Дома, которые выбирал преступник, имели различную планировку. Среди жертв были как молоденькие девушки-подростки, которые сидели, прижимая к животу диванную подушку, и со страданием и растерянностью на лице качали головой, когда их спрашивали, поняли ли они, что произошло, так и женщины лет тридцати пяти, недавно пережившие второй развод, записанные на курсы красоты и активно участвующие в деятельности клубов для одиноких. Но с точки зрения детективов, поднятых с постели среди ночи, описания мест преступления выглядели поразительно однообразно. Разрезанные шнурки на потертом ковре. Глубокие красные борозды на запястьях. Следы взлома на оконных рамах. Оставленные открытыми кухонные шкафы. Пивные банки и коробки из-под крекеров, разбросанные в патио за домом. Жертвы слышали, как преступник открывал какую-то сумку, шуршал бумагой, вжикал застежкой-молнией, похищая украшения с гравировкой, водительские права, фотографии, монеты, иногда деньги, хотя кражи явно не были его главным мотивом, поскольку другие ценности он не трогал, и зачастую украденное, например обручальное кольцо, грубо сорванное с отекшего пальца, обнаруживалось брошенным где-нибудь неподалеку.
Второго апреля к его методам прибавилась одна особенность, которая наблюдалась и в дальнейшем. Первую выбранную пару он разбудил слепяще-ярким светом квадратного фонарика, направленным в глаза. Хрипло прошептал, что вооружен пистолетом («сорок пятый калибр, четырнадцать зарядов»), и бросил женщине кусок бечевки, приказав связать партнера. Когда мужчина был связан, «Насильник с востока» поставил ему на спину чашку с блюдцем и шепотом же добавил: «Если услышу, как чашка гремит или звенят пружины матраса, перестреляю всех, кто есть в доме». Женщине он сообщил: «Я служил в армии и там целую толпу перетрахал».
Связь «Насильника с востока» с армией и военными часто обсуждалась. Примерно в часе езды от Сакраменто находилось пять военных объектов, на одной только базе Мазер по соседству с Ранчо-Кордова насчитывалось приблизительно восемь тысяч человек личного состава. Вдобавок преступник питал пристрастие к камуфляжу и, по свидетельским показаниям, к черным армейским ботинкам со шнурками. Несколько человек, встречавшихся с ним, в том числе имеющих армейское прошлое, отмечали его начальственную, властную манеру держаться, напомнившую им знакомых по временам службы в армии. «Фокус с посудой», как прозвали его необычную систему сигнализации, кое-кому напомнил методы, применявшиеся в ходе боевых действий в джунглях.
Больше всего раздражало то, что ему всякий раз удавалось перехитрить полицию. Он оставался на свободе. Управление шерифа позаимствовало в Государственном департаменте лесного хозяйства камеры, которые устанавливали на верхушках деревьев для поимки поджигателей, потратило весь бюджет на оплату сверхурочных, отправляя полицейских под прикрытием вести наблюдение в районах, где часто появлялся «Насильник с востока». Были использованы даже армейские приборы ночного видения и детекторы движения, применявшиеся во Вьетнаме. Однако он по-прежнему оставался незамеченным – человек, маской которому служила его заурядность.
Управление шерифа привлекло к сотрудничеству армейского полковника, занимающегося подготовкой спецподразделений, чтобы при его помощи понять тактику «Насильника с востока». «Главный пункт особой подготовки – это терпение, – объяснял полковник. – Человек, прошедший ее, способен, если понадобится, часами сидеть в одной позе, не шелохнувшись». Восприимчивость «Насильника с востока» к звукам – он часто отключал кондиционеры и обогреватели, чтобы лучше слышать, – также входила в число навыков, которые оттачивались в спецподразделениях. То же самое относилось к использованию ножей, узлов и планированию нескольких путей отступления. «Он способен пользоваться любыми средствами маскировки и будет ими пользоваться, – утверждал полковник. – Ищите его в самых невероятных местах, например в выгребных ямах, в гуще кустов ежевики». Полковник повторял: помните о терпении. Преступник убежден, что упорством и выносливостью он превосходит всех, и что тот, кто его ищет, уже готов сдаться, а сам он сдаваться и не думает.
Шелби задумался: а вдруг преступника до сих пор не схватили по другой причине? Он заметил, что, когда полиция отправляла патруль под прикрытием в какой-нибудь район, зная, что там часто появляется преступник, в ту же ночь «Насильник с востока» совершал нападение где-нибудь в другом месте. О методах работы полиции он был осведомлен определенно лучше, чем обычный гражданин. Он всегда надевал перчатки и парковался за пределами зоны полицейского патрулирования. «Ни с места!» – однажды прикрикнул он на женщину, которая пыталась сбежать от него. Все перечисленное заметил не только Шелби. Те же мысли возникали в голове других сотрудников управления шерифа. Неужели преступник – один из них?
Однажды вечером Шелби проверял поступившую информацию о подозрительной личности. Женщина, сообщившая ее по телефону, явно удивилась, когда Шелби постучал в дверь ее дома и представился. Она думала, что полиция уже прибыла несколько минут назад, о чем и сказала ему. Она могла бы поклясться, что слышала полицейскую рацию у самого своего дома.
«Он позволит тем, кто его ищет, пройти в дюйме от него, и не шелохнется», – предупреждал полковник.
К концу апреля счет жертв достиг семнадцати – в среднем «Насильник с востока» совершал два нападения в месяц. С точки зрения тех, кто следил за развитием событий, а таких было большинство, дела обстояли плохо.
А потом наступил май.
В управление шерифа поступило предложение от женщины-экстрасенса, которая сказала, что могла бы установить личность «Насильника с востока». Экстрасенс говорила нараспев и ела гамбургер с кровью. Присутствующие увидели, как была составлена «карта биоритмов» «Насильника с востока», но их предупредили, что без даты его рождения этот метод не сработает. Около полуночи 2 мая, спустя чуть больше двух недель после последнего нападения, тридцатилетняя жительница Ла-Ривьера-драйв услышала глухой стук за домом – тот же самый звук, с которым ее маленькие сыновья прыгали с забора во двор со стороны насыпи. Она подошла к окну, но ничего не увидела. Слепящий свет фонарика, первый знак опасности, разбудил ее с мужем, майором ВВС, около трех часов ночи.
Через два дня мужчина в бежевой лыжной маске и темно-синей куртке, напоминающей форменную флотскую, ринулся из темноты на молодую женщину и ее коллегу-мужчину, когда они направлялись к ее машине, припаркованной на подъездной дорожке у его дома в Оринджвейле. Оба эти эпизода имели общие и уже знакомые черты. Предварительные звонки и молчание по телефону. Фокус с посудой. В одном случае – настораживающее сочетание жестокого изнасилования и последующего поедания крекеров «Ритц» на кухне. Обе пары сообщили детективам, что «Насильник с востока» производил впечатление человека, который силится изобразить брутальность, как плохой актер, судорожно хватающий ртом воздух в попытке выглядеть выведенным из себя. Женщина из Оринджвейла рассказала, что он на несколько минут уходил в ванную, и, судя по звукам, там у него случился приступ гипервентиляции.
На следующий день заголовок в «Сакраменто би» гласил: «Нападение “Насильника с востока” на 20-ю жертву в Оринджвейле».
Управление шерифа работало в условиях нарастающего давления. Обычно пассивное начальство развило лихорадочную активность. Еще не закончился май, а годовой бюджет на оплату сверхурочных уже был почти исчерпан. Сотрудники увязли в бесперспективных звонках по поводу бывших бойфрендов и работников коммунального хозяйства, проверяющих уличные фонари. На ежедневных планерках никто уже не расслаблялся, лениво потягивая кофе из одноразовых стаканов, – вместо этого все беспокойно вышагивали из угла в угол, не в силах усидеть на месте. Вглядываясь в карты, детективы пытались предугадать место следующего нападения. Им казалось, что оно должно произойти где-нибудь возле торгового центра «Санрайз» в Ситрус-Хайтс: именно оттуда поступали сообщения о подозрительных личностях и незаконных вторжениях.
Примерно без четверти час ночи 13 мая одна семья, живущая на Мерлиндейл-драйв, неподалеку от торгового центра «Санрайз», услышала шум на крыше своего дома. В соседских дворах залаяли собаки. Кто-то из соседей позвонил той семье примерно в час ночи с сообщением, что и они слышали, как по их крыше кто-то крался. Наряд полиции прибыл через несколько минут, но неизвестный уже исчез.
Следующей ночью на расстоянии квартала от того места было совершено нападение на молодую официантку и ее мужа, директора ресторана.
В происходящее верилось с трудом. Под угрозой оказался коридор шириной примерно в десять миль, протянувшийся вдоль Американ-Ривер по территории округа Сакраменто. Объяснения уже никому не требовались. Прекратились вопросы «Вы слышали?..». Слышали все. Уточнения «это тот тип» сменились кратким «он». Преподаватели Калифорнийского университета в Сакраменто все занятия посвящали «Насильнику с востока», вытягивая подробности из любого студента, располагающего новой информацией.
Изменилось отношение людей к природе. Зимние моросящие дожди и густые стелющиеся туманы, наводящие уныние и тоску, сменились чудесными теплыми днями, появилась свежая зелень, тут и там расцвели алые и розовые камелии. Но на все это любимое жителями Сакраменто обилие растительности, на все эти широколистные ясени и дубы Дугласа, росшие по берегам реки, стали смотреть по-новому: то, что раньше воспринималось как изумрудно-зеленый шатер, теперь казалось охотничьим укрытием. Срочно была проведена обрезка деревьев. Жители восточных районов избавлялись от низко свисающих веток и выкорчевывали кусты вокруг домов. Укрепления раздвижных застекленных дверей и окон штырями было недостаточно. Таким способом можно было лишь сдержать преступника, но местным жителям хотелось большего – полностью лишить его возможности спрятаться.
К 16 мая свет специально установленных прожекторов залил восточные районы, как рождественскую елку. В одном доме к каждой двери и окну были подвешены колокольчики от бубнов. Под подушками хозяева прятали молотки. С января по май в округе Сакраменто было продано почти три тысячи единиц огнестрельного оружия. Многие местные жители не ложились спать между часом и четырьмя часами ночи. Некоторые пары спали поочередно, кто-нибудь из супругов всегда дежурил в гостиной на диване, нацелив ружье на окно.