А еще – два больших закрывающихся пакета. В них обнаружились пистолет и охотничий нож.
Кен с напарником отправили взятые у Грира образцы ДНК в криминалистическую лабораторию. И стали ждать. Наконец результаты пришли.
Невероятно. Грир не «Тот самый».
Как я уже говорила, когда зацикливаешься на подозреваемом, это сродни чувству слепой любви. Поле зрения суживается до единственного лица. Мир и его приземленные шумы становятся невнятной звуковой дорожкой к безмолвному байопику, который постоянно редактируешь в своих мыслях. Никакого количества информации по объекту твоей одержимости не будет достаточно. Ты жаждешь еще и еще. Отмечаешь, какая обувь ему нравится, даже благодаря гугл-картам ездишь вокруг его дома. Скатываешься к безудержной предвзятости. И к проекциям. Белый мужчина средних лет, который, улыбаясь, режет торт, украшенный свечками, на фото, выложенном в «Фейсбуке», не отмечает свой день рождения – он преступник с ножом в руке.
Впервые я уловила эти параллели, когда усталый Ларри Пул признался мне, что «лучше чувствовал» подозреваемых, когда впервые столкнулся с делом «Настоящего ночного охотника» в 1997 году в качестве детектива, занимающегося «висяками» в округе Ориндж. В то время он был «новичком», сказал он, и эти слова человека с осунувшимся лицом прозвучали как признание ловеласа средних лет, ожесточенного превратностями любви.
Пул вспоминал один из первых моментов ликования летом 2001 года, когда его вызвали к заместителю шерифа. Такие вызовы всегда означали хорошие новости. Когда он вошел, вся группа обернулась к нему с улыбками: капитан, лейтенант, административный персонал и, главное, Мэри Хун, криминалист из округа Ориндж, которая занималась ДНК-профилем «Настоящего ночного охотника». Хун работала в другом здании.
Не успев закрыть дверь, Пул вскинул в воздух сжатый кулак: «Да!» К тому времени он работал над этим делом не переставая – пожалуй, даже как одержимый, – целых три года.
Совпал отпечаток пальца, сообщил ему заместитель шерифа. Отпечаток, оставленный на лампе в одном из домов Данвилла, где НСВ совершил нападение, по-видимому, принадлежит убийце. Потерпевшая слышала, как он включал свет; лампу недавно распаковали, поэтому на ней не было ничьих других отпечатков. Вышедший в отставку следователь из Контра-Косты выудил из материалов дела давнюю копию отпечатка и недавно прислал ее в округ Ориндж.
– Превосходно! – обрадовался Пул.
Подозреваемый умер своей смертью пять лет назад, продолжал заместитель шерифа и пододвинул к Пулу досье. Пул, который знал об убийце больше, чем кто-либо из присутствующих, открыл папку. Все выжидательно уставились на него. Пул ощутил первый укол разочарования.
– Ну вот… Не нравится мне его возраст, – заявил Пул.
Подозреваемый родился в 1934 году. Пул продолжал листать досье. Криминальное прошлое этого типа ему тоже не понравилось. Обвинения в незаконном ношении оружия. В незаконном обороте наркотиков. В ограблении банка. Участие в программе защиты свидетелей. Теперь Пул уже сильно сомневался на его счет. И чувствовал, как изменилось настроение присутствующих.
– Как подозреваемый, он мне неинтересен, – признался Пул. – Но кто знает, может, потому мы его и не нашли. Он не такой, как мы себе представляем.
– Выясните, где похоронен этот человек, – распорядился заместитель шерифа.
– Понял, шеф, – ответил Пул.
Пул выяснил, что умерший подозреваемый приходился другом бойфренду потерпевшей. Мужчины поссорились за несколько дней до нападения. Примерно в то же время у жертвы и ее бойфренда украли стереопроигрыватель, и Пул предположил, что эту кражу совершил подозреваемый – вероятно, чтобы отомстить другу за их ссору. Должно быть, лампу он задел именно тогда, когда явился в дом за стерео. Он оказался не убийцей, а просто плохим другом с замашками грабителя.
Но начальство Пула требовало определенности.
– Мы выкопаем его и проверим ДНК, – решил заместитель шерифа.
Пул сел в самолет и полетел в Балтимор на эксгумацию. Впервые сотрудники управления шерифа округа Ориндж эксгумировали подозреваемого: с жертвами это делать уже приходилось, а с подозреваемыми – никогда. Эксгумации содействовала полиция Балтимора. Когда вскрыли гроб, раздалось короткое шипение – по словам Пула, как будто вскрыли гигантскую банку «Пепси». Труп сохранился на удивление хорошо, только покрылся плесенью. Но запах…
– Представьте себе запах самого сильного разложения, усиленный в десять раз, – пояснил Пул.
Неудивительно, что детективы из полиции Балтимора сразу зажгли сигары, едва явившись на место, где был похоронен этот человек.
Пул собрал зубы и волосы подозреваемого к себе в ручную кладь. Бедренную кость и частицы плоти сложили в коробку со льдом, которую сдали в багаж в аэропорту. Уже прилетев в округ Ориндж и забирая эту коробку с багажной ленты, Пул обнаружил, что она подтекает.
Анализ ДНК подтвердил подозрения Пула. Умерший человек, оставивший отпечаток пальца, не был «Тем самым».
Дуг Фидлер[62] был просто обязан оказаться «Тем самым».
Письмо, подписанное «Джон Доу»[63], появилось в ящике моей электронной почты в одну минуту первого ночи. Джон Доу так и не объяснил свое пристрастие к анонимности. Писал он по другому поводу: в одном подкасте он услышал, как я рассказываю про это дело, и хотел поделиться информацией, которую считал важной. «Worldcat.org – ценный поисковый инструмент, если надо найти, в каких библиотеках есть конкретная книга или медиа. Если искать «Внезапный ужас» дет. Кромптона, поисковик выдает следующие локации: Сейлем, Орегон, Пост-Фоллс, Айдахо, Хейден-Лейк, Айдахо, Сидней, Небраска, Лос-Гатос, Калифорния. Может быть, НСВ-ННО воспользовался библиотекой там, где живет, чтобы заполучить книгу и не покупать ее в Интернете?»
Любопытная мысль. «Внезапный ужас» издан за счет автора; маловероятно, что он найдется в любой библиотеке, если пользователь не сделал конкретный запрос о приобретении этой книги. Я была практически уверена, что знаю, кто запросил ее в Орегоне и Калифорнии (детективы в отставке), поэтому сосредоточилась на Айдахо и Небраске. Знала я и то, что библиотеки не станут делиться со мной информацией о своих пользователях, поскольку им важно сохранить их приватность. Я уставилась в компьютер. Пустая строка запроса ждала, когда я найду способ воспользоваться ею. И я решила ввести в строку соответствующие почтовые индексы вместе с названием группы, в которую, как мне казалось, НСВ мог попасть в прошедшие годы: «сексуальные преступники, состоящие на учете».
Примерно час я прокручивала сделанные при аресте фото извращенцев и злоумышленников. Это занятие казалось мне напрасной тратой времени. Но потом я увидела его. И пережила вспышку – первую с тех пор, как занялась расследованием этого дела: ты!
Я впилась взглядом в подпись под фотографией. Дуг Фидлер, родился в 1955 году. Рост и вес подходящие. Родом из Калифорнии, в конце 1980-х был судим там за несколько сексуальных преступлений, в том числе за изнасилование с применением силы или угроз, а также за развратные действия и совращение ребенка до четырнадцати лет.
Заглянув на генеалогический сайт, я узнала, что его мать родилась в большой семье в округе Сакраменто. Мой пульс учащался с каждой новой порцией собранных сведений. В начале 1980-х годов, а может, и раньше, она жила на севере Стоктона, неподалеку от мест, где СНВ совершил изнасилования. Адреса бывшей жены Дуга были разбросаны по всему округу Ориндж, в том числе в Дана-Пойнте, всего в 1,7 мили от дома, где убили Кита и Патти Харрингтон.
На его руке вытатуировано животное, которое легко можно было принять за быка (под гипнозом одна девушка, которая видела НСВ у себя дома, вспомнила татуировку у него на предплечье – ей показалось, что это бык, как на этикетке пива «Шлиц»).
Я поискала его имя в архиве новостей «Гугла». И чуть не выпрыгнула из кресла, когда увидела результаты. Статья в «Лос-Анджелес таймс» за август 1969 года подробно рассказывала, как девятнадцатилетнего парня ударил по голове сковородкой и зарезал насмерть его сводный младший брат, который пришел на помощь матери во время семейной ссоры. И кто же был этот младший брат? Дуг Фидлер.
Избиение. Нож. Совершая преступления, НСВ творил немало странного, но, по-моему, наиболее дико выглядели его всхлипы и слезы. И эти редкие жалобные крики вперемешку со всхлипами: «Мамочка! Мамочка!»
Теперь Дуг жил с престарелой матерью в маленьком городке в Айдахо. Гугл-карта показала скромный белый домик, окруженный разросшимся бурьяном.
Я не написала об этом прямо, но, отправляя по электронной почте Пулу письмо насчет Дуга Фидлера, была почти уверена, что преподношу ему убийцу.
«Хорошая находка, – ответил Пул. – И профиль, и физические данные. Я только что выяснил, что его исключили по ДНК (CODIS)».
Несколько часов назад я словно летела по улице и не видела никаких препятствий на своем пути, будто все время попадала на зеленый сигнал светофора. А теперь у меня развалилась коробка передач. И я поняла, что мудрость путешественника во времени может быть обманчивой. Мы возвращаемся в прошлое, вооруженные большим объемом информации и суперсовременными технологиями. Но если технических новинок в нашем распоряжении слишком много, это становится опасным. Обилие информации означает, что будет притянуто и связано вместе больше обстоятельств. Возникает искушение создать своего злодея из многочисленных деталей. И это понятно. Мы ведь заняты поиском закономерностей, все до единого. Мельком увидев неясный силуэт, мы хватаемся за него, а иногда продолжаем цепко держаться уже после того, как следовало бы избавиться от обузы и двигаться дальше.
«Продолжайте присылать мне таких подозреваемых!» – написал Пул.
Он пощадил мое самолюбие. Он уже это проходил. Выслушав, в какое волнение приводили его некоторые подозреваемые, когда он только взялся за это дело, я спросила, как он обычно реагирует на такие находки сейчас, спустя пятнадцать лет. Пул жестами изобразил, будто берет отчет и просматривает его – молча и тщательно.