И в самый темный момент этого падения я почувствовал это. Что-то чужеродное. Нежное, настойчивое тепло, которое просачивалось в мою ледяную пустоту. Оно не лечило душу. Нет, такие раны не лечатся. Но оно было как рука, протянутая тонущему. Оно давало опору. Не давало провалиться в окончательное безумие.
Это была магия брата Терона.
Я уцепился за это ощущение. Мои рыдания стихли, сменившись глубокими, судорожными вздохами. Боль не ушла. Она просто изменила свою форму. Она перестала быть жидким, обжигающим огнем. Она начала кристаллизоваться. Застывать. Превращаться в холодный, твердый, как алмаз, стержень в самом центре моего существа.
Я медленно открыл глаза.
Надо мной было не небо и не потолок моей комнаты. Надо мной было чужое, усталое лицо в сером капюшоне. Я лежал на чем-то мягком. Меня укрывали колючим шерстяным одеялом. Я был на носилках. Меня куда-то несли.
Я повернул голову. И увидел в последний раз то, что было моим домом. Дымящиеся, черные руины на фоне багрового заката.
Я не сказал ни слова. Я просто смотрел. В моих глазах больше не было слез. В них не было ничего, кроме отражения этого пожара. И глубоко-глубоко внутри, на самом дне моей новой, выжженной души, тлел один-единственный, неугасимый уголек.
Ненависть.
Глава 12 Новая жизнь
Я очнулся от тишины. Не от той мирной, деревенской тишины, к которой привык, а от другой — стерильной, гулкой, безжизненной. Первое, что я увидел, потолок. Идеально ровный, белый, без единой трещинки или потемневшего от дыма пятна. Он был чужим.
Я медленно сел. Тело двигалось непривычно легко. Боль, которая разрывала меня на части, когда я полз по обломкам своего дома, исчезла. Я посмотрел на свою руку — ту, что хрустнула под сапогом Мясника. На ней не было ни синяка, ни опухоли. Я пошевелил пальцами. Они слушались.
«Исцеление... — констатировал мой разум с холодной отстраненностью. — Магическое.
Я огляделся. Я был в небольшой комнате с такими же белыми, оштукатуренными стенами. Вместо моей кровати, набитой сеном, подо мной была узкая койка с жестким матрасом и колючим шерстяным одеялом. В углу стоял таз для умывания. Единственное окно было закрыто решеткой. Не тюремной, а скорее защитной, но ощущение клетки от этого не пропадало. Пахло незнакомо: чем-то лекарственным, как в хижине Элиана, но без примеси трав — чистый, резкий запах антисептика.
Физическая боль ушла, но пустота в груди, оставленная проваленным квестом, никуда не делась. Она была там, холодная и тяжелая, как кусок льда. Я вызвал интерфейс Системы. Уведомление о статусе «Одинокий Волк» все так же висело перед глазами, насмехаясь над моей потерей. Уровень 3. Свободные очки характеристик, полученные за убийство того наемника, так и остались нераспределенными. У меня не было ни сил, ни желания их тратить. Какой в этом смысл теперь?
Я сидел на кровати, обхватив колени, и смотрел в стену. Я не плакал. Статус «Одинокий Волк» был точен в своем описании: способность к сопереживанию и страху была... приглушена. Я помнил горе. Я помнил ужас. Но я не мог их почувствовать в полной мере. Они были как воспоминание о боли, а не сама боль. Осталась лишь выжженная земля, на которой росло одно-единственное, ядовитое семя. Ненависть. Холодная, спокойная, всепоглощающая.
Дверь скрипнула, и в комнату вошел он. Капитан Грейвс. В своей чистой форме, с начищенными до блеска сапогами, он казался существом из другого мира по сравнению с тем хаосом, в котором я видел его в последний раз. Он двигался уверенно, беззвучно, неся с собой ауру власти и порядка.
Он остановился в паре шагов от моей койки и некоторое время просто молча меня рассматривал. Его взгляд не был ни сочувствующим, ни жестоким. Это был взгляд оценщика. Он изучал меня, как изучают новый, непонятный инструмент, пытаясь определить его свойства и способ применения.
«Слишком спокоен, — думал капитан, глядя в мои глаза. — Ребенок, потерявший все, должен выть, кричать, биться в истерике. А этот сидит, как каменное изваяние. Шок? Или... что-то иное? Он смотрит не как жертва. Он смотрит, как свидетель, который запомнил лицо своего палача».
— Как твое имя, сын? — его голос был ровным, лишенным эмоций. — Кайл, — ответил я. Мой собственный голос показался мне чужим. — Я капитан Грейвс, из королевского легиона. Мы нашли тебя в руинах. Ты помнишь, что случилось?
Я на мгновение прикрыл глаза, делая вид, что пытаюсь вспомнить. На самом деле я прокручивал в голове каждую деталь, каждое лицо, каждое движение. Имя «Хакон Мясник» было выжжено в моей памяти. Но делиться этим я не собирался. Моя месть — это мое личное дело. Она не должна утонуть в бюрократии королевского правосудия.
— Огонь, — прошептал я, играя свою роль. — Много огня... и криков. Люди... в масках... Я намеренно сделал свой рассказ обрывочным, путаным. Рассказом напуганного до смерти ребенка.
— Твои родители... — начал было Грейвс. — Они мертвы, — сказал я ровно, глядя ему прямо в глаза. Мое спокойствие, я знал, было самой страшной маской. Грейвс нахмурился, явно сбитый с толку моей реакцией. — Мне жаль, Кайл. Они сражались храбро. Как и стражники вашей деревни.
Он сел на стул у кровати, и я почувствовал, что допрос переходит в основную фазу. — Целитель, брат Терон, который спас твою жизнь, сказал мне кое-что интересное, — начал он издалека. — Он сказал, что, исцеляя твое тело, он почувствовал в тебе... дар. Магический дар. Ты когда-нибудь знал об этом, Кайл? Чувствовал в себе что-то... необычное?
Вот он. Ключевой вопрос. От ответа на него зависело все мое будущее. Я не мог признаться, что тренировал магию годами. Это вызвало бы слишком много вопросов.
Я посмотрел на свои руки, изображая замешательство. — Я... я не знаю, — пробормотал я. — Иногда... когда я злился или боялся... вещи... становились теплыми. Я думал, у меня просто жар.
Это была идеальная полуправда. Я не врал. Я лишь преподносил факт в нужной мне интерпретации. Неконтролируемые всплески эмоций, а не отточенный навык «Горячая Рука».
«Так я и думал, — заключил про себя Грейвс. — Латентный, непробужденный дар, реагирующий на стресс. Классический случай. Он даже не понимает, чем обладает. Это упрощает дело».
— То, что ты чувствовал, Кайл, — это не жар, — уже более мягко сказал он. — Это мана. Внутренняя сила. Такая есть у немногих. И это делает тебя особенным. Очень особенным. В тебе есть потенциал стать магом. Боевым магом, судя по той силе, что почувствовал Терон.
Он подался вперед, его взгляд стал настойчивым. — То, что случилось с твоей деревней, — это ужасная трагедия. Но для тебя это может стать началом нового пути. Корона Арнора не оставляет таких, как ты, без присмотра. Мы забираем одаренных детей под свою защиту. Мы даем им образование и возможность развить свой дар во благо королевства.
Он начал рисовать передо мной картину моего будущего. Картину, рассчитанную на то, чтобы соблазнить осиротевшего, потерянного мальчика.
— Мы отвезем тебя в столицу. Там находится Королевская Академия Магии и Меча. Лучшее учебное заведение во всем Арноре. Тебя научат всему. Ты будешь изучать теорию магии, историю, тактику. Тебя научат контролировать твою силу, чтобы она больше никогда не была просто «жаром», а стала послушным тебе оружием.
Он описывал жизнь в Академии. — У тебя будет своя комната в общежитии. Три раза в день — горячая еда. Новая форма. Лучшие учителя. Тебе не нужно будет больше думать о дровах или о том, будет ли урожайным год. Корона позаботится обо всем. Тебе нужно будет лишь одно — учиться. Становиться сильнее.
И тут он нанес решающий удар. Тот, который, по его мнению, должен был окончательно убедить меня. — Однажды, когда ты закончишь Академию, ты сможешь стать офицером королевской армии. Боевым магом. Защитником королевства. И ты сможешь лично выследить и покарать тех, кто сделал это с твоей семьей. Мы дадим тебе силу для отмщения, Кайл.
Я слушал его, и мой холодный разум анализировал каждое слово, отсеивая пропаганду и пафос. Академия. Место, где собраны знания о магии. Место, где тренируют лучших воинов. Ресурсы, учителя, спарринг-партнеры. Доступ к информации, которую я никогда не получил бы в своей деревне. Это был не просто шанс. Это был джекпот. Он предлагал мне не службу короне. Он предлагал мне идеальный инкубатор для выращивания моей ненависти и силы. Мой собственный, персональный тренировочный полигон, оплаченный государством.
Месть? О да. Но я не собирался разделять ее с королевством.
— Ты поедешь с нами, Кайл? — спросил Грейвс, завершая свою речь.
Я поднял на него глаза. Мое лицо все еще было маской потерянного ребенка. Но внутри себя я уже принял решение.
— Да, — тихо ответил я.
Капитан удовлетворенно кивнул. Он встал, чтобы уйти, его миссия была выполнена. — Отдыхай. Завтра мы выдвигаемся. Я зайду позже, покажу тебе наш лагерь.
Дверь за ним закрылась. Я остался один в белой, стерильной тишине. Я подошел к окну. За решеткой я видел двор временного военного лагеря, солдат, снующих туда-сюда. Это был мой новый мир.
Академия не станет моим домом. Она станет моей кузницей. Местом, где я выкую из своей боли и ненависти меч, достаточно острый, чтобы однажды добраться до Хакона Мясника.
На следующее утро меня разбудили не лучи солнца, а тихий голос брата Терона. Я покинул импровизированный лазарет — комнату в единственном уцелевшем доме на краю деревни — и вышел на улицу. Воздух все еще был пропитан горьким запахом гари, который, казалось, въелся в саму землю. Деревня молчала. Это была не умиротворяющая тишина, а оглушающая тишина смерти. Солдаты Грейвса уже сделали свою работу: тела были собраны и уложены в ряд под серыми шерстяными одеялами. Это было уже не мое село. Это было кладбище.
— Нам пора, Кайл, — голос капитана Грейвса за моей спиной был ровным, лишенным сочувствия, но и не жестоким. Это был голос человека, выполняющего приказ.