за стаканом растворимой кофейной бурды и сахара побольше. Сигарета за сигаретой, окурки горкой в толстой стеклянной хапешнице. Мысли по кругу. Как слепые лошади, которые вертят мельничное колесо. Колесо вращается, жернова перетирают мои мысли в труху. Ничего не остается.
Я даже не удержался, десятого числа, сразу после полнолуния, позвонил в отдел. Спросил у ребят, что там, как, спокойно ли в городе, ничего ли новенького не случилось. «Нет, – говорят, – а ты чего ждал?» Чего ждал, я говорить не стал. Пронесло, и ладно.
Вот так, обсасывая эту тему со всех сторон, я просидел в Пестове две недели с маленьким хвостиком. По убиенному Мине Грошику собрал все что возможно. Перелопатил вся и всех, даже тех, кто с ним только в роддоме пересекался. Отработал все возможные версии: конкуренция на рынке перевозок, политические дрязги (для этого даже до Москвы дотянулся), коррупционные схемы (да, и здесь некогда медальное рыльце депутата было в пушку). И в результате пришел к выводу, что прав был хитрован Зуев, укокошил его товарищ с рынка на почве личной неприязни и ревности. Такие дела.
Когда я вернулся к шефу с докладом, тот аж возликовал. Спихнуть с плеч политику и отделаться бытовухой – это по нашим временам счастье. На радостях он отправил меня в Первопрестольную: «Давай, Поляков, сгоняй наверх, отчитайся. Тебе респект и уважуха отколются от начальства. Нелишне будет». Опять-таки передаю близко к тексту.
Метнулся я в столицу в начищенном мундире, звеня сабелькой по ранжиру. А обратно вернулся уже под праздник. И первым делом, отоспавшись после поезда, пошел к Костику.
ЭллаВезучая Цапля
В командировку меня услали. Вот за это отдельное спасибо. Очень своевременно. А то запсиховала, хоть на улицу не выходи – повсюду охотники мерещатся. А как не выходить-то? Работу еще никто не отменял, трясись не трясись, а в контору являйся поутру. Ну, можно, конечно, больничный взять на недельку. Запереться в квартире, носа наружу не высовывать – может, рассосется. Или, как вариант, не рассосется. Так что усыл в дальние дали мне как нельзя кстати.
Я, вообще-то, уже третий год езжу, питерская страховая компашка «АРНО» – наш старый клиент, мы им обязательный аудит делаем. У них слоган прикольный: «Страхование без страха», вроде как «стоматология без боли» – «соль без соли», «сахар без сахара».
Жанка – Жанна Игоревна, начальница отдела – любит меня с собой таскать. Собственно, делом она занимается, а я так, подай-принеси – образованием не вышла. Набор курсов по бухучету и налогообложению – это все-таки не вышка. Бумажки, короче, перекладываю. Но Жанке со мной работать нравится. Ей легко со мной.
Она страшно озабочена тем, что все мужики на нее пялятся, все ее хотят, слюной капают. И все они не то, негодные, ни на что не ликвидные уроды: нищие, которым баба с углом нужна, сексуально несостоятельные извращенцы или очкарики-задроты. А ей, состоявшейся тридцатисемилетней умнице-красавице с четырехкомнатной квартирой, «Шевроле» и дорогущей сукой лайки-самоеда, такого говна не надо. Ей надо красавца-интеллектуала типа Джеймса Вудса лет сорок назад. А где его в нашей провинциальной прерии взять? Красавцы на поверку оказываются насквозь деревянными, совсем без мозгов – поленом с клювом, «Буратино» в Жанкином лексиконе. Я – вернее, тело, которое она видит, – в отличие от встречаемых ее мужиков слюной не исхожу. Она считает меня голубым до синего, а лучше друга для девушки не найти. Поэтому после очередного любовного фиаско Жанка плачется мне в жилетку.