Виктор пожал плечами:
— Главную, разумеется.
— Ну да. — Маша глубоко затянулась. — На меньшее, насколько я успела его узнать, он и не согласится. Но что он делает? Пока все, что вы рассказали, касалось только Марины.
Виктор усмехнулся:
— Найти покупателя и получить заказ — для этого нужны такие связи, каких у бывшей студентки ГИТИСа быть не может. Покупатель должен платить очень большие деньги, и в валюте.
— И Андрес…
— Да, да. У него хорошо налажены контакты в Европе. Собственно, насколько мне удалось выяснить, ограбления частных коллекций — только один из аспектов его деятельности. Когда-то, во времена туманной юности, он специализировался на вывозе за рубеж наших икон. Потом, когда и у нас стало модно коллекционировать предметы старины, он стал поставщиком некоторых таких новых «коллекционеров» — один «новый русский» хвастался, что подарил любовнице старинное колье, принадлежавшее чуть ли не французской королеве.
Маша ахнула:
— Как это?
— Ну, на самом деле принадлежало оно графине Анне-Марии Штудионской и хранилось в замке Козел в Чехии. Мы связались с чешскими коллегами. Говорят, колье лежит на своем месте в витрине.
— Значит, все в порядке? «Новый русский» просто приврал?
Виктор усмехнулся:
— Не совсем. На прошлой неделе мы получили результаты экспертизы. Колье в витрине — искусная подделка. А настоящие бриллианты, очевидно, действительно носила подружка нашего «бизнесмена».
Маша возмутилась:
— Но сейчас вы уже забрали у нее колье?
— Нет. По какому праву? — Виктор досадливо поморщился. — Тот «новый русский» тоже не дурак. Какое колье, говорит. Ничего не знаю. А то, объясняют ему, которое было на шейке у твоей Анжелики. Ах, это, говорит. Да пожалуйста, смотрите — и показывает нечто похожее, но не то.
— А то где?
— Не знаю, но подозреваю, что в Анжеликиной шкатулке с безделушками. Или в банковском сейфе. Точно это знает только наш «новый русский».
— Ну хорошо, — сказала Маша. — А при чем здесь Андрес?
— Андрес и есть тот человек, который «устроил» Анжелике графинино колье.
— Как?
Виктор ответить не успел.
— Карел! — Ника подняла голову. Глаза у нее лихорадочно блестели. — Карел! Боже мой, теперь все понятно!
— Какой Карел? — Маша переводила ничего не понимающий взгляд с Ники на Виктора.
— Карел Жидлицкий со своей Эвой! — Ника вскочила, охваченная нервным возбуждением. — Это они! Теперь понятно, почему Андрес так себя вел! Как он мог! Боже мой!
Она опять опустилась на диван и закрыла лицо руками.
— Ничего не понимаю, — пробормотала Маша. — Кто это — Карел и Эва?
Но Виктор с сочувствием смотрел на Нику.
— Да, вы правы, — сказал он. — Карел Жидлицкий — один из посредников. Собственно говоря, для вывоза товара за рубеж у господина Инфлянскаса существует два пути. Первый — морской, через Рижский порт. Но сейчас, после отделения Латвии от России он стал не так удобен, как прежде. Второй, налаженный относительно недавно — через Словакию и Чехию. Ваша поездка в Словакию, Вероника, была ему нужна, чтобы подготовить вывоз картин из коллекции Пожарского. Думаю, они с Жидлицким договорились именно тогда. До этой поездки Инфлянскас не знал Жидлицкого в лицо, переговоры шли через посредника. Вы его могли видеть: пожилой господин с бородкой.
— Пожилой джентльмен с Михальской, — бесцветно сказала Ника. — И потом в Модре, в музее…
Виктор кивнул:
— Наверное, он.
— Ну хорошо, — сказала Маша. — Одного я не понимаю — зачем он к Нике прицепился? Даже предложение сделал! Он что, действительно собрался на ней жениться?
Виктор вздохнул:
— А вот это самая неприятная часть истории. Сначала, в Лиелупе, его главной задачей было — увезти подальше Маринину соперницу и дать напарнице без помех обработать Кирилла. Думаю, что он не собирался продолжать этот курортный роман, — ради Бога, извините, Вероника.
Ника только головой покачала. Слушать это было больно, очень больно. Но не слушать она не могла.
— Ладно, — Маша хотела докопаться до сути, — зачем ему понадобилось становиться женихом?
Виктор зло усмехнулся:
— Неужели не догадываетесь? Павел Феликсович Старцев очень известный человек в определенных кругах. И в его собрании есть немало экспонатов, которые бы не отказались иметь западные коллекционеры.
Маша хлопнула себя по лбу:
— О Боже! Конечно! Слушайте, надо немедленно предупредить Павла Феликсовича!
Она кинулась было к телефону, но Виктор ее остановил:
— Куда вы? Третий час ночи!
— Ах да, я и забыла. — Маша замерла на полдороге, растерянно глядя на него. — Что же делать?
Виктор сощурился:
— А вот это нам и предстоит обсудить.
Ника тоже вскочила и теперь переводила испуганный взгляд с Маши на Виктора и обратно. Ведь точно, единственный способ познакомиться со Старцевым — сделать ей предложение! Тогда она будет просто обязана представить жениха своему единственному близкому родственнику! Андрес верно все просчитал. Тревога за крестного на секунду затмила остальные переживания.
— Но ведь… — Ника приложила руки к горящим щекам, — нужно срочно что-то сделать!
— Успокойтесь, дамы, успокойтесь, — Виктор, несмотря на серьезность ситуации, говорил спокойно и даже насмешливо. — Глубокой ночью все равно ничего срочного не предпримешь! Кроме того, у меня есть некоторые соображения, которыми я хотел бы с вами поделиться.
Ника снова опустилась на свое место в уголке дивана, а Маша подозрительно посмотрела на Виктора:
— Какие соображения?
— Прежде всего, — насмешка из голоса и глаз Виктора исчезла, он ласково и участливо посмотрел на Нику, — я бы хотел знать, Вероника, что вы теперь собираетесь делать.
Ника покачала головой:
— Не знаю. Ничего не знаю.
— Как это! — Маша даже подскочила от возмущения. — Как это — не знаешь! Прежде всего выгонишь этого сукиного сына к чертовой матери! Извините меня, но я просто не знаю, как его еще назвать!
Ника болезненно улыбнулась:
— Легко сказать — выгонишь!
— Конечно! Скажешь ему в лицо, что он лгун и обманщик, и выгонишь! — продолжала горячиться Маша.
— Да не могу я этого сказать! — сорвалась вдруг Ника. — Я ему верила! Я его любила! Я замуж за него, наконец, собиралась! Как я могу теперь… — Она внезапно осеклась и замолчала.
Молчала и Маша, ошеломленная неожиданным Никиным отпором. Паузу прервал Виктор:
— Вероятно, вы правы, — он кивнул Нике. — Такое сказать человеку, которого вы любили, действительно нелегко. Ну так и не надо этого ему говорить.
— Как это — не надо? — опять вскинулась Маша. — Что же, так с ним дальше и жить, и позволять ему себя дурачить?
Виктор поморщился:
— Я этого не сказал.
— А что же вы сказали?
Виктор поднялся, взял Машу за руку и усадил рядом с Никой на диван.
— Я предупреждал: у меня есть план. И его можно осуществить, если только Вероника Павловна будет действовать с нами заодно.
— С нами — это с кем? — опять подозрительно спросила Маша.
— Со мной и с моими друзьями из милиции. Я сейчас не служу в органах, значит, лицо в общем-то частное, хоть и детектив. Мне нужна поддержка блюстителей закона. А вы с кем подумали?
— Знаете, — прямо сказала Маша, — Нику за последние два месяца уже обманули минимум два раза. Я хотела бы быть уверенной, что это не повторится и в третий. Мне сейчас в голову пришло. Вот вы здесь сидите, рассказываете нам разные истории, а вдруг это тоже обман? Вдруг вы не тот, за кого себя выдаете? У вас, например, есть хоть документы, подтверждающие, что вы частный детектив?
— Хороший вопрос. — Виктор улыбнулся и вытащил из внутреннего кармана пиджака удостоверение. — Прошу!
Маша внимательно изучила книжечку и протянула ее Нике, но та только досадливо отмахнулась.
— Я вам верю.
— Вот и хорошо. — Виктор спрятал книжечку обратно в карман. — Формальности можно считать улаженными, теперь приступим к делу. Я не хотел бы, чтобы Вероника Павловна порвала со своим… хм… так называемым «женихом» прямо сейчас.
— А чего ей ждать? — не поняла Маша.
— Вы забыли о том, что мы до сих пор ничего не знаем о картинах, украденных у Пожарского. Ни где они спрятаны, ни когда их будут перевозить через границу.
— Ну и что? — Маша пожала плечами. — Вы же знаете, что их повезут под видом работ Кирилла Андреева. Просветите эти картины на таможне — и сразу обнаружится второй слой.
— Если бы все было так просто! — вздохнул Виктор. — Но, во-первых, совершенно необязательно, что холсты будут подписаны Кириллом Андреевым, с тем же успехом это могут быть картины Васи Иванова. А во-вторых, неизвестно, ни кто повезет их, ни когда. И, даже если мы найдем картины из коллекции Пожарского, даже если докажем связь с кражей Марины Ровнер и Кирилла Андреева, нашему другу Инфлянскасу все равно ничего не грозит. Что ему можно инкриминировать, сами подумайте? Да ничего!
После некоторого размышления Маша согласилась: действительно, Андрес отлично устроился — под него не подкопаешься при любых обстоятельствах. Если, конечно, Марина его не выдаст.
— Так что же делать? — Маша кипела от возмущения. — Так ему все и сойдет с рук?
— Нет. — Глаза у Виктора из синих стали серо-стальными. — Я об этом позабочусь. Мы поймаем его на попытке ограбления Старцева, если вы, Вероника Павловна, конечно, нам поможете.
Ника, до сих пор безучастно сидевшая в своем углу, подняла голову:
— Что я должна делать?
Ответ прозвучал неожиданно:
— Ничего.
— Это как? — не поняла Маша. — Как — ничего?
— Совсем ничего. Не подавать вида, что вам известно, чем занимается Андрес Инфлянскас на самом деле. Не говорить, что вы видели его с Мариной. Одним словом, вести себя с ним по-прежнему. Сделаете?
— Нет. — Ника отрицательно покачала головой. — Вы хоть понимаете, о чем вы меня просите? Это невозможно.
Виктор внимательно посмотрел на нее: