— Следующего раза не будет! — внезапно рявкнул Ремус, поднимая на Лиама свои злые глаза. — Ты видел?! Мы рассыпались за десять секунд! Твой план был идиотским!
— А ты что сделал, чтобы он сработал?! — огрызнулся Лиам, его аристократическое самообладание начало давать трещину. — Ты создал одну лужу! Одну! Пока нас всех разносили на куски!
— А что я должен был делать?! — крикнул Ремус. — Лезть под их кулаки? Может, мне нужно было, как ему, — он злобно кивнул в мою сторону, — в одиночку вырезать их всех, пока вы, аристократы, стоите в стороне и командуете?!
Их спор был бессмысленным. Они искали виноватых, не желая видеть главную проблему. Они были сломлены. Страхом, неуверенностью, обидой. Мариус был прав, это не отряд. Это был набор дефектов. И чтобы починить механизм, нужно было сначала разобрать его до винтиков.
«Ворн хотел конфликта, — подумал я. — Он его получит. Этот отряд не спасти добрым словом. Его можно спасти только через боль и унижение. Через правду»
Я сделал шаг вперед. Все трое тут же замолчали и посмотрели на меня. — Вы все правы, — мой голос прозвучал в тишине зала спокойно и ровно, и от этого спокойствия им, кажется, стало еще более не по себе. — План Лиама был плох. Действия Ремуса были бесполезны. А щит Изольды — это просто насмешка.
Я подошел к Изольде. Она вжалась в стену, глядя на меня испуганными, заплаканными глазами. — Ты, — сказал я, глядя ей прямо в душу. — Ты — мастер защитных плетений. Твоя единственная задача — стоять и держать удар. Но ты этого не сделала. Почему?
— Я… я не знала… они были такие сильные… — пролепетала она.
— Ложь, — отрезал я. — Ты знала их уровень.Ты провалилась не потому, что они были сильны. А потому, что ты боишься боли, неудачи. Ты не доверяешь своей собственной магии. Ты создала щит, заранее зная, что он падет. Твой страх — вот что пробило твою защиту. Пока ты не перестанешь бояться боли, ты будешь бесполезна.
Я повернулся к Ремусу. Он смотрел на меня с ненавистью. — А ты, — продолжил я тем же ровным, безжалостным тоном, — ты маг воды. Стихии контроля. Ты мог бы превратить половину зала в вязкое болото. Создать туман, чтобы ослепить их. Сбить их с ног водяными жгутами. Но ты этого не сделал. Ты создал одну маленькую лужу. Знаешь почему?
Он молчал, лишь сжимал кулаки. — Потому что ты боишься ответственности. Ты сделал ровно столько, чтобы инструктор не мог обвинить тебя в бездействии. Ты спрятался за формальностью. Ты ждал, что кто-то другой сделает за тебя всю грязную работу. Ты ждал, пока мы проиграем, чтобы потом сказать: «А я вам говорил». Твоя пассивность — это предательство.
Наконец, я посмотрел на Лиама. Он смотрел на меня с удивлением и… интересом. — А ты, командир, — сказал я, — ты пытаешься быть другом для тех, кому не нужны друзья. Ты пытаешься быть лидером для тех, кто не хочет идти за тобой. Твоя ошибка не в тактике. А в том, что ты видишь в нас людей. А мы — не люди. Мы — оружие. И оружие должно быть эффективным, а не счастливым.
Я обвел их всех взглядом. — Вот правда. Она вам не нравится. Но это она. И пока вы не примете ее, пока каждый из вас не посмотрит в лицо своему главному врагу — самому себе — мы так и останемся сборищем неудачников, которых отправят на убой в Запретный Лес.
В зале повисла тяжелая, гнетущая тишина. Мои слова были как соль на открытую рану. Жестоко. Но необходимо.
— И что ты предлагаешь, Кайл? — наконец тихо спросил Лиам. — Стать таким же, как ты? Холодным, безжалостным?
— Я предлагаю вам стать сильнее, — ответил я. — Каждый по-своему.
Я снова посмотрел на Изольду. — Завтра утром, — сказал я, — мы снова придем в этот зал. Но мы не будем драться с големами. Драться будешь ты. И ты, — я кивнул Ремусу.
Они оба удивленно посмотрели на меня. — Вы будете драться друг с другом. — объявил я свой план. — Задача проста. Ремус, ты должен будешь сбить ее с ног своим самым сильным «Водяным Жгутом». Изольда, твоя задача — выдержать его удар. И вы будете делать это снова. И снова. И снова. До тех пор, пока ты, — я посмотрел на Изольду, — не перестанешь плакать и не начнешь драться. Пока ты не поймешь, что боль от удара — это ничто по сравнению с позором поражения.
— А ты? — с вызовом спросил Ремус. — Что будешь делать ты? Стоять и смотреть? — Да, — спокойно ответил я. — Я буду смотреть. И анализировать. А потом я покажу вам, как использовать ваши страхи и ваши слабости как оружие.
Я повернулся, чтобы уйти. — Это не приказ командира, — бросил я через плечо. — Это единственный шанс, который у нас есть. Если завтра вы не придете, я буду тренироваться один. И выживать в лесу я тоже буду один. А вы — как хотите.
Я вернулся в свою комнату, оставив за спиной в тренировочном зале сломленных людей и одного озадаченного командира. Дверь закрылась, отрезая меня от мира, и я остался наедине с гулкой тишиной и своими мыслями. Мой план сработал. Я заставил их увидеть свою слабость. Я дал им новую тактическую схему, новую цель. Но пока я стоял перед ними, холодный и отстраненный, как хирург над пациентом, в моей душе росло и крепло ледяное, неприятное чувство.
«Я учу их быть командой, но чему я могу их научить? — эта мысль была как удар в солнечное сплетение. — Я показал им, как победить тренировочных големов. Но что будет в Запретном Лесу? Что будет, когда мы столкнемся не с бездушной машиной, а с живым, хитрым, яростным врагом?»
Я подошел к окну и посмотрел на башни Академии. Я победил на Испытании. Я создал артефакты, которых не было в книгах. Я стал сильнее, чем мог мечтать. Но этого было мало.
«Я победил глупых гоблинов и яростного медведя. Я одолел самоуверенного Йорика и предсказуемого Борга. Но Хакон... Хакон Мясник не был никем из них. Он не был тупым зверем, прущим напролом. Он не был самодовольным адептом. Он был охотником. Умным, расчетливым, с опытом сотен боев. Мои тренировки против безмозглых монстров не подготовят меня к новой встрече с ним. Никогда. И они не подготовят меня к тому, чтобы защитить этих троих, чьи жизни теперь тоже зависят от меня».
Моя команда была слаба. И чтобы их слабость не стала нашей общей могилой, я должен был стать сильным. Не просто сильным. А несокрушимым. Я должен был стать щитом для своего щита и молотом для своего молота. Мне нужен был экспоненциальный рост. Прямо сейчас.
Я сел на кровать. Мой взгляд уперся в пустоту. Обычные тренировки были слишком медленными. Мне нужен был новый метод. Более эффективный. Более… жестокий. И я знал, где его искать.
Я закрыл глаза, погружаясь в свой внутренний интерфейс. Синие экраны вспыхнули в темноте. Я открыл вкладку Боевого Режима «Чистилище».
«Режим "Авто", — анализировал я. — Динамическая подстройка под уровень пользователя. Идеально для безопасной отработки навыков. Но противники — простейшие. Безмозглые твари. Это тупик. Но что, если... что, если можно изменить саму тварь? Что, если можно выбрать себе противника?»
Эта мысль была как вспышка молнии. Я ни разу не пытался взаимодействовать с Системой на таком уровне. Я всегда был лишь пользователем. Пора было попробовать стать администратором.
Я сконцентрировался так, как никогда раньше. Я использовал свой навык «Понимание Структуры» не на заклинании, а на самом интерфейсе, пытаясь нащупать его скрытые протоколы, его командные строки.
— Система, — мой мысленный голос был четок и лишен всяких эмоций. — Боевой режим «Авто». Запрос на модификацию протокола генерации противника. Запрос на создание симуляции противника на основе данных памяти пользователя. Ключевые слова: тактика, гуманоид, высокий уровень угрозы.
Секунда тишины, показавшаяся мне вечностью. Я уже решил, что это была глупая затея.
И тут интерфейс замерцал.
Мое сердце пропустило удар. Получилось. Это был ключ. Я не колебался ни секунды. Я закрыл глаза и вызвал его. Самое страшное, самое унизительное, самое четкое воспоминание в моей жизни.
Я снова увидел его. Хакон Мясник. Я увидел его спокойное, почти скучающее лицо, когда он убивал Каэлана. Я услышал его тихий, ядовитый шепот: «Твое место — в грязи». Я почувствовал удар его сапога по ребрам, холод его презрения. Я вспомнил каждую деталь: изгиб его меча, царапины на его вороненой броне, его холодные, мертвые глаза. Я вложил в этот образ всю свою ненависть, всю свою боль, каждую каплю своего унижения.
— Активировать, — выдохнул я.
Мир растворился.
Я снова стоял на бесконечной серой равнине измерения «Авто». Но на этот раз напротив меня был не примитивный монстр.
Напротив меня стоял он. Хакон.
Система идеально воссоздала его. Та же вороненая броня. То же спокойное, уверенное лицо. Тот же тяжелый меч в руке. Он просто стоял и смотрел на меня, и в его взгляде читалось то же самое холодное, изучающее презрение.
Я не стал ждать. Я знал, что он — мой идеальный противник. Идеальный учитель. Я бросился в атаку, используя все, чему научился. Комбинацию, отточенную до совершенства в моих мыслях.
«Рывок с "Усилением", — пронеслось в голове. — "Пепельная Завеса" для дезориентации, "Цепь Хаоса" для контроля, "Игла" в уязвимое место».
Это был хороший план. Он сработал бы против любого адепта в Академии. Но это был не адепт.
В тот миг, как я рванулся, симулякр Хакона сделал едва заметное движение плечом. Он не попался на мою уловку. Он ожидал ее. Он знал, что я буду атаковать первым.
Моя «Пепельная Завеса» окутала пустое место. Он уже был сбоку от меня. Моя «Цепь Хаоса» хлестнула по воздуху. Он не уклонился. Он просто шагнул внутрь радиуса ее атаки, оказавшись вплотную ко мне, где мой хлыст был бесполезен.
Все произошло за долю секунды.
Я попытался ударить его своим кинжалом, используя «Горячую Руку». Но его левая рука уже была на моем запястье, блокируя движение с железной хваткой. А его меч… он двигался не быстро. Медленно. Спокойно. Неотвратимо.
Я увидел, как лезвие входит мне в грудь. Я не почувствовал боли. Лишь холод. И удивление. Удивление от того, насколько я был слаб. Насколько я был жалок по сравнению с ним.